Фронтовой дневник (1942–1945)

1 апреля 1943 г.

Ужасный день. Реорганизации и расформирования. С утра и дотемна составлял разные списки. Меня торопят, остаются недовольны, а я физически не успеваю при всем желании. От одних мы ушли, а к другим еще не вполне пришли, поэтому сидим без хлеба и других продуктов, за исключением ячменной крупы. Из моей комнаты выбыл сапожник.

2 апреля 1943 г.

Вчера пришел Архипов, и мне пришлось поспешно спрятать свой дневник. Архипов раскулачил сапожника Мищенко. Он заставил его перед выходом выложить все из вещевого мешка, который был у него очень вместительный, и из дополнительной сумки. Было изъято муки килограмм пять, казенные ботинки, много сапожного товара. Оказалось, что Мищенко, ведая разделом пайков, воровал у нас муку. А кожу и ботинки продавал или делал частные заказы. Поэтому у него много денег. Интересно было наблюдать картину раскулачивания, когда Мищенко, уличенный в воровстве, все это выкладывал.

С наступлением темноты был крупный налет немецкой авиации на Краснодар и окружающие станицы. Четыре бомбы были сброшены метрах в 500 от нас. Они, вероятно, бросали в ж. д. мост, но не попали в цель, а разбили и подожгли хату, автомашину и некоторые постройки.

Судя по обстановке и газетам, враг перешел в наступление, задержал наши части, в ряде мест теснит их. Опять начинается прошлогоднее весеннее наступление, которое ничего хорошего нам не сулит. А второго фронта все нет, хотя он нужен до зарезу.

Я уже в новой части. Стоим пока на прежнем месте, и я занимаюсь, как и прежде, писарским делом. Что будет дальше, не знаю. Я думал, в этой части снабжение будет лучше. Оказалось, что оно еще хуже. Вчера нам выдали продукты сразу на 5 дней: муку, молотую кукурузу и ячмень (крупа), растительное масло и соль. При экономном расходовании этого может хватить на 3 дня. Такие-то дела.

Вчера, всю ночь и сегодня дует сильный ветер с юга, из невидимого Новороссийска, с моря. Очевидно, будет дождь. Он уже очень нужен. Сразу все зазеленеет, и весна вступит в свои права.

Проснулся рано, с Матиркой напилил дров, наносил воды, подмел комнату, сделал эту запись. Приступаю к работе. Завтрак еще не готов.

3 апреля 1943 г.

Все эти дни я ужасно занят. Сегодня не смог даже сходить в баню. Все пишу разные данные, заполняю тысячи разнообразных граф. Бумаги нет. Приходится склеивать из кусков и расчерчивать, что отнимает массу времени. Похоже, что я буду работать, как и сейчас, писарем. Написал сегодня письма с новыми адресами.

Ночью и утром шел благодатный весенний дождь. Сразу зазеленела трава у плетней и в садах, резко стали выделяться зеленые набухшие почки на сирени.

Первого апреля на Кубани наши войска заняли станицу Анастасиевскую[113 - Анастасиевская – станица в дельте Кубани в 100 км к западу от Краснодара.]. Других новостей нет. В сводке Информбюро говорится, что даже на Центральном и Западном фронтах продвижение наших частей приостановлено из?за таяния снега и распутицы. А враг нажимает, и нашим войскам приходится отбивать бесчисленные атаки.

В Тунисе 8?я армия[114 - 8?я британская полевая армия Великобритании во время Второй мировой войны, действовавшая в Северной Африке, а затем в Италии.] будто бы стала теснить противника и успешно продвигаться вперед.

Отдал сегодня обе пары белья в стирку. Мищенко перед уходом спал на моей постели и, чувствую, напустил вшей.

5 апреля 1943 г.

Вчера для меня был исключительно тяжелый день. Часов до 12 дня я без роздыху заполнял социально-демографические данные, форму № 4. Потом эту же работу продолжал в карауле, километра за 4 от квартиры. На всех не заполнил, потому что часть людей была на посту. Когда я об этом доложил новому моему начальнику, капитану, он заявил, чтобы я сделал это вечером и принес ему. Шутка сказать! В 5 часов вечера я пошел обедать, после обеда вернулся.

