Общая когнитивная теория

Мы с вами уже упоминали выше Мэтью Уилсона и Дэвида Фостера в связи с их экспериментами, показывающими последовательное проигрывание элементов памяти крыс, вспоминающих дорогу к лакомству. В 2007 году те же учёные опубликовали в журнале Nature Neuroscience статью «Скоординированное воспроизведение памяти в зрительной коре и гиппокампе во время сна», в которой описываются такие же проигрывания элементов, только уже в прямом порядке, происходящие во время сна[27].

Итак, эпизод сознания – это гипервозбуждение нейронной сети, которое чаще всего возникает, когда одну и ту же нейронную сеть одновременно возбуждают несколько источников. В большинстве случаев эпизод сознания возникает при сильном возбуждении элемента мемстинкта, но он может возникнуть и при возбуждении других групп клеток, например, в случае гипервозбуждения нейронной сети инстинкта возникает субъективное ощущение эмоций.

Эпизод сознания – это субъективные ощущения, сопровождающие гипервозбуждение нейронной сети, например элемента мемстинкта или инстинкта, вызываемые обычно возбуждением нейронной сети из разных источников.

Эмоции – это субъективные ощущения, сопровождающие появление эпизода сознания (гипервозбуждения) в нейронной сети инстинкта.

Благодаря тому, что в реальной жизни большинство событий разворачивается последовательно во времени и пространстве, элементы большинства мемстинктов также возбуждаются в определённой последовательности, то есть представляют собой истории. Эпизоды сознания также возбуждаются последовательно, то есть выстраиваются в истории сознания. Это и есть наши планы, мечты, размышления, сны, то есть мышление.

Эпизоды сознания могут складываться в истории даже во сне, хотя бы потому, что элементы мемстинктов проигрываются в определённой последовательности, и если проигрываются одновременно несколько мемстинктов, то и их совпадающие части с большой вероятностью сложатся в некоторую последовательность.

История сознания может быть построена из элементов одного мемстинкта, тогда мы называем её воспоминанием, но даже в этом случае в историю сознания входят не все элементы мемстинкта и очень просто к ней могут присоединиться (с последующей реконсолидацией, как показали эксперименты Элизабет Лофтус) [28] элементы других мемстинктов. Однако большинство историй сознания первоначально состоят из элементов различных мемстинктов.

История сознания – это группа эпизодов сознания, возбуждаемых последовательно. История сознания часто является мемстинктом или становится им после консолидации.

Ещё одной отличительной чертой мемстинктов является то, что эти истории про нас самих. Эти истории воспоминания о том, как «я» ходил туда-то, «я» делал то-то, «я» размышлял о том-то и т.д. и т.п. Даже когда мы смотрим кинофильм или читаем книгу, это воспоминания о том, как «я» наблюдал за перипетиями сюжета фильма, или о том, как «я» размышлял о судьбе главного героя. Весь комплекс мемстинктов – это воспоминания про наше «я», которые формируются, как мы помним, в значительной мере до наступления пубертатного периода.

Но ситуация может сложиться и по-другому: можно представить себе культуру, в которой ребёнку с детства говорят, что его действиями управляет кто-то другой или, например, что нам безусловно проще представить, кто-то другой управляет его волей, душой и т.д. В этом случае комплекс мемстинктов нашего «я» может сильно отличаться от считающегося нормальным в современном обществе. Незначительные отличия можно увидеть даже в разных культурах. Можно представить себе также ситуацию возникновения нескольких обособленных комплексов мемстинктов отдельных личностей. В этом случае мы с вами можем предположить, что амнезия отдельных субличностей при диссоциативном расстройстве продиктована тем, что комплекс мемстинктов данной субличности не имеет ассоциативных связей с мемстинктом, входящим в комплекс мемстинктов другой субличности. То есть комплекс мемстинктов субличности, не помнящей о каком-то событии, не будет иметь в своём составе элементов, из которых состоит «забытое» воспоминание. Можно даже представить себе эксперимент, в ходе которого субличности будут предъявляться элементы, входящие в состав мемстинкта «забытого» воспоминания, например, если это воспоминание о лесе – изображение деревьев, слово «дерево» и т.д. Эксперимент должен показать, что субличность не знает, что такое дерево.

