Китеж-грайнд. Книга 1

Он старался насладиться каждым моментом. Страстно целовал Насю во время медленного танца, слэмился до пота с парнями, смаковал газировку, подпевал знакомым песням, не зная английского языка. Он старался тусоваться, как в последний раз. Потому что это и был его последний раз.

А потом в клубе появился Даня. С повадками супермачо, с улыбкой на пирсингованных губах и с ярко выраженным желанием угареть сегодня вечером.

– Здорово, ребятишки! Как тусуется? Как посталкерили? – обратился он к Тёме, Доценту и Насе, абсолютно игнорируя Геру.

Доцент тут же принялся расхваливать Дане свой главный трофей – акустическую гитару, а Тёма лишь лаконично ответил: «Нормально».

Новенький с деланным интересом слушал Доцента, а потом прервал того на полуслове и заговорщическим тоном спросил у всех:

– А хотите посмотреть, как проходят дискачи у нас в Восточном Округе?

И, бросив взгляд на Тёму, извлёк из рюкзака два крупных чёрных магнита.

– Я сегодня тут за ФЧИ отвечаю, так что могу показать вам один фокус.

И с этими словами Даня отправился к глушилке, пряча магниты в карманах брюк. Около клубного ФЧИ стояла металлическая стремянка.

– Ну, что, тусовщики хреновы, готовы к АДУ? – заорал он, снимая защитную крышку с глушилки и доставая магниты. – Вы готовы, ДЕТИ?

Сначала как будто ничего не изменилось, Тёма почувствовал лишь лёгкую волну воздуха. Музыка продолжала греметь, и на танцполе по-прежнему танцевали люди. Но когда Тёма посмотрел на своих друзей, которые стояли совсем близко к размагниченной глушилке, он понял – всех накрыла демка.

Глаза останавливаются и смотрят сквозь тебя, движения замедленны, рот приоткрыт – это первые признаки.

– Ну, вот и всё! Благодарить будете позже! – прокричал Даня и разжал руки. Магниты с щелчком притянулись к глушилке.

У Тёмы от изумления вытянулось лицо. Всё это было так непривычно и внезапно. Мозг не успевал соображать, что делает Даня и как это отображается на всех вокруг.

– ЮЮЮЮХУУУУ!!! – донёсся победоносный клич из зала, и Тёма инстинктивно повернулся к нему.

На сцену залез толстый коротышка из восьмого класса и стаскивал с себя одежду, виляя бёдрами и воя под музыку. Чёрт его знает, что ему там виделось, но выглядело это абсолютно непристойно.

– Какого чёрта ты творишь?.. – Тёма повернулся к глушилке, готовясь, если что, навалять Дане, но того уже и след простыл.

Клуб медленно погружался в прошлое. Эмоции и воспоминания живших некогда клабберов, алкогольные и наркотические видения из клубных чил-аутов, сексуальные танцы довоенных гоу-гоу – всё это информационной пылью витало в воздухе.

Басы сотрясали пол и внутренности. Он только что вышел из туалета, потирая нос и ощущая себя суперзвездой. Дорога до танцпола была похожа на лабиринт из узких улочек. Ниши со скамейками в стенах двигались телами. Мальчики с мальчиками, девочки с девочками, трое на одного, двое на одну. В темноте мелькали полуголые тела, цепкие руки, спины, изгибающиеся в экстазе, открытые рты с размазанной помадой стонали и шептали непристойности. Он присоединялся к самым разгорячённым, запускал язык в рот самым трепетным, его угощали таблетками и шампанским. Он дышал истомой. Он воспарял в экстазе. Он был Королём Мира!!!

Его нет. Сначала она думала, что он просто придёт позже, потом решила, что он завис в чил-ауте. Но его вовсе не оказалось в клубе. Она лежала в туалете, и волосы у лица были испачканы рвотными массами. Она пришла сюда такая красивая. А он не явился. Пришлось взять себе Лонг Айленд. Потом ещё один. И ещё. И сейчас она лежит в туалете и блюёт…

«Нужно двигаться сексуальнее. Трогать себя более страстно. Тогда в твоих блестящих трусиках будет больше кэша», – повторяла она про себя, маневрируя на столике на высоченных каблуках. Чем больше огня она разожжёт, тем больше денег поучит. Давай, детка!

Он потратил кучу денег на то, чтобы напоить эту тупую бабу, а она его даже не поцеловала! Ещё целых два часа до открытия метро, а настроения и сил уже нет… Долбанные готёлки, долбанный клуб, долбанное димедрольное пиво…

Кресты и котики, голый торс под чёрной сеткой топа, розовые волосы, лица идеально затонированы, толстые брови нарисованы чёрным карандашом, ненавязчивый саунд, отборный кокос… Как же я это обожаю! Красивые люди выходят из такси. Красивые люди застыли под вспышками. Я селебрити и мне нужно паблисити!! Поцелуй меня, сучечка! Ммммм! Нас фотографируют!

