Мастер и Марта

– Да, Флоран – молодец, отлично держится. Знаешь, я ведь и сама кокетничаю не всегда к месту – не могу удержаться, ты уж извини.

Марта отчего-то смутилась.

– Да, извини – он тебе очень дорог, я же вижу, – медленно продолжала Аннабель. – Ты такая хорошая, Марта, у тебя на лице иногда бывает такой свет, ты мне очень нравишься.

– Спасибо, ты тоже хорошая и тоже мне нравишься, – Марта смутилась еще больше, вспомнив, как ревновала Флорана к Аннабель.

– Не за что – ты на самом деле такая. Ты, наверно, и представить себе не можешь, сколько я натерпелась от женщин, а ты такая милая, ты на меня не злишься. Всю жизнь мне приходится мириться с женской ревностью и ненавистью. Они подливали мне всякую отраву в питье, наводили сглаз и порчу, подсылали в дом хищных птиц… А еще эти, как их… женихи подруг – это отдельная история. Вот веришь, Марта, ни разу – ни разу! – я ничего такого не делала, а они… кошмар и ужас. Подруги, конечно, в шоке. Да и нет у меня уже подруг.

Марта рассматривала Аннабель и поймала себя на том, что ей хочется потрогать ее волосы, взять их в руки и переложить с одного плеча на другое.

– Знаешь, Марта, – сказала Аннабель, – я иногда смотрю на других девушек и думаю, насколько им лучше живется. Правду говорят: не родись красивой… – она вздохнула. – О-о, Марта, Марта, до чего же это ужасно, когда родные сестры завидуют тебе! И даже родная мать порой смотрит как-то странно. Мне их очень жалко, они чувствуют себя такими неуверенными, даже ущербными рядом со мной. Но что же мне делать?.. Помнишь, я рассказывала тебе про Земфиру, которая посадила у моего дома злополучный ядовитый куст?

Марта кивнула.

– Так вот, Земфира – моя сестра. Теперь ты понимаешь, почему я решила остаться здесь и не возвращаться домой?

– Бедная девочка, – вздохнула Марта.

– По правде говоря, это единственная причина, по которой я здесь.

– Единственная? – переспросила Марта, подумав о Бэзиле Морте.

– Да. Я никогда особенно не интересовалась волшебством. Мне и теперь не очень уж нравится это занятие; забавно, конечно, но не более того.

«Итак, судя по всему, Аннабель никак не связана с Мортом», – подумала Марта.

– И хоть бы кто-нибудь когда-нибудь спросил, что у меня на душе – нет, это никому не интересно, ни мужчинам, ни женщинам… И все же я бы не согласилась расстаться со своей красотой, если бы мне предложили! – Аннабель неожиданно рассмеялась. – Как ты думаешь, это от тщеславия, да?

– Не знаю, – растерялась Марта. Предельная откровенность Аннабель требовала такой же откровенности в ответ. – Наверное, ты привыкла к повышенному вниманию, – она осторожно подбирала слова.

Аннабель улыбаясь покачала головой:

– Марта, Марта… Возьми его себе. Дарю.

– Кого?

– Флорана, конечно, кого же еще? Тебе разве нужен кто-то другой?

– Нет, – быстро ответила Марта и тут же спохватилась: – Ой. – Она попыталась собраться с мыслями. – То есть как это – даришь?

– Ну так: не буду кокетничать, буду держаться сухо и деловито, сведу общение к минимуму, чтобы он ненароком в меня не влюбился. А ты делай все наоборот.

– Спасибо, – неуверенно сказала Марта. – Как-то это странно.

– Ничего не странно, – уверенно ответила Аннабель. – Я хочу сделать для тебя что-то хорошее, не хочу тебе вредить. Надеюсь, ты будешь с ним счастлива, – ее карие глаза были сейчас полны тепла и доброты.

Они посидели так, молча улыбаясь и глядя друг на друга.

За дверью послышались шаги – кто-то прошел по коридору мимо учебной комнаты.

– Что ты пишешь? – поинтересовалась Марта.

– О, я поняла, что столько всего должна была сказать людям, но почему-то до сих пор не сделала этого. То есть знаю почему – мне мешали гордость, тщеславие, жадность, страх, – припечатала Аннабель. – А теперь я скажу все.

– Может быть, не надо?

– Только так и надо.

– Послушай, ты помнишь, что выпила сыворотку правды?

– Помню, конечно, но сыворотка тут совсем ни при чем.

– Аннабель, ты находишься под действием сыворотки и поэтому…

– Марта, это не из-за сыворотки, мне давно уже надо было это сделать.

– Тогда, может быть, ты не будешь отправлять письма сегодня? Перечитай их завтра, – предложила Марта. В глазах Аннабель появилось упрямство, и Марта добавила как можно мягче: – Пожалуйста.

– Ладно, я подумаю.

Из коридора опять послышались шаги, пол заскрипел совсем рядом: кто-то топтался под дверью.

– Квентин, – предположила Аннабель, кивнув в сторону двери. И повторила громче: – Наверное, это Квентин нас подслушивает.

В коридоре разом все стихло.

– Между прочим, – сказала Аннабель, понизив голос почти до шепота, – этот Квентин – довольно странный тип. Я была у него в гостях и, знаешь, мне показалось, что он пишет какие-то доносы.

– Доносы? – переспросила Марта так же тихо. – Почему ты так думаешь?

– Когда мы к нему пришли, у него на столе лежало незапечатанное письмо, – объяснила Аннабель. – Я вообще-то никогда не читаю чужие письма, но тут – не знаю, что на меня нашло, наверно, он слишком утомил меня своими формулами и расчетами – и я как бы в отместку заглянула и прочла кусочек.

– И что же там было? – нетерпеливо спросила Марта.

– Насколько я поняла, там был распорядок дня Флорана, отчет о его занятиях – что-то вроде того.

Вот это была новость. Марта даже не могла бы сказать, что ее сильнее удивило: то, как Аннабель «отдала» ей Флорана или что Квентин оказался доносчиком.

Глава 22

Из комнаты Аннабель Марта вышла озадаченной. Она в задумчивости шагала по коридору и вдруг увидела Флорана, спешащего ей навстречу.

– Марта!

– Флоран!

Они уже держались за руки. Какое счастье было снова его видеть! В эту секунду ей подумалось, что даже если весь мир начнет рушиться, это, наверно, будет не так уж страшно, пока Флоран будет держать ее за руку.