Хороший день для зомби-апокалипсиса

– Э-э… военное ружьё? – неуверенно говорю я, пытаясь вспомнить название. Но нет… подтормаживает с прямо-таки слышимой пробуксовкой.

– Нет… – хмурится Серёга, – кажется, как-то иначе.

– Пиздец! – выдохнул Илья, – Вот нас накрыло!

– Это вещи, чуждые механике Игры! – подскочил Славка, колыхнув мудями.

– Похоже, – согласился Пирог, – непонятно только, почему ты вспомнил, что такое ружьё и телефон, а у ребят такие понятия в голове не укладываются.

– Хер его… – выразительно жму плечами, – да и ты вспомнил, хоть и чуть позже.

– Хм… ну я-то понимаю, как там всё устроено, да и чинил недавно.

– И я чинил, – говорю задумчиво, – экран менял после… ну ты помнишь! Да и в потроха лазил.

– Точно! – перебивает его Славка, – Тащ старший прапорщик, тащ прапорщик! Если это игровая механика, то получается, что вы к этим…

– … телефонам и планшету, – подсказывает Пирог.

– Да! – энергично кивает солдат, – Э-э… к артефактам руки приложили! Может, поэтому?

– Я ствол на ружье менял, – по-новому смотрю на оружие, – и приклад!

– А это… – так и не вспомнив слова, – военная модель, она заводская и обезличенная.

– А будет ли она стрелять? – задался вопросом Илья, и мы все напряглись. Нарушать тишину выстрелами не стали, но солдаты как-то очень быстро разобрали желязяки и начали посматривать, облизываясь, на мою совну и дюссак.

Дабы не провоцировать, отдал совну Серёге.

– А сам? – спросил Пирог, не беря оружие, – Если алхими… тьфу ты! Если огнестрельное оружие под сомнением, ты что, с тесаком останешься?

– Умею немного, – коротко отвечаю я, и видя сомнение в его глазах, добавляю:

– В том году в Питере в командировке четыре месяца был, филиппинкой занимался, эскримой. Ну вот… наблатыкался немного, там и с клинками работают.

– Ладно, – кивнул тот, принимая совну, – но ружья не помешало бы проверить!

Моя одежда и обувь высохли быстро – наверное, опять какая-нибудь игровая условность. Я на работы в своём стареньком хожу, сэконд-хэндовском, штопанном-перештопанном своими руками… зато удобном!

Только вот берцы почему… неужели «в зачёт» пошло то, что я менял в них шнурки?! А с другой стороны, я ведь и с ружьём не так чтобы много повозился!

– Высохло? – подняв голову от разобранныхружей, спросил Серёга.

– Угу. Глянь, может у тебя также – игровая механика, то-сё…

Не вставая, он протянул руку к штанам и кивнул, принявшись одеваться.

– Я пройду тут рядышком, – сказал я, – сидите-сидите! Далеко отходить не буду, просто как… э-э, вор попробую пройти. Может, замечу что-нибудь.

– А может, я с вами, тащ прапорщик? – с надеждой в голосе осведомился Анвар.

– Не… лучше товарища старшего прапорщика охраняй, – киваю на Серёгу, – Видишь? С этими… военными ружьями возится, может и выйдет их также…

– Автомат! – с нескрываемым облегчением выдохнул Пирог, передёргивая затвор, – А всего-то – сборка-разборка с перемешиванием деталей!

– Видели? – акцентирую внимание солдат на происходящем, – Давайте также: сборка-разборка… ну вы поняли!

Энтузиазм рядовых полыхнул до небес, а я, не дожидаясь окончания, двинулся на обход территории. На душе немного полегчало, ситуация парадоксальным образом уже не кажется такой безнадёжной и…

… я даже смотреть стал иначе! Смотреть, и видеть чуть больше, чем раньше.

– Феи! – выдыхаю восторженно, глядя на маленькую фигурку со стрекозиными крылышками, мелькающую в кроне дерева. Как-то почувствовав мой интерес, фея зависла в воздухе и развернулась, глядя мне в глаза.

– Видит-видит-видит! – запищала она, а я – действительно – вижу! В кронах деревьев, в воздухе и на воде не только обычные мелкие птахи и насекомые, но и существа, светящиеся мягким магическим светом, и стоило мне только моргнуть, как они…

… пропали! С большим трудом сосредоточившись, снова могу видеть их и… слышать!

– Видит-видит-видит! – разгневанно запищала фея, широко открывая огромный рот, полный острых акульих зубов. Мордочка у неё страшненькая, но одновременно премиленькая, этакий кавайный монстрик в одёжке из травы и листьев.

Пропорции и типаж у неё не вполне человеческие, а нечто, близкое скорее фарфоровым немецким куклам, причём ожившей куклой фейка не выглядит, живая и очень убедительно живая.

– Какая прелесть! – искренне умилился я.

– Мы – прелесть? – неуверенно сказала пискля, приоткрыв зубастый ротик.

– Прелесть! – подтверждаю я, – Очаровательная феечка!

– Мы – пикся! – нахмурилась кавайное чудовище, и как мне показалось – обиделась.

– Ну прости, очаровательная пикся!

– Очаровательная? – подлетела ещё одна товарка, одетая в такую же одёжку, с острой косточкой-копьём в пухлых ручках, – Мы?

Мордашка такая же удивлённая, большие глаза смотрят на меня, часто мигая.

– Прелесть, – киваю я.

– Прелесть – мы, – насупилась первая, подлетая поближе, а я машинально прикинул рост – сантиметров восемнадцать-двадцать.

– Прелесть, – соглашаюсь с ней, – очаровательная прелесть!

Пикся зарумянилась и подлетела ещё ближе, и я расплылся в умилении. Будто почувствовав эмоции, крылатое создание заулыбалось мне. Покопавшись в кармане куртки, я вытащил конфету, разворачивая её.

– Будешь? – протягиваю Прелести, – Сладкая!

– Мне? – пикся повисла в воздухе, и даже её стрекозиные крылышки замерли…

«Что значит, летают за счёт магии…»