Виктория

– Он мне не суженный и никакой не ряженый! – возразила Вика и добавила. – Он приедет ночью, первого июня. Надеюсь, он не задержится. И не найдет себе…

– Не найдет себе подругу из своего мирка, – закончила предложение Ирина.

– Верно.

– Не думай об этом, – стала успокаивать ее Иришка. – Если он дорожит твоей дружбой, то он не посмеет влюбляться в других девчонок.

– Я на это надеюсь.

– Кто знает, вдруг он сегодня придет тебя навестить?

– Не придет, – ответила Вика. – Он сразу же меня предупредил.

– Да что ты слушаешь этих парней. Все они одинаковые. Говорят одно, а делают все по-другому. Так что ты не отчаивайся, а лучше перед сном загадай желание, чтобы он явился к тебе во сне или наяву.

– Думаешь, я не загадывала? Да тысячу раз. И самое отвратительное во всем этом, что он ни разу мне не приснился. Ни разу! Как будто специально хочет, чтобы я мучилась.

– Сегодня присниться. Обещаю.

– Откуда ты знаешь? А хотя… какая разница. А если не присниться, что тогда?

– Тогда… тогда… я придумала! – вскликнула Ирина. – Тогда я тебе куплю самый большой и сладкий торт. Но если он тебе приснится, тогда ты мне покупаешь торт. Договорились?

– Если он мне и приснится, ты что думаешь, я тебе скажу правду?

– Ха. Конечно, скажешь. Ты же врать-то не умеешь. Так что я нисколько в тебе не сомневаюсь.

– Ну и зря. Я та еще штучка.

– Ты-то, ДА! Мордочки колотишь всяким мегерам в общественных туалетах, соперниц сбиваешь с ног на баскетбольных играх, на учителей кричишь, лучших подруг жестоко обижаешь, летаешь каждую ночь в другие миры и ко всему этому соблазняешь парней другой расы. Точно дикая штучка!

Они засмеялись.

Ей снилось, как она с Домовым качается на огромных качелях, задевая пятками воздушные облака. Домовой был еще совсем крохой, не больше семи лет. Он радовался и смеялся, хватая руками пористые облака и сдувая их с ладони, словно пену. Когда им надоели воздушные качели, Домовой предложил побегать и попрыгать на облаках. Виктория согласилась. Они перепрыгивали с одного мягкого облачка на другое, поднимаясь все выше и выше, смеясь все громче и громче. Рядом с ними летали птицы, ангелы с белыми крылышками и с нимбами поверх кудрявых голов, бабочки и светлячки. Все они танцевали и смеялись, кружась в воздухе. Но потом облака стали редеть, а позже и вовсе исчезли. И тогда он предложил ей прыгнуть воду и поплескаться в морских глубинах. Она испугалась и воспротивилась, сказав, что лучше прыгать на облаках, нежели прыгать в воду с высоты птичьего полета. Он не хотел ее слушать, взял за руку и спрыгнул с облачка, потянув ее за собой. Погрузившись в воду, она не почувствовала ничего, кроме легкого покалывания, хотя думала, что разобьется на смерть. Вынырнув из глубин разбушевавшегося моря, она поняла, что никто ее не держит за руку. Она запаниковала и стала искать его в неизведанных глубинах океана, спрашивая у акул, русалок, дельфинов, китов, косяков рыб, даже у разговаривающих рифов и водорослей, но никто не видел Домового. Когда она уже практически отчаялась, сев на серую глыбу, возле затонувшего судна, к ней сзади кто-то прикоснулся. Она обернулась и увидела его. К ее большому удивлению, он был уже крепким и красивым юношей, а она прекрасной девушкой.

Открыв глаза, Виктория увидела, что на ее кровати сидит Домовой и смотрит на нее. Она спросила:

– Это сон?

– Нет, Виктория, это не сон, – ответил Домовой. – Все, что ты сейчас видишь, все происходит наяву.

– Но это невозможно. – Она снова протерла ладонями глаза, Домовой не исчез. Вика, чтобы удостовериться в том, что это реальность прикоснулась пальчиками к его лицу и почувствовала жар. Сначала опешила, но потом поцеловала его. Сладость, горячее дыхание, дрожь. Это было наяву. – Ты и правда здесь! – вскрикнула она и крепко-крепко обняла его, чтобы больше не отпускать.

– Да, милая подруга, яздесь. Как же я по тебе соскучился…

Они лежали на кровати, взявшись за руки, и с наслаждением, с неким благоговением смотрели друг на друга, любовались и бессильно пытались противостоять чувствам.

Виктория все еще не могла поверить, что с ней лежит Домовой, смотрит на нее, держит ее за руку. Ей казалось, что это только приторно-сладкая сказка, упоительный сон волшебства, мир грез, воплотившийся за пеленой реальности.

– Я сейчас смотрю на тебя и не могу поверить в то, что ты сейчас со мной, – сказала Виктория и прижалась к нему еще ближе. – Как же я хочу, чтобы этот сон наяву длился целую вечность, чтобы мы всю жизнь так лежали, друг напротив друга, смотрели в любящие глаза и наслаждались тишиной лунной ночи. Это волшебно!

