Нулевые. Затишье перед катастрофой

– Ох, блин, нет. Трусики сломались, – она снова рассмеялась.

Анна села на кровать, кое-как прикрылась платьем и вытянула правую ногу.

– Знаешь, как мы с Борькой назвали змеючку?

– Не имею понятия.

– Георгинка, – она приподнялась, чтобы поцеловать Власова в губы.

– Надо было назвать её Анечка, – пошутил Власов.

– Мы назвали её в честь моей мамаши.

Анна обнимала Власова, нескромно пытаясь повалить его на постель.

– Всё, хватит. Я не буду с тобой спать, – Михаил избавился от её объятий, а потом толкнул её, она повалилась на кровать.

– Блин, хватит уже строить из себя честную герцогиню! Тебе не нужна твоя Настя или как там её? – она села на постель, скрестив ноги. Её крашенные темные волосы растрепались, а на лице появилась нахальная ухмылка.

Власов был уже сильно пьян и не мог хорошо себя контролировать. Так что новая попытка Анны сблизиться с ним оказалась удачной. Она засунула руку ему в трусы, попутно обняв его другой рукой и поцеловав в губы. Власов почувствовал вкус коньяка. В порыве страсти Анна с жадностью снимала с него одежду. Власов уже не мог сопротивляться своим желаниям и, в конце концов, поддавшись искушению, обнял Анну. В водовороте поцелуев они повалились на постель. Они наслаждались друг другом, пока могли. Михаил уже успел забыть, какой красивой она была и с какой фантазией умела любить. Как обычно Анна отключилась первой, а за ней последовал Власов. Правда, он долго не мог заснуть от жара тела обнимающей его Анны.

Власову снился сон. Он находился в старой бабкиной квартире. Власов сидел на диване в обнимку с той самой Аней. С его милой гопницей и диким ангелом. У неё была коротка прическа, и на ней был синий спортивный костюм. По телевизору показывали Анастасию. Журналист с микрофоном брал у неё интервью на фоне ночного неба.

– Я хочу поздравить всех нас с этой победой, – говорила Настя.

На ней был строгий костюм. Она носила очки, что придавало ей интеллигентности, и имела привычный для Власова образ холодной зеленоглазой брюнетки. Её черные волосы развевались на ветру.

– Сегодня вся наша страна очнулась от тысячелетней спячки и наконец, покинула стойло дремучести, деспотизма и скотства, чтобы идти к свету свободы, демократии и прав человека. Это не просто победа какого-то протестного движения рассерженных горожан – это общая победа всего народа России! Сегодня все мы сказали окончательное “нет” коррупции и разбазариванию нашей Родины. Сегодня мы окончательно перестали быть быдлом. Перестали быть скотами. Сегодня мы все стали гражданами свободной России! – Настя была неудержимой. – Но наш путь к свободе не был прямым и легким. Он и не будет прямым и легким! Мы знаем, до чего наша предыдущая власть довела страну. Так что впереди нас ждет долгая работа по настоящему поднятию страны. Поднятию страны на европейский уровень, потому что сегодня мы уж точно-то встали с колен!

Власов слышал смеющуюся толпу.

– Настя? – произнес Власов. – Что она делает в телевизоре.

– Это президент, – сухо ответила Аня.

– А как же Национальный Лидер? – удивлённо спросил Власов.

– Кто?

– Ну, Путин.

– Я не знаю такого. Принеси мне таз.

– Что?

– Мне плохо.

– Где таз?

– Он в ванной.

Власов принес красный пластмассовый таз из ванной и поставил его на пол возле Ани. Она встала с дивана, потом встала на четвереньки перед тазиком и принялась рвать. Она выблёвывала из себя струю тягучей коричнево-бардовой жижи. Почему-то Михаил испытывал жалость к ней.

– Тебе плохо?

– Это женское, – сказала она тем же сухим голосом, отвлёкшись от опустошения желудка.

– Что с тобой?

Михаилу показалось, что она упадет лицом в таз, и он схватил её. Руки чувствовали теплый материал дешевого спортивного костюма. Аня повернулась к нему лицом.

– Ты же знаешь, что это прошло, – сказала она.

