Шкура лисицы

Соваж повернул лезвие меча в сторону Хамо.

– А он тоже – наш друг?

Колени Хамо подогнулись, лицо побелело.

– Оставь его в покое, – сухо проговорил Эврик. – И убери меч, мне нужно поговорить с Данстеном.

Во всей шайке только Эврик мог управиться с Соважем, когда у того начинался припадок. Но он был достаточно умён, чтобы осознавать риск. Однажды он не сможет успокоить полоумного сынка Мамули Гид. Соваж скривился, но меч вернулся в ножны. Он нехорошо посмотрел на Эврика и вновь принялся теребить одежду.

– Мы интересуемся дочкой барона, Данстен, – объяснил Эврик. – Ты ведь видел её?

Данстен сглотнул слюну. Ему страшно хотелось выпить из бочки, а ещё больше – чтобы эти головорезы ушли.

– Она здесь, Эврик – наконец сказал он.

Все замерли. В горле Хамо что-то булькнуло, лицо Алана посерело.

– Покажи её нам, Данстен, – продолжил Эврик.

Данстен повернулся, открыл крышку и позвал леди Эрроганц. Через некоторое время девушка появилась в комнате. Мужчины поражённо уставились на неё, и бедняжка под этими взглядами отступила к стене.

– Забери у них ножики, – приказал Соваж, не отрывая глаз от леди Эрроганц. Эврик и Хик быстро выхватили свои кинжалы, а Хик достал из-под плаща арбалет.

– Начинай, «горбыль»,[19 - Врач на жаргоне.] – спокойно сказал Эврик. – Мы присмотрим.

Лекарь спокойно подошёл к Алану и освободил его от кинжала, висевшего на поясе. Алан не шевельнулся, а только поджал губы. Тем же манером Лекарь отобрал оружие и у Хамо, но, когда повернулся к Альдо, старик с поразительной быстротой выхватил свой клинок. Но Хик был ещё быстрее: его арбалет выстрелил, и болт пробил голову Альдо, пролетев на расстоянии волоса от виска Лекаря. Тот с проклятьями отшатнулся. Старый Альдо рухнул на пол. Хамо и Алан затаили дыхание и замерли, боясь пошевелиться. Соваж посмотрел на них, потом перевёл взгляд на тело Альдо, и глаза его вновь обрели безумное выражение. Данстен отвёл леди Эрроганц в сторону. Её колотила крупная дрожь.

– Уберите его, – распорядился Соваж.

Лекарь и Уилмот сволокли тело старого Альдо и бросили в подвал. Эврик подошёл к Хамо и ткнул остриём меча в грудь.

– Ну, крыса! – рявкнул он. – Хватит дурака из меня делать! Выкладывай, кто она?

– Знать не знаю, – простонал Хамо, дрожа от ужаса.

– О, не знаешь? Так я сам поведаю тебе! – Он схватил Хамо за рубаху и начал трясти его. – Это дочь Эрроганца! Ты её схитил, чтобы взять золотишко. Цепь у тебя! – Эврик сунул руку за пазуху Хамо и вытащил оттуда сверкнувшую в свете утра цепь. – Сожалею, но твоё положение безнадёжно. – Он подошёл к Соважу и отдал ему цепь. Сверкающее в свете лампы золото заворожило Соважа, как ребёнка.

– Какая прелесть! – воскликнул он. – Погляди-ка, Лекарь! Как она горит! Можно так сказать, что они горят, как «Цепь Луга»?[20 - Одно из названий Млечного пути.]

– Да, и она стоит целое состояние, – согласился Лекарь, не отрывая взора от цепи.

Соваж поднял глаза на леди Эрроганц.

– Пусть она подойдёт ко мне, Эврик, – велел он. – Я хочу с ней поговорить.

Эврик посмотрел на Лекаря, но тот неодобрительно покачал головой.

– Что ты намереваешься сделать, Соваж? Нужно поскорее скакать к Мамуле, она ждёт.

Соваж вертел в руках цепь, любуясь игрой золота.

– Подведи её, Эврик!

Эврик пожал плечами и подошёл к девушке.

Леди Эрроганц стояла, вжавшись в стену, и тряслась, словно больная лихорадкой. Она зажимала рот ладонями и в ужасе крутила головой, не ведая, куда бы спрятаться. Но, даже несмотря на искажённое страхом лицо, она всё ещё оставалась самой красивой женщиной, виденной Эвриком когда-либо.

– Ты не должна бояться меня, – прошептал он, как мог, мягко. – Тебе нужно подойти к Соважу. Послушай меня внимательно. Соваж – не только очень лютый, но ещё и сумасшедший. Если ты будешь его слушаться, он не причинит тебе зла, пока не будешь противиться ему. Тогда он станет опасней зверя, так что будь осторожна. Пойдём, он ждёт.