Многие истории сознания благодаря тому, что эта группа клеток сильно возбуждена и получает дополнительное возбуждение от инстинктов, гиппокампа и других структур, проходят процесс консолидации и становятся мемстинктами. Один из источников дополнительного возбуждения нейронных сетей – это воля. Любой физиолог очень точно расскажет вам, какие процессы происходят в нервной системе, когда мы шевелим пальцем, точно так же процессы происходят в нашем мозге, когда мы дополнительно волевым усилием возбуждаем уже немного активный элемент мемстинкта. Элементы мемстинктов, расположенные в двигательной коре или близлежащих областях, могут управлять нашими мышцами и другими органами тела, то есть совершать произвольные движения. Происходит это благодаря наличию в данных частях коры головного мозга пятого слоя коры, содержащего множество больших пирамидальных нейронов, аксоны которых являются началом эфферентных нервных путей, но те же самые элементы мемстинктов иннервируют другие части головного мозга, особенно кору. Возбуждая такой элемент, связанный, например, с мышцей руки, мы можем произвольно согнуть руку или выполнить другое движение, если элемент мемстинкта связан с другой мышцей (двигательной единицей); но точно так же возбуждая подобный элемент, мы можем возбудить другой элемент мемстинкта, иннервированный волевым. Другими словами, точно так же, как мы произвольно можем двигать руками или ногами, мы произвольно можем возбуждать или тормозить различные элементы мемстинктов, превращая их в случае возбуждения в эпизоды сознания. Произнесённое про себя слово, фраза, мысль, которую мы думаем, – это такой же результат возбуждения пирамидальных нейронов, входящих в элемент волевого мемстинкта, как, например, перемещение кисти руки от слишком горящего камина. И если мы задумаемся, в какой мере такое движение является осознанным, то поймём, используя нашу теорию, что случае осознанного движения добавляется лишь дополнительное возбуждение этого элемента мемстинкта, а в случае неосознанного недостаточное возбуждение не приводит к возникновению эпизода сознания.

Волевое усилие считается весьма энергозатратным процессом, но затраты ресурсов происходят не из-за того, что требуется активировать волевые элементы, а потому что волевые элементы способствуют возникновению истории сознания, которая и является энергозатратным процессом.

Истории сознания сна отличаются от историй сознания бодрствования прежде всего тем, что во время сна во избежание непроизвольных движений (хождение во сне и т.д.) прежде всего тормозится именно двигательная кора и прилежащие области; другими словами, воля во время сна практически отсутствует.

Волевые элементы – это элементы мемстинктов, преимущественно расположенные в двигательной коре и прилежащих зонах коры головного мозга, способные при их активации через аксоны больших пирамидальных нейронов запускать процессы, приводящие к активации или торможению (через активацию тормозящих нейронов) элементов других мемстинктов, сокращению или расслаблению мышц и т.п.

Воля – это процесс активации или торможения элементов мемстинктов, сокращения или расслабления мышц и т.п., происходящий в результате активации мемстинктов, содержащих волевые элементы. При гиперактивации участвующих в процессе элементов сопровождается возникновением эпизодов, историй сознания и воспринимаемый в этих случаях как произвольное движение, мышление и т.д. и т.п.

Самый простой (как минимум самый привычный) для современного человека способ дополнительно активировать элементы мемстинктов с помощью элементов воли – это проговаривать про себя слова. Элементы мемстинктов, активация которых приводит к произношению слов, – это классические элементы воли, управляющие мышцами, отвечающими за произношение. В нашей общей западной культуре управление мышлением (дополнительная активация элементов) с помощью элементов воли, отвечающих за произношение, очень естественна, и большинство людей уверены в том, что могут мыслить только словами.