– Жаль, что наша с тобой сказка будет длиться не так долго, как вечность, – грустно промолвил Домовой. – А всего два часа. Больше нельзя. После этого снова расставание.

– Почему тебя отпустили всего на два часа? И почему тебя вообще отпустили? Не подумай, что я не рада тебя видеть.

– Лучшим ученикам дают такую возможность: отправиться домой на некоторое время, отдохнуть и пообщаться в кругу семьи. А моя семья – это ты.

– Ты стал лучшим учеником?

– Ага.

– Я знала, что ты всем им покажешь и справишься с любой трудностью. – Молчание. – Когда тебя не было рядом, я придумала, наверное, тысячу вопросов. Но сейчас, когда ты здесь, я обо всем забыла, о чем хотела спросить. Как учеба в колледже, трудно, тяжело? Завел новых друзей? Чему тебя учат, добру или злу? Чем занимаешь в свободное время? Расскажи мне обо всем, что случилось с тобой за эти три долгих месяца. Я хочу знать – все!

– Ты уверена, что хочешь потратить наше драгоценное время, чтобы узнать, чем я занимался в колледже. Может, лучше поговорим о тебе?

– Нет уж! Лучше о тебе. И если время останется, я расскажу кое-что интересное о себе. Надеюсь, ты не будешь сильно сердиться на меня.

– Смотря за что, – усмехнулся он и начал рассказывать. – Помнишь, я говорил о поезде? – Она кивнула. – Так вот – нет никого поезда, не говоря уже о летающих кораблях и фрегатах, меня транспортировали в колледж с помощью телепортации. Я не успел открыть глаза, как уже оказался совсем в ином мире – среди пыльной пустоши возвышались десять шарообразных зданий разных габаритов. Они были расположены друг за другом, соединяясь с помощью узких переходов. Каждый шар, который смутно напоминал черный катышек на старом свитере, был выше предыдущего на несколько метров. В течение одного учебного года ученик должен переходить на класс – кокон – выше, пока не достигнет последнего, десятого. Вчера я поднялся на второй этаж первого кокона (класс), получив по всем предметам твердые пятерки, и был вознагражден поистине щедрым подарком: встретиться с тобой.

– А там в этих коконах, что есть, и парты, и стулья, и доски, и грозные учителя с указками, и веселые одноклассники? – поинтересовалась Вика.

– Да. Все, как в ваших школах. Разве только у нас столы и стулья, сплетенные из сухих веточек, и облиты вязким жидким пандусом. А зеленых досок и вовсе нет, так как наши преподаватели летают по аудитории, рассказывают и одновременно показывают все, что рисует их воображение. Представляешь, он говорит, а я вижу то, что воспроизводит его подсознание. Картинка за картинкой, кадр за кадром. Кажется, что смотришь научно-познавательный фильм и быстро всему учишься. Мы изучаем такие же предметы, что и вы, незнакомые и путаные иностранные языки, литературу, математику, историю, философию, магию, психологию и так далее. Правда, есть некоторые странные предметы, которые противоречат моей жизненной позиции, и которые я стараюсь пропускать мимо ушей, чтобы не узнать чего лишнего. Но которые все равно, к моему глубокому несчастью, придется учить, чтобы на удовлетворительно сдать экзамен и не попасть в черный список.

– В черный список? Что это?

– Черный список – это деревянная доска, на которой красуется самые ленивые и бездарные ученики колледжа. Они считаются изгоями. Они нужны колледжу лишь для того, чтобы мы видели их нечастные лица и учились еще лучше. Некая психологическая терапия, которая, к слову, работает. И работает безотказно. Все стараются учиться, чтобы быть таким же, как и все и не быть, как они.

– И много вас прилежных учеников? – поинтересовалась Вика.

– Только в моем классе учиться больше сотни юношей и девушек. Просто диву даешься, почему мы раньше не общались друг с другом!

– Понятно… с кем-нибудь подружился?

– Конечно. Познакомился я уже со всеми, но по-настоящему подружился лишь с тремя одноклассниками и одной одноклассницей. Мы с ними ходим после учебы смотреть на голубое небо, на котором проплывают живые картины. Так красиво! Или ходим слушать музыку нашего мира, поднимаясь по узким дорожкам на самый высокий песчаный холм, где тяжело дышать и где тишина сменяется мелодичным завыванием ветра, поющего голосами арф, скрипок и пианино. Невероятно, когда музыка льется откуда-то с густых облаков! Или играем в прятки в заброшенных ущельях, или подземных пещерах, или в лодбол.

– Что это за игра такая?

– Правила очень похожи на правила баскетбола. Одна лишь отличие, что кольцо опущено вниз, а вместо мяча легкий клубок крысиных волос, обработанный клеем.

– Ты мне лучше расскажи о своей новой подружке?

– А что ревнуешь? – ехидно спросил он и засмеялся.

– Нет, но…

– Да признайся, что ревнуешь.

– Признаюсь, – сдалась Вика и спросила. – Как ее зовут?