Шел весь день дождь. На улицах страшная грязь и ужасная темнота. Я еле нашел караульное помещение, а потом капитана. В 10 часов вечера сдал работу и доложил, что все выполнил. Он даже не посмотрел, что я сделал. Это обиднее всего, хотя до этого он говорил, что ему это немедленно нужно. Ночевать остался там. Спать было негде, и я лег на земляном полу. До 3 часов ночи он читал пьесу Симонова «Русские люди»[115 - Пьеса К. Симонова «Русские люди» о героизме подпольщиков и партизан была напечатана в «Правде» (1942. 13–16 июля), в журнале «Знамя» (1942. № 5/6) и отдельным изданием (Л., 1942). Вскоре она шла во многих театрах страны, а Симонов был удостоен за нее Сталинской премии за 1942 г.]. Закуривая, он расспросил меня, кто я такой, но ничего не сказал мне. Спал я на шинели 3 часа. Весь промок под дождем и дрожал. В 5:30 утра ушел на свою квартиру.

Сегодняшнее утро для меня началось с неприятностей. Отобранную кожу сапожника лейтенант Архипов оставил под мою ответственность. В мое отсутствие ее кто-то забрал. Когда я доложил об этом Архипову, он накричал на меня и заявил, чтобы кожа к вечеру была у него, иначе он меня посадит. Ну где я возьму кожу?

Со мной жил еще Матирко. Теперь он где-то километров за пять. Так Архипов предложил мне найти его и привести, чтобы сделать допрос. А на улице ужасная грязь. Ночью выпал порядочный снег, который сейчас уже растаял.

Я ни позавчера, ни вчера не смог попасть по занятости в баню. Но надевать выстиранное белье на немытое тело мне не хотелось, потому я в бане помылся холодной водой, совершенно замерз и простудился. У меня болит голова и озноб. Сейчас растопил печку, хочу просушить портянки и немного заснуть. Но разве Архипов это позволит? Он пришлет связного и заставит что-нибудь делать, совершенно не относящееся ко мне.

Кстати, писарем я не буду, т. к. писарь в этой части уже есть. Не знаю, кем меня используют. Постараются найти что-нибудь самое неприятное. На представителей интеллигенции командиры, обычно люди малокультурные, смотрят с пренебрежением и стараются придумать самое оскорбительное для интеллигента поручение, как бы в отместку за то, что у них культуры меньше, чем у такого бойца, как я.

Вчера весь день велся напряженный бой за Крымскую. Сегодня затишье. Очевидно, Крымскую удалось занять.

6 апреля 1943 г.

Всю неделю идет непрерывный дождь. На улицах ужасная грязь и вода. Вчера весь день снова работал. Вечером получил, наконец, первое письмо из дому от Тамары Дюжевой. Я танцевал от радости и с жадностью его бегло прочел, а потом вновь и вновь перечитывал. Моих писем, которых я написал 12, она не получила, а мой адрес узнала у Верхнежировского. Письмо злое. Она не знает моего положения и думает, что я живу как бог, получаю массу денег и имею новую семью. Письмо печальное. Тамара и Юра очень нуждаются. Зарплаты, которую она получает за преподавание истории в 7?х классах у Бондарева, хватает на 6–7 дней.

Немцы измывались над ней. Они отобрали ее паспорт и под угрозой расстрела заставили работать 3 месяца в гостинице уборщицей. Сейчас они живут в своей квартире на К. Маркса 45. Топлива нет. Библиотеку немцы сожгли.

Красовский в Тбилиси помощник коменданта города.

Тамара просит от меня помощи. Чем я могу помочь? Юра учится хорошо, но грубит Тамаре по-прежнему.