К слову сказать, некоторые техники медитации – это, по сути, формирование и развитие элементов воли, в том числе способных активировать нейроны, тормозящие другие мемстинкты.

В нашей психике нет каких-либо специфических процессов, связанных только с самосознанием. Так же, как центры бодрствования и центры сна могут глобально тормозить или возбуждать нервную систему, мы можем тормозить или возбуждать отдельные группы клеток с помощью воли, ожидая, что это принесёт нам удовольствие или позволит избежать негативных эмоций. Такое локальное возбуждение может послужить ещё одним источником возбуждения, необходимым для возникновения эпизода сознания, или, наоборот, торможение может не допустить появления сознания, если это может принести неприятные эмоции, особенно сильные. Благодаря опыту мы как бы заранее «знаем», какие группы клеток уже связаны с негативными или положительными эмоциями. Мы можем сделать не всегда очевидный выбор даже в крайне сложных ситуациях: например, если партизану на допросе предложат «сдать» своих или умереть, он вопреки нашему ожиданию может почётную смерть предпочесть позорному выживанию. Дело в том, что именно в его психике активные на момент принятия решения мемстинкты, связанные с позором, благодаря наличию сильных болевых элементов принесут ему более сильные негативные эмоции, чем почётная смерть и ожидаемые почести и благодарность товарищей. Поэтому мемстинкты, связанные с позором, тормозятся, а мемстинкты, связанные с почестями, дополнительно активируются, и его поведение будет продиктовано ими.

Истории сознания – это по сути своей процесс поиска мозгом элементов мемстинктов, способных дополнительно стимулировать целевой элемент мемстинкта и избежать стимулирования болевых (гистаминовых) элементов мемстинктов с помощью ассоциативных волокон. Возбуждение целевого элемента, в свою очередь, принесёт нам удовольствие. Поэтому у историй сознания как мыслительного процесса (планов, фантазий, мечтаний) может быть искусственно определённая цель, например решить задачку быстрее всех, чтобы учитель похвалил тебя перед классом, но заранее определённой искусственной цели может и не быть, как, например, во время снов или сноподобных галлюцинаций, когда мозг просто перебирает разные варианты соединения активных элементов в надежде дополнительно возбудить целевой элемент.

Истории сознания можно до некоторой степени ассоциировать с рабочей памятью. То есть когда специалисты рассуждают о рабочей памяти, часто они говорят именно об историях сознания.

Не все элементы мемстинктов, входящие в истории сознания, возбуждены настолько, чтобы по-настоящему появиться в нашем сознании, чтобы мы ощутили субъективный эпизод сознания. Например, при одновременном возбуждении мемстинкта «лошадь» и мемстинкта «устройство внутреннего уха» элемент, соответствующий слову «стремечко», возбуждаемый сразу двумя мемстинктами, может возбудиться настолько, чтобы стать эпизодом сознания, а остальные элементы обоих мемстинктов из-за недостаточности возбуждения могут остаться как бы в тени субъективного переживания сознания. Такие неполноценно возбуждённые истории сознания, как мы уже говорили выше, размышляя об имплицитном научении, из-за недостаточности возбуждения очень редко могут стать мемстинктами, но тем не менее именно они составляют значительную часть нашего мышления.

То, что сейчас во многих экспериментах воспринимается как следы памяти, энграммы и т.д., в большинстве своём является эпизодами сознания. Эти нейронные сети ярко видны на приборах потому, что возбуждаются сразу из нескольких источников нейронных сетей.

Проговаривание слов про себя во время размышления позволяет дополнительно возбудить элементы мемстинктов. Слова, как мы помним, тоже являются элементами мемстинктов и ассоциативно связаны с тем, о чём мы размышляем.