Вдруг её глаза начали заполняться темно-бардовой жижей, которая потом потекла из них.

– Это тебе уже не увидеть, – говорила она.

Жижа текла из её рта. Власов чувствовал страх, от которого он постепенно просыпался. А когда он проснулся, то мигом наполнился чувством омерзения к себе.

– Нет. Как я мог переспать с этой мегерой. Какой же я жалкий ничтожный человек, – думал он.

Аня всё так же спала лежа на нём. Её волосы растрепались и попали Власову в глаза и нос. Он медленно избавился от её объятий и начал впопыхах одеваться. Когда он оделся, она проснулась.

– Не уходи, – говорила она. – Останься. Борька через месяц вернётся.

– Всё. Я ухожу. На этом наши отношения закончились. Круг замкнулся. Хотя мне наверно надо ещё тебе в лицо плюнуть, – Михаил ухмыльнулся.

– Какой же ты трус, – Анна рассмеялась. – Ты же всё равно её не любишь, не обманывай меня. Ты просто делаешь вид. Как я делаю вид, что мне не наплевать на Борю! Мы любим друг друга, Миша. Так почему бы нам не быть вместе?

– Это не рационально. Я не могу тебе доверять, ты сделала все, чтобы убить мою любовь к тебе.

– Ты лжешь! – она разревелась, вцепилась во Власова, но тот её оттолкнул. – Предатель! Я тебя ненавижу! Сволочь!

– Предатель? – Михаил рассмеялся. – Это когда я успел тебя предать? Пока ты строила мне глазки и врала, а тем временем оттрахивала всех под ряд, включая покойника Петрова? Только сейчас до тебя дошло, что жизнь, построенная на лжи, не приносит счастья. И конечно, ты думаешь, что есть Миша-лох, который будет тебя любить, даже после того как ты обработала половину шоу-бизнеса и бизнес сообщества. У меня нет к тебе никаких чувств кроме омерзения!

– Я такая жалкая бездарная и гадкая! Да, мне нечем оправдываться, – её слова вырывались сквозь плач. – Я устала от своей паршивой жизни, Миша. Я больше не могу так жить. Пожалуйста, дай мне ещё один шанс. Спаси меня, умоляю.… Мне так хочется снова жить настоящей жизнью вместе с тобой.

– Даже не знаю, как реагировать на эти вопли, – Михаил задумался. – Если снова подсядешь на наркоту, то из тебя может получиться достойный представитель клуба “двадцать семь”. Ты насквозь прогнивший человек, Аня. Эта гниль, не приобретённая из-за трудного детства с прибитыми к полу игрушками как ты утверждаешь. Это врождённая гниль, которую исправит только могила. Ты даже не представляешь, сколько боли я испытал, когда ты предала меня. Я больше не намерен тратить на тебя своё время!

Анна свалилась с кровати и ещё сильнее разревелась, она вцепилась Михаилу в ногу, но тот вырвался и стремительно покинул комнату. Уходя он слышал, как Анна перестала плакать и начала выть. Он покинул особняк настолько быстро насколько мог. Власова очень удивило, что никто из обслуги не придал особого значения его паническому отступлению и вою хозяйки дома. Проходя ворота, Власов понял, что забыл пальто и вместе с ним кошелёк с деньгами, но возвращаться не стал. Побоялся.

– Люблю ли я её? Наверно. Могу ли я простить падшую женщину? Нет, – думал Власов.

Часа два он бродил по окрестностям в поисках главной дороги или человека, который бы мог подсказать ему как выйти на дорогу. Власов мог констатировать, что кварталы загородной элитарной недвижимости стремительно пустели. Он нашел дорогу на интуиции. Ещё час он ждал машину. До города его подвез подвыпивший грузин на девятке. Водитель отказался от дорогих часов Михаила, который предлагал их в качестве оплаты, потому что тот сказал ему, что едет от бабы.

Михаил добрался домой в середине ночи. К удивлению Власова Настя устроила ему детальный допрос с пристрастием. Под напором её сверлящего взгляда он всё же рассказал ей обо всем, что случилось между ним и Анной.

– Как ты мог так поступить с ней? Ты же любил её, – она немного разозлилась. – Это всё так не правильно.