Испытание близостью

– Глупая ты, Машенция. Я тебе свой шампунь дам, ночнушку, одеколон-духи. Пропитаешься, он ничего не поймёт. Проснётся – отворачивайся и сопи, будто спишь. Ничего сложного. Я тебе телевизор подарю во всю стенку…

– Но…

– И домашний кинотеатр в придачу. Век благодарить буду. Ну, Машенька, золотце. Кто меня поймёт, если не ты? Он такой огромный, просто гора мышц.

– Сдаётся мне, что ты бредишь. Честно говорю, я тебя с любыми духами в полной темноте ни с кем не спутаю. А Антоха – муж, он каждый прыщик на твоей заднице облизал, на ощупь отличит мои мослы от твоих. Я на четыре килограмма больше тебя вешу, у меня развитые спортивные мышцы и волосы короче. Я от страха обоссусь, если он до меня дотронется, потеть стану так, что никакие духи не помогут. Не-е-е, хоть расстреливай, я с твоим Антоном не лягу. Тоже мне, придумала, лечь с чужим мужиком. А если он лапать начнёт, если за титьки схватит? У тебя вон какие мячики, а у меня… детский сад, вторая смена, с половину кулачка. По-моему у тебя с головой не всё в порядке. Авантюристка ты, Надька.

– Машенька, Машута, Машулечка, ну что тебе стоит? Я же не боюсь, знаю своего Антона как облупленного, а ты… ну, запустит разочек руку в твою промежность, потрогает, от тебя не убудет. Может, удовольствие получишь. Только ты это, побрейся. Он причёсок между ног не любит. Всё будет хо-ро-шо, обещаю!

Маша поняла, что подруга не отстанет. Она сопротивлялась, но неуверенно, слабо. Надюха знала, как сломить сопротивление подруги. Столько лет вместе. Не умеет она отказывать, совсем не умеет.

Надежда уже грезила, как Матиас разденет её, как будет играть железными мышцами, как прижмёт к совершенному атлетическому торсу, как восстанет стрелка его гигантского компаса, как…

Ей уже было хорошо. А будет ещё лучше, если удастся уломать пугливую Машку. Если бы её, Надежду, попросили о такой услуге, согласилась бы не глядя. Любила она вдыхать терпкие мужские гормоны, тащилась от телесного аромата элитных самцов, особенно возбуждённых.

В конце концов, Машка сдалась. Тряслась как осиновый лист, но покорилась, но сначала затеяла странную полемику.

– Вот объясни мне, глупой непонятливой бабе, если сможешь, конечно. Не догоняю я, хоть убей: если твой Антон хотя бы наполовину так хорош, как ты о нём рассказываешь, зачем тебе все эти гиганты и карлики? Ведь у тебя есть близкий родной человек. Он доверяет тебе, любит, умеет делать то же, что одноразовые любовники, которых ты даже разглядеть, как следует, не успеваешь.

– Тебе Машута не понять, потому, что сравнивать не с чем. Опыта маловато. Ты же ни с кем, кроме мужа, который свой бесценный мужской потенциал направо-налево раздавал, ни разу не кувыркалась. Мужики – продукт отчасти стандартный, в том смысле, что состоят из одних и тех же запчастей.

– В чём тогда интерес, если станки одинаковые или я что-то путаю?

– Понимаешь, подруженька, среди множества посредственностей встречаются виртуозы, которые на точно такой же скрипочке выдают божественную мелодию. Раздевает тебя так же, ласкает так же, а музыка звучит где-то внутри такая… Мозг превращается в кисель или в густой сладкий сироп, а тело и всё прочее в бесконечную как пустыня эрогенную зону. Ты плывёшь в этой патоке, сучишь от удовольствия ножками, стонешь, не в силах сдержать эмоции и офигеваешь от блаженства. Тут начинается такое… вставляет, короче, не по-детски: трясёт и колотит так, что сознание теряешь по несколько раз подряд, в транс впадаешь, теряешь пространственные и временные ориентиры, оргазмы один за другим ловишь без остановки, причём, чем дальше – тем слаще.

– Антон так не умеет?

– Умеет, но не так. Я люблю сумасшедшие скачки, напор и грубость, изобретательность, страсть. С ним я никогда не умру от сексуального голода, но и деликатесов не отведаю. Зачем я тебе всё это рассказываю? Машка, родная, лучше один раз попробовать, чем сто раз услышать. Рекомендую. Хочешь – научу?

– Не-не, я сама. У меня аппетит другой – умеренный.

Подмена тел прошла без сучка и задоринки. Антон хрюкнул, возложил на Машку ногу, захрапел и повернулся к ней спиной.

У неё затекла спина от напряжения, свело от страха живот, ужасно захотелось писать, наверно от страха.

Циферблат электронных часов словно застыл. Время стояло на месте. Минула казалось половина ночи, а таймер упрямо показывал, будто Надюха улизнула на свиданку час назад.