Используя входящие в состав мемстинкта элементы, расположенные в двигательной коре, мы можем одновременно делать несколько дел в рамках одного мемстинкта, например говорить по телефону и записывать, или петь, танцевать и наблюдать за реакцией зрителей, или отчитывать ребёнка за неосторожность, отряхивать его и поправлять на нём шапку; но делая одновременно несколько дел в рамках разных мемстинктов, мы вынуждены «переключаться», то есть одновременно работать только с одним из них. Например, вести машину и разговаривать по телефону или записывать рецепт блюда и хвалить ребёнка и т.д. Иногда это может происходить даже во время произношения одного предложения: при рассказе, например, о том, как вы мыли автомобиль на мойке, вам может потребоваться пара секунд на то, чтобы переключиться и продолжить предложение, рассказывая о ремонте двигателя в гараже.

Добавляя новые мемстинкты в систему существующих и развивая тем самым свои навыки, например навыки игры на музыкальном инструменте или навыки выступления перед публикой, мы благодаря наличию в новых мемстинктах элементов, расположенных в двигательной коре, развиваем у себя в том числе возможности сознательного управления новыми мемстинктами. Таким образом, наша воля с возрастом может развиваться. Но может присутствовать и другой процесс. Человек может учиться «прислушиваться» к своим эмоциям, например, пытаясь развить эмоциональный интеллект. В этом случае нейронные сети инстинктов не будут произвольно тормозиться и, наоборот, разными способами будет поддерживаться их возбуждение. В результате большое количество мемстинктов будет иметь чрезмерно усиленные связи с инстинктами, и управлять (дополнительно возбуждать или тормозить с помощью воли) будет очень сложно. Вам будет очень сложно отказаться, например, от мороженого если вы его очень любите (целевой инстинкт возбуждается сильно), или тяжело будет заставить себя выйти на улицу в пасмурную погоду, если присутствует болевой мемстинкт, и т.д. и т.п.

Интересно, что весь опыт деятельности психотерапевтов тоже показывает, что при реконсолидации мемстинкта проще всего изменить насыщенность или даже знак привязанных к воспоминанию эмоций, то есть, говоря другими словами, его связь с инстинктом.

Представим, что мы решили построить дом. Такое решение не может появиться у только что родившегося ребёнка или у человека из раннего каменного века, незнакомого в принципе с концептом дома. Другими словами, само решение построить дом является мемстинктом, сложившимся в результате просмотров фильмов, посещения домов знакомых и т.д. и т.п. Итак, мы купили землю, что само по себе активировало мемстинкт дома, который, в свою очередь, активировал множество связанных мемстинктов. Далее из элементов воспоминаний, общих для всех мемстинктов, включая мемстинкт дома, и вследствие множественных активаций, являющихся эпизодами сознания, мы искусственным образом (логически) одновременно поддерживаем в активном состоянии большое количество элементов мемстинктов, вследствие чего они становятся единым мемстинктом будущего дома – нашим планом. Состоять этот план может из элементов мемстинктов, содержащих информацию о строительных материалах, досках, поддонах кирпичей, их ценниках в магазине и т.д., о строителях, бригадире, зелёной крыше соседа и т.д. и т.п.

Вся сложность человеческого мышления связана с очень большим количеством мемстинктов. Если мы пытаемся спланировать постройку дома, но большого количества мемстинктов, связанных с этой деятельностью, у нас нет, например в силу младенческого возраста или потому что мы принадлежим к другому виду приматов, соответственно у нас не будет мемстинктов, связанных с разными марками цемента, да и вообще не будет мемстинктов, связанных с цементом, и т.д. и т.п. Наличие 5–10 мемстинктов позволит нам выстроить примитивный план и, например, собрать неровную плохонькую пирамиду из ящиков, чтобы достать подвешенные экспериментатором фрукты, или план, как построить несложный замок из песка. С другой стороны, наличие тысяч разнообразных мемстинктов, связанных с этой деятельностью, позволит построить нам развёрнутый 4D-план строительства здания.

