Оценить:
 Рейтинг: 4.67

Школа жизни великого юмориста

<< 1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 46 >>
На страницу:
8 из 46
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Положим, что от вас.

– В какую цену?

– Да так, видите ли, чтобы была не чересчур дорога и чтобы все-таки вид был.

– И такая найдется; хоть и не веленевая, а вроде как бы.

Карандаш фактора быстро вывел ряд цифр.

– Рублей этак в триста вам станет, если пустить ползавода в шестьсот экземпляров. Но я на вашем месте печатал бы полный завод. Весь расчет в бумаге.

– А уступки не будет? Фактор пожал плечами:

– У нас прификс!

– Но я печатаю в первый раз, и средства мои…

– Переговорите в самим господином Плюшаром; но и он вряд ли вам что уступит. Наша фирма не роняет своих цен. Однако ж печатать-то мы можем во всяком случае не ранее разрешения цензуры. Угодно, мы отошлем рукопись от себя; но тогда она, чего доброго, залежится до осени.

– До осени!

– Да-с, время ведь летнее; цензоры тоже по дачам…

– Так что же, Боже мой, делать?

– А сами попытайтесь снести к цензору на квартиру. Оно хоть и не в порядке, но цензор Срединович, например, авось, не откажется прочесть вне очереди до переезда на дачу.

– Срединович? – переспросил Гоголь. – Но мне, кажется, говорили, что это старый ворчун…

– Ворчун-то ворчун, но вы не очень пугайтесь: не всякая собака кусает, которая дает.

Предупреждение фактора было не лишне. Один внешний вид цензора, который сам открыл дверь Гоголю, мог хоть кого запугать.

«Ай да голова! – сказал себе Гоголь, увидев перед собою голову с ввалившимися глазами и щеками и всю опутанную не столько густым, сколько запущенным бором волос. – Точно ведь дворовые ребята играли ею в мяч, пока не забросили на чердак, и пролежала она там в самом дальнем углу Бог весть сколько лет и зим в пыли, с разным старым хламом, и крысы ее кругом обглодали…»

– Ну-с? – сухо спросил владелец этой головы, окидывая молодого посетителя исподлобья враждебно-подозрительным взглядом и не пропуская его далее прихожей.

– Я имею честь говорить с господином цензором Срединовичем?

– Имеете честь! Верно, опять с рукописью?

– Да, но с самою маленькою…

– С маленькою или большою – не в этом дело. Извольте обратиться по принадлежности в цензурный комитет.

– Но в типографии меня обнадежили, что вы будете столь милостивы…

– В типографии! В какой типографии? Уж не Плюшара ли?

– Именно Плюшара.

– Так я и знал! Вечно та же история! Они меня изведут… Надо положить этому предел!

– Но мне, господин цензор, уверяю вас, ужасно к спеху, и потому только я осмелился…

– Всем господам авторам одинаково к спеху!

– Но иному, согласитесь, все же может быть спешнее? Ваше превосходительство! У вас, верно, есть тоже матушка?

Цензор с недоумением уставился на вопрошающего.

– Что-о-о?

– Матушка у вас ведь есть?

– Странный вопрос! У кого же ее нет?

– Но жива еще, надеюсь? Живет даже, может быть, с вами?

– Хоть бы и так; однако…

– Дай Бог ей долгого веку! Вы ее, конечно, любите, почитаете тоже, как подобает примерному сыну?

– Но, милостивый государь! – нетерпеливо перебил цензор. – Я решительно не понимаю…

– Сейчас поймете, ваше превосходительство, сию минуту! Поймете святые чувства, одушевляющие такого же сына. У меня тоже есть мать, отца – увы – я лишился еще четыре года назад, и я у нее одна надежда и опора. До сих пор, до окончания мною учебного курса, она имела от меня одни заботы; теперь я оперился и хотел бы представить ей в том наглядное доказательство, хотел бы показать, что могу обратить на себя внимание тысячи образованных людей, подобно… не говорю Пушкину, а все же…

Мрачные черты цензора осветились, как мимолетным лучом, снисходительной усмешкой.

– Лавры Мильтиада не дают спать Фемистоклу! – проговорил он. – Вы еще нигде не печатались?

– Как же: в журналах… но пока без подписи.

– Зачем же без подписи? Одни искусственные цветы дождя боятся. Верно, стишки?

– Да. И это вот у меня тоже стихотворная поэма.

– Так, так. Нет, кажется, на свете грамотного юноши, который не садился бы раз на Пегаса. Но из сотни этаких всадников один разве усидит в седле. Впрочем, если журналы действительно не отказывались вас печатать, то кое-какие задатки у вас, пожалуй, есть. Так и быть, сделаю для вас исключение. Рукопись с вами?

Гоголь подал рукопись и рассыпался в благодарностях.

– Хорошо, хорошо. А адрес ваш здесь показан?

– Да… то есть на обороте вот показано, у кого обо мне можно навести справку.

Цензор прочел написанное на обороте: «Об авторе справиться у Николая Васильевича Гоголя, по Столярному переулку, близ Большой Мещанской, в доме Иохима».

– Но нам нужен ваш собственный адрес. Вас зовут, я вижу, Аловым?

<< 1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 46 >>
На страницу:
8 из 46