Машка готова была разрыдаться, ещё лучше украдкой отправиться домой. Хуже того, она вдруг представила, не хотела, само так получилось, что Антон начал к ней приставать. Удивительно, но ей стало хорошо и сладко, настолько, что она бессовестно потекла.

Это был провал похлеще того что у Штирлица и Кэт. Машка промокнула вязкую субстанцию ладонью, поднесла к носу, лизнула. Ей показалось, что вся комната моментально пропахла запахом похоти.

Она вытирала сок рукой и слизывала, промокала и слизывала. Сердце выпрыгивало из грудной клетки, дышать стало нечем, но следы “преступления” необходимо было срочно ликвидировать.

Антон шумно принюхался, а у Машки провалился и застыл пульс.

Мужчина повернулся, зарылся лицом в её волосах, поцеловал в шею, провёл рукой по бедру до талии… и отвернулся.

То место, до которого Антон дотронулся, и поцелуй на шее, горели огнём.

Спустя некоторое время мужчина начал вертеться, шумно дышать, потом раздался богатырский храп, от которого он проснулся.

У Машки в этот момент предательски задралась ночнушка, скорее майка, прикрывающая только спину, Антон повернулся, прижался, почувствовал горячие полукружия, вдохнул запах разгорячённого Машкиного тела, отчего у него моментально возникла эрекция, которую Мария ощутила задом.

Руки мужчины привычно заскользили по бокам, он же не ведал, кого ласкает, сосредоточились на груди, форма и размер которой вызвали секундное недоумение, которое тут же рассеялось, поскольку соски под пальцами Антона превратились в спелые вишни, усилившие многократно возбуждение.

Ещё секунда и Машка заорала бы от страха. Она готова была провалиться сквозь землю, сдаться на милость победителя, рассекретить своё инкогнито, но подвести подругу она не могла под страхом смерти.

Пришлось терпеть изуверскую пытку.

Антон тем временем действовал в привычном алгоритме, практически на автомате, можно сказать, не просыпаясь: повернул Машку на спину, раздвинул её ноги.

Девушка боялась оказать сопротивление, выдать себя хоть чем-то. То, что могло произойти пугало, но возможность разоблачения была гораздо страшнее.

Мужчина с наслаждением поцеловал грудь, отчего по её телу разлились сладость и слабость, а дыхание стало горячим и частым.

Губы Антона мягко прошелестели по её напряжённому животу, слизнули с раскрытого наполовину бутона капельку сока. В ход пошли руки. Мужчина явно просыпался.

Сопротивляться, искать экстренный выход, что-то делать было поздно. Желание Антона выросло, уплотнилось и уверенно направилось внутрь спелого цветка.

Мария вдруг вспомнила, что именно про недюжинную силу Антона рассказывала подруга. Она поняла, что сейчас произойдёт нечто из ряда вон выходящее, что пищать и плакать сегодня придётся не Надьке, а ей, что приближается именно тот случай, про который подруга говорила – лучше один раз попробовать.

Антон был нетерпелив и стремителен, но внимателен и нежен.

Прошло меньше минуты как они слились воедино, а Машка уже кончила, потом ещё раз и ещё.

Её вероломно трясло и колотило. Несколько раз Мария теряла сознание, дважды проваливалась в транс, бессовестно поймала оргазм, следом ещё один. Несмотря на испуг, на прямое предательство в отношении подруги, на уверенное знание, что это прелюбодеяние, блуд, она утопала в сладком блаженстве, вспомнила про сироп.

Всё, что она чувствовала, совсем недавно талантливо описала ей Надежда.

Но Машка не просто лежала, она активно участвовала в изумительно вкусной любовной игре, настолько яркой эмоционально и физически, что не сумела сдержать стон.

Антон, несмотря на крайнюю степень возбуждения, на стремительное приближение к финалу, неожиданно осознал, что происходит нечто нереальное, почувствовал, что  совокупляется явно не с женой.

Сила интимных мышц партнёрши, эластичность и гладкость кожи, гибкость стана, упругость груди, запах тела – всё это не вписывалось в привычные рамки. Такого удовлетворения, такого азарта кайфа он не испытывал прежде никогда: это было очевидно.

Свою женщину Антон узнал бы из тысячи. Это была не она. Неужели всё происходит во сне? Но нет, вот она, готовность разрядиться запасом семени, скопившимся за неделю воздержания, этот взрыв невозможно испытать виртуально.

Мужчина, не сдержавшись, выстрелил во влажную глубину, чертыхнулся. Девушка напряглась, оттолкнула Антона от себя и заплакала.

Он стремительно протянул руку к ночнику, включил свет.

– Машка! Что ты здесь делаешь? А Надя, Надя где… я чего-то не знаю?

Доходило до него медленно, но больно. Причина, по которой подруга жены могла оказаться в его постели могла быть только одна – измена.

– Ты всё знала и молчала? Почему не отказала мне? Машка-Машка! С кем она спит, кто он?

– Я не могу, не могу ничего тебе рассказать. Не могу подвести подругу.