Когда мы говорим о мышлении и интеллекте, мы часто упоминаемым такие термины, как абстрагирование, обобщение, говорим о возможности различать понятия больше, меньше и т.д. и т.п., а в целом – о решении нестандартных задач нестандартными способами. Взглянем на эти вопросы с точки зрения нашей с вами теории. Мы уже говорили, что абстрагирование – это добавление в мемстинкт ещё одного, не совсем типичного элемента, например содержащего зрительную информацию о нанесённых на бумагу линиях, складывающихся в определённое слово, или, например, о знаке, нанесённом на баночку с кормом, как способны сделать новокаледонские вороны. Кстати, наблюдения за этими животными, проведённые в начале века Алексом А.С. Вейром, Джеки Чаппеллом, Алексом Качельником, показали, что они вполне способны решать нестандартные задачи нестандартными способами[29] [30].

Так что такое обобщение с точки зрения нашей с вами теории? Представим, что у ребёнка консолидируется мемстинкт горячего напитка, например чая. Он будет содержать элементы «чашка», «вода», «пить», «вкусно», «можно», «пролить» и т.д. и т.п. Через какое-то время он пробует другой напиток, например какао. Мемстинкты «чай» и «какао», естественно, будут содержать множество общих элементов, то есть будут иметь множество ассоциативных связей. Возможно, общих элементов будет даже больше, чем различных, и постепенно два этих мемстинкта сольются в один большой мемстинкт «напитки», содержащий в качестве элементов бывшие мемстинкты чая, кофе, соков, воды, компота и т.п. Даже если мемстинкты, имеющие множество общих элементов, не сливаются в один, они всё равно остаются очень тесно ассоциативно связанными. То есть при решении любых задач, в том числе грамматических, такие мемстинкты всегда будут выделяться человеком как похожие, объединяться в общие группы и т.д. и т.п. просто из-за того, что благодаря наличию общих элементов они могут активировать друг друга, то есть часто будут активны вместе.

Говоря языком математики, группа мемстинктов, содержащая информацию об обобщённых понятиях, является гиперграфом, имеющим в качестве вершин элементы данных мемстинктов, а в качестве рёбер – нейронные связи между ними.

Сложно представить себе более точную математическую модель смысла понятия «обобщение». Это означает, что мы с вами, используя нашу теорию, сможем теперь точно в цифрах сказать, насколько обобщёнными являются понятия. Правда, у гиперграфа интеллекта имеются свои особенности, которые в последней главе позволят нам даже определить отдельный тип графов, но не будем забегать далеко вперёд и вернёмся к нашим размышлениям.

Скажем ещё пару слов о других понятиях, часто используемых в диалогах о мышлении. Возьмём для примера понятия «больше», «меньше». Да, в реальном мире не существует объекта, предмета, обозначающего «больше» либо «меньше», но наша с вами психика, как и психика других животных, вопреки логике строится не вокруг предметов реального мира. Обратившись к нашей теории, мы с вами поймём, что наша психика изначально начинает строиться вокруг инстинктов. Все наши мемстинкты представляют собой как бы «обновления изначальной программы» инстинкта; да, у животных, способных сохранять большое количество мемстинктов, особенно у человека, изначальная «программа» может изменяться до неузнаваемости, но всё-таки изначально центрами формирования психики являются именно инстинкты. Присмотревшись к инстинктам, врождённым нейронным сетям, сильное возбуждение которых вызывает эмоции, мы увидим, что особенно у нас, людей, эмоции могут вызывать процессы, далеко не всегда имеющие аналоги в мире вещей, например, такие, как боль, обида, любовь, страх и т.д. и т.п. Такие же понятия, как «больше», «меньше», связаны с инстинктами очень большого круга животных. Действительно, больше – это может быть страшно, например, потому что хищники часто имеют большие размеры, а меньше – это приятно, потому что еда часто меньше вас. Поэтому многие понятия, не имеющие аналогов в объективном мире, естественны и понятны многим животным.