Архипов вызывал Матирко. Товар так и не найден, за исключением 2 кусочков кожи под кроватью. Я думаю, Матирко куда-то его сплавил. Архипов меня определил сегодня в караул, я уверен, что именно за этот злополучный товар, т. к. есть много свободных бойцов, и он мог бы послать кого-нибудь другого. Я пишу эти строки в карауле.

Кончилась моя удобная жизнь у хозяйки на отдельной койке. Здесь спать придется на нарах – 16 человек подряд. Вшей здесь, конечно, порядочно. Сегодня иду в наряд под дождь. Начинается новая жизнь, надо привыкать и к этому. Моя писарская деятельность кончилась.

Грустно. Скоро идти на развод. А через несколько дней выезд на новое место.

7 апреля 1943 г.

Вчера до 11 часов, а сегодня с 7 утра до 11 дня патрулировал по вскопанным огородам под бесконечным дождем.

Грязь ужасная. В ботинках полно. Спал на нарах, уподобившись селедке. Спал мало, болит голова. Вечером снова идти патрулировать.

Питаюсь концентратом «суп-пюре гороховый». Он хорош, если его есть вперемешку с чем-нибудь другим, но когда несколько дней подряд ешь только его, то в желудке развивается такое брожение, что бесконечно идут вонючие газы в таком количестве, что если бы их собрать вместе даже от одного человека, то можно бы наполнить ими огромный воздушный шар. Газы такой ужасной концентрации, что ими можно было бы отравить огромное количество людей.

Мало этого. Суп-пюре таким же остается и в испражнениях. Нападает такой неудержимый понос, что не успеваешь расстегнуть брюки – все это вырывается в кальсоны. Такая картина была сегодня со мной во время патрулирования. Это просто ужас.

Меня в караульном помещении приняли неприветливо из?за продуктов. Нам выдали продукты на 3 дня, а потом после одного дня меня перевели в караул. Я съел 120 гр. мяса, а 18 гр. растительного масла оставил у хозяйки, т. к. не во что его было брать.

Из-за этого начались пререкания. Дескать, я буду два дня объедать караул. Есть чужие продукты. Все это, конечно, происходит из?за недостатка продуктов, из?за того, что каждый боец не чувствует себя сытым и ему дорог каждый грамм.

8 апреля 1943 г.

Я продолжаю патрулировать: 6 часов на посту, 6 отдыха, затем вновь. Приходится мало времени на сон, особенно днем.

Сегодня дождя не было. Ветер очень сильный, к 10 утра разогнал тучи, и стало солнечно. Уже к обеду достаточно хорошо подсохли тропки.

Жить приходится в скученных и грязных условиях. Ежедневно нахожу у себя несколько вшей. Спать приходится не раздеваясь, а иногда и не разуваясь.

Я чувствую себя голодным, особенно ночью, когда от обеда (от 2 часов дня) приходится стоять до 1–2 ночи. Хлеба дают 700 гр. Остальных продуктов мало. Питаемся 2 раза в день.

Мне всегда думалось, что я что-нибудь должен найти. Сегодня, наоборот, я потерял последний свой мундштук.

Недостаток питания позывает на семечки. Сегодня я съел их на 10 рублей – 4 стакана. Они стали дешевле. Набил до боли язык.

Крымскую наши еще не взяли. Передовые части ворвались в станицу, но под давлением противника вынуждены были отойти на исходные рубежи.

9 апреля 1943 г.

Сегодня неожиданно получил письмо от брата. Он в армии с 25 июня 1941 года. Существенного в письме нет. Есть то, что я знаю уже от Наташи. Письмо несколько официально и сухо.

Кроме обычного для меня патрулирования, дали мне и общественные нагрузки: редактирование «Боевого листка» и подготовку доклада. Я недосыпаю. Когда все это я сделаю? А делать, конечно, нужно в срок и отлично.

Сегодня особенно тяжело нес дневную смену, с 7 до 1 дня. Болит под лопаткой от сквозняков в комнате. Отвратительное чувство от недосоленной и обезжиренной пищи. Постоянно хочется есть.