Тёма в шоке смотрел на полуголого восьмиклассника на сцене, который мял свои толстые титьки. Под сценой парня тошнило розовой газировкой, подружка Сани с разноцветными косичками кривлялась под светом стробоскопа. Кто-то лизался, кто-то дрался, кто-то ползал по полу… Мир вокруг закружился кошмарной картиной. Это всё было ненормально.

«Надо освободить глушилку от магнитов», – мелькнуло в голове у Тёмы.

Он разогнал безумствующих друзей от стремянки и забрался к глушилке. Магниты сцепились между собой очень прочно. Он тащил их в разные стороны, пытался двигать вверх-вниз, бил по ним и тряс глушилку в бессильной злобе, но всё было без толку.

«Чёртова машина!!! Что сделал этот недомерок?» – думал Тёма, слезая с лестницы.

Нася трогала себя, запустив руку в трусики и запрокинув назад голову. Синее платье смялось. Тёма схватил её за руку и потащил к выходу.

– Давай, девочка, пойдём отсюда! Пойдём, пойдём, – уговаривал он её.

Они прошли мимо целующихся парней, слэмящихся до крови девятиклассников, мимо лысого охранника, танцующего медляк с невидимой партнёршей, мимо Геры отплясывающей на столе дикий танец, и Доцента, который валялся на полу от смеха. Их никто не видел, толпа в экстазе срывала табу.

– Подожди! – крикнула Нася, когда они были уже почти у выхода, – мне кое-что нужно сделать.

Она потащила его в туалет и закрылась с ним в кабинке. Дрожащими от страсти руками принялась расстегивать ему ширинку, а мокрым языком лизала его в губы.

– Нася, постой… Ты не понимаешь, что делаешь…– пытался остановить её Тёма. Но Нася только шептала «Я хочу тебя» и сжимала и разжимала ему член тёплой ладонью. Он пытался унять её, убирал ей руки, пытался поговорить и вести домой, но Нася только продолжала лезть ему в штаны и шептать непристойности.

И Тёма сдался. Он развернул Насю лицом к стене и задрал ей платье. Она была вся мокрая и горячая. Он целовал её в шею, а она изгибалась и срывала эти поцелуи губами. Она стонала, а он трогал её потную грудь. Кровь текла по ногам, от страсти сводило ноги, губы дрожали…

– Закррррути глушилку быстррро! – раздался за дверью чей-то знакомый голос, и Тёма услышал, как в клуб вбегают люди. Топот сапог слился с музыкой. А потом всё резко стихло.

Тёма быстро спрятал хозяйство в штаны и посмотрел на руки. Всё было в крови. Он намочил туалетную бумагу под рукомойником и судорожно стал стирать струйки крови с Насиных ног и туфель.

– Чёрт, чёрт, чёрт, что же я наделал, – всё повторял он себе под нос, а руки его не слушались и нервно тряслись.

Нася блаженно улыбалась и лезла к нему целоваться. Когда следов крови почти не осталось, он взял её за предплечье и потащил из клуба.

«Вы что, вашу мать, тут устррроили?! – гремел голос с танцпола, – посмотрррите, на кого вы похожи!»

Тёма с Насей выскользнули из туалета и выбежали из клуба, пока внутри все были заняты перепрошивкой ФЧИ. Тёме было ужасно стыдно. Он воспользовался Насиным состоянием и лишил её девственности, пока она была не в себе.

Через некоторое время Нася начала приходить в себя. Они шли за руку по пустынной автостраде и молчали, слышно было только, как гудят одинокие фонари да хрустит песок под ногами.

Тёма не знал, что сказать, и только надеялся, что она не уберёт руку из его ладони. Пока они идут так, есть надежда. Он не хотел, чтобы их первый раз прошёл подобным образом, правда не хотел. Хотя секс был очень страстным и порывистым, всё же ему хотелось, чтобы Нася сама на это пошла, а не так…

– Ты теперь меня бросишь? – вдруг тихо спросила Нася, глядя себе под ноги.

Тёма сначала подумал, что он ослышался.

– Прости, я плохо расслышал, – робко переспросил он.

– Ты бросишь меня после того, что было в клубе? – повторила Нася.

Тёма остановился и прижал её к себе. Крепко-крепко.

– Я тебя люблю. Очень. Я никогда тебя не брошу. И не отпущу.

Он поцеловал её в губы, и они долго стояли обнявшись и молчали.

***