Итак, мы имеем комплекс мемстинктов (воспоминаний про наше «я»), многие из которых содержат элементы, относящиеся к воле. Элементы мемстинктов возбуждаются последовательно, создавая иногда истории сознания. Поразмышляв, мы сможем понять, что описанные нами процессы могут объяснить все проявления сознания, самоосознания, мышления, воли и т.д. и т.п. без привлечения мистических знаний или возвышенных фраз о невозможности постижения божественного чуда человеческой души как высшего проявления чудесных сил всеобъемлющего космоса и т.д. и т.п.

Можно дать ещё одно, пожалуй, немного парадоксальное определение сознания. Эпизоды сознания – это самый распространённый вид галлюцинаций, возникающий вследствие одновременного возбуждения нейронных сетей элементов мемстинктов из разных источников или сверхсильного возбуждения из одного источника. Или даже ещё более короткое определение: сознание – это непатологическая галлюцинация.

Рассмотрим примеры возникновения разных видов галлюцинаций, конечно, с самого распространённого – с эпизодов сознания.

Представим, что молодой мужчина идёт по улице и занят своими размышлениями. Вдруг буквально у него над ухом раздаётся резкий крик женщины, растянувший связки сухожилий ноги из-за неудобного каблука. До этого момента афферентные звуковые сигналы – белый шум улицы, – приходя в первичную звуковую кору, вызывали недостаточное для возникновения эпизода сознания возбуждение. В момент возникновения резкого звука определённое сочетание афферентных звуковых сигналов, ему соответствующее, активирует нейронную сеть инстинкта, которая, в свою очередь, усилит этот набор афферентных сигналов, и группа нейронов в коре мозга, получивших усиленное возбуждение, возбудится настолько, что станет эпизодом сознания. Обернувшись, наш герой увидит лицо, грудь и бёдра красивой девушки, произойдёт это вследствие процессов, подобных описанным выше, но уже в зрительной коре. Далее он увидит платье, и группа нейронов в зрительной коре, возбуждённая афферентными потоками, соответствующими образу платья, частично совпадёт с группой нейронов элемента мемстинкта «любимого платья» первой девушки нашего героя. Элемент мемстинкта «любимого платья» возбудит весь мемстинкт влюблённости в девушку. Благодаря обратным связям данный мемстинкт возбудит нейронную сеть инстинкта влюблённости. Молодой человек очень чётко и ярко увидит, какое красивое платье носит девушка. Далее мемстинкт влюблённости, включающий множество элементов, расположенных в разных частях коры мозга, активирует множество других элементов мемстинктов, например эпизодов из фильмов, в которых герой спасает девушку, и т.д. и т.п. Возбуждение мемстинкта «герой», скорее всего, будет недостаточным для того, чтобы ярко всплыть в сознании, но некоторые элементы этих мемстинктов будут являться прекрасным целевым элементом, и наш герой, добавив волевую активацию речевой моторной коры, сможет составить историю сознания и произнести речь, содержащую предложение помощи. Соответственно, нейронные сети элементов слов, расположенные в зонах Брока и Вернике, тоже появятся в сознании. Заметим, что если, обернувшись, наш герой увидит не красивую девушку, а бомжа, в его сознании появятся совсем другие образы благодаря возбуждению других элементов мемстинктов и возбуждению других инстинктов, и, конечно, история сознания его речи тоже будет совершенно другой.

Другие виды галлюцинаций могут возникать либо вследствие внешнего воздействия, например прямого воздействия электрода на кору мозга, или вследствие ненормального количества агонистов или антагонистов нейромедиаторов, в некоторых случаях даже эндогенных, либо вследствие неврологических патологий.

Отдельным видом галлюцинаций являются сны. Как мы помним, сны – это истории сознания, возникающие из элементов консолидируемых или реконсолидируемых мемстинктов. В конце фазы медленного сна, как мы помним, магниевые пробки NMDA-рецепторов постепенно занимают своё место и след памяти теряется, но к этому моменту активируются некоторые инстинкты и, соответственно, прямые и обратные связи мемстинктов с инстинктами. Благодаря дополнительному возбуждению становится возможным выстраивание историй сознания, но благодаря общему торможению активируются только элементы реконструируемых мемстинктов; даже при возбуждении части нейронов не затронутого реконсолидацией элемента он не возбуждается. Кроме того, элементы мемстинктов двигательной коры, которые в большей мере связаны с произвольными движениями и волей, не получают дополнительного возбуждения, а волевые элементы усиленно тормозятся на уровне подкорковых центров для предотвращения движения во сне, благодаря этому управление своими действиями во сне сильно затруднено. В итоге мы имеем истории сознания, построенные из очень ограниченного набора элементов мемстинктов, которыми мы не можем управлять.

Подобная ситуация может сложиться и во время ступора кататонической формы шизофрении. В этом случае активации новых мемстинктов может мешать, например, аномально возбуждённый центр сна.

Итак, мы имеем пять видов галлюцинации: сознание; сны; сноподобные галлюцинации; галлюцинации, вызванные внешним воздействием; галлюцинации, вызванные перевозбуждением нейронных сетей благодаря возбуждению из одного или нескольких естественных источников. Последняя группа самая большая, во время разговора с нейрофизиологами мы будем обсуждать 15 видов естественного возбуждения нервных сетей, среди которых и избыточное количество нейромедиаторов, и чрезмерная активность инстинктов (подкорковых центров), и т.д.

Можно отметить, что все галлюцинации в силу своей природы (гитервозбуждение нейронных сетей), за исключением, пожалуй, сна и сноподобных галлюцинаций, неплохо сохраняются в нашей памяти.

К сноподобным галлюцинациям мы с вами отнесём и гипнагогические галлюцинации, и галлюцинации, связанные с диссоциативными состояниями, в том числе вызванные диссоциативными веществами, и т.п. Все эти галлюцинации возникают по тому же принципу, что и сны, то есть это истории сознания из элементов, ограниченного количества недостаточно возбуждённых мемстинктов. К слову сказать, галлюцинации, вызванные диссоциативными веществами (агонистами NDMA-рецепторов, агонистами опиоидных рецепторов и т.д.), очень напоминают настоящие сны[31].

Обсудим тему снов отдельно.

Выражаясь красиво, можно сказать, что наш мозг во время снов как бы «размышляет», делая то, к чему он привык, – создавая истории сознания, но поскольку во время сна многие источники возбуждения нейронных сетей неактивны или менее активны, например, ограничено поступление информации от рецепторов и т.д., во время сна активны только консолидируемые или реконсолидируемые мемстинкты и, соответственно, строить истории сознания (дополнительно возбуждать ) только из элементов активных мемстинктов – это всё равно что снимать кино, имея крайне ограниченный набор реквизита, например, как в мультфильмах Лего, в которых, «исполнительница» (фигурка) Дюймовочки может быть одета в комбинезон с нарисованным сбоку гаечным ключом просто потому, что в наборе нет других фигурок, или бэтмобиль может быть собран из элементов, составлявших раньше пожарную машину, скорую помощь и детскую коляску. Соответственно, также ограничены и варианты поведения героев; кроме того, моторная кора и прилежащие области во время быстрой фазы не получают дополнительного возбуждения от подкорковых структур, чтобы поддерживать низкий тонус мышц, а как мы помним, моторная кора и прилежащие области с развитым пятым слоем отвечают за произвольные движения элементов мемстинктов, то есть за волю, а значит, во время снов крайне затруднительно управлять своим поведением.

Мы видим, что во время сна гиппокамп и другие подкорковые структуры, включая инстинкты, периодически продолжают поддерживать возбуждение групп нейронов, соответствующих элементам мемстинкта, находящегося в процессе реконсолидации.

Сильные или длительные сигналы от рецепторов, например шум, болевые сигналы от внутренних органов кожи и т.д., особенно во время стадии быстрого движения глаз, также могут вызвать активацию нейронной сети инстинкта. При сильной активации мы можем испытывать эмоции; кроме того, инстинкт может активировать связанные с ним мемстинкты, например, болевой инстинкт может активировать мемстинкты, элементы которых могут превратить сны в кошмары.

Торможение элементов воли также способствует появлению так называемых ночных кошмаров. Во время бодрствования болевые элементы активно тормозятся волевыми элементами и болевые мемстинкты нечасто входят в истории сознания, а во время быстрой стадии сна подобное торможение затруднено, поэтому болевые мемстинкты не убираются из сознания. Длительная повышенная активность целевых мемстинктов и вхождение их элементов в истории сознания воспринимаются нами как естественная ситуация, а длительная повышенная активность болевых мемстинктов и построение на их основе истории сознания во время бодрствования не воспринимается нами как естественная ситуация, и если это происходит во сне, то мы считаем, что видим кошмары. По сути своей кошмар – это всего лишь полноценная активация болевого мемстинкта, невозможная в период бодрствования. В этом случае болевой мемстинкт получает возможность активироваться так же, как ежедневно, привычно для нас активируются целевые мемстинкты. Такой симптом многих расстройств, как паническая атака, по сути своей является активацией болевого мемстинкта, которая, как мы понимаем, приводит к активации болевого инстинкта с последующей активацией периферической нервной системы и всеми последующими соматическими проявлениями. Если это происходит во время быстрой стадии сна, это воспринимается нами как кошмар, а если это происходит во время бодрствования, волевые элементы начинают тормозить болевой элемент, и обычно этого достаточно для того, чтобы периферическая нервная система не активировалась, но в некоторых случаях, например если болевой элемент имеет очень сильную связь с инстинктом, имеющегося возбуждения бывает достаточно для сильной активации болевого инстинкта.

Очень редко при практически полном отсутствии стимулов во время сна сигналы от внутренних органов могут активировать инстинкты и даже создавать собственные элементы мемстинктов, например ноющего в определённом положении сломанного когда-то ребра или боли в сердце при сильном сдавливании грудной клетки и т.д. и т.п. Конечно, количество таких элементов по сравнению с «нормальными», сформированными афферентным сигналом от внешних рецепторов, очень мало, но и они могут иметь некоторый эволюционный смысл, например связывая поедание вкусных ягод с регулярной болью желудка каждую ночь после такого пиршества.

Благодаря опытам, проведённым в 60-е годы прошлого века в лаборатории Речшаффена, во время которых крысы, лишённые фазы быстрого сна, погибали через 40 дней[32], многие учёные считают, что именно быстрый сон критически необходим для отдыха и подготовки животных к бодрствованию, но наша с вами теория показывает, что фаза быстрого сна, наоборот, нарушает нормальное течение сна и нужна для консолидации мемстинктов. Повышенную смертность крыс, у которых сон прерывался на стадии быстрой фазы, можно объяснить формированием очень сильных болевых мемстинктов. Крысы располагались на вращающейся платформе и во время стадии быстрого сна из-за расслабления лапок падали в холодную воду, при этом шок возникал именно в момент включения инстинктов. Другими словами, болевой мемстинкт, возникающий в ходе таких экспериментов, был действительно сильным; кроме того, за счёт регулярного повторения, а также за счёт того, что животное полностью просыпалось, формировалась нейронная сеть с очень сильными связями, которая была постоянно активной. Другими словами, животное постоянно, и днём и ночью, испытывало практически максимальный стресс, перманентные панические атаки.