Я тебя… никогда!

Женщина неуверенно встала, балансируя пошла к нему, всё ещё не до конца расположенная принять факт его адекватности.

Вениамин увлёк Любу под одеяло, целовал всё подряд, слизывал стремительно высыхающие солёные капли с лица, уговаривал, лаская лёгкими прикосновениями.

Люба понемногу успокоилась, закрыла глаза.

Голова по-прежнему шла кругом. Её штормило, покачивало на волнах настороженной апатии.

Странно, но это полусонное состояние постепенно становилось приятным.

Её укачивало, увлекало тёплым течением в зыбкое неведомое пространство, в котором контурно проступали непристойные, но такие сладкие забавы.

Нежные, ласковые руки мужчины теребили чувствительную грудь.

Когда Венька проводил кончиками пальцев по восприимчивой коже, щекочущие импульсы проникали глубоко внутрь, вновь разжигая пламя желания везде-везде, особенно там, внизу, где вновь бушевали разрывы чувственных молний, выдавливая из каждой клеточки потоки сладких ощущений.

Люба закрыла глаза, отдалась набегающим волнам сладкого воодушевления, слушала чувствительную музыку прикосновений, похотливо отзывающуюся в растревоженных недрах.

Она уже готова была заснуть, основательно успокоенная, счастливая, когда Венька прикоснулся губами к груди, вновь разбудив движение крови, ускоряющее пульсации сокровенной потребности, управляющей жизнью.

Захотелось большего.

Люба стонала, напрягала мышцы живота, бёдер, по которым потекли горячие капельки желания.

Женщина задрожала всем телом, призывая мужчину отозваться ответным порывом, которое он сдерживал из последних сил.

Давление плоти нарастало немыслимыми темпами, грозясь разорвать живую ткань на сотни кусочков, если не сбросить напряжение естественным образом.

Когда Вениамин понял окончательно по призывающей реакции женщины, что прощён, мало того, необходим, востребован, его губы скользнули по напряжённому животу ниже, пока не почувствовали влажное раздвоение.

Венька перецеловали каждый миллиметр самой впечатляющей поверхности, какую когда-либо приходилось ему ласкать, ощутил волшебный вкус готовности, молчаливую просьбу войти без стука.

Захотелось выпить без остатка эликсир, наполняющий сладкие недра, наполнить их до отказа иным содержимым, обменяться самым сокровенным, что способно сделать людей кровными родственниками.

Люба хотела того же, но не вмешивалась, отдавая на сей раз инициативу мужчине.

Любовники трудились без устали до того момента, когда звон будильника возвестил начало нового трудового дня.

Весь день Вениамин день был рассеянным, то и дело ловил себя на блаженной мысли о начале семейных отношений, строил долгосрочные планы.

Любочка, стоя у формовочного стола, не столько лепила булки, сколько грезила, представляя в романтических галлюцинациях начало новой жизни: вновь и вновь ощущала в себе Веньку, испытывая удивительно блаженные муки.

К концу дня женщина окончательно выбилась из сил, но никак не могла успокоить разыгравшееся воображение.

Такого волшебства с ней точно никогда прежде не происходило, несмотря на многочисленные интимные приключения за годы сознательной жизни.

Было невыносимо, но хотелось ещё.

На проходной её ждал улыбающийся Вениамин, пряча за спиной огромную алую розу.

Влюблённые, наверно так можно было назвать их удивительное состояние, долго стояли, обнявшись, смущая прохожих и сотрудников, которые оглядывались, шептались.

Пусть завидуют.

Медовый месяц, расцвеченный волшебным состоянием эйфории, длился больше полугода.

Парочка случайно встретившихся взрослых людей сумела выстроить прочные отношения, собственный дом, вырастила детей: тихо, без особенного напряжения, не теряя ни на минуту романтического интереса.

Любовникам и впредь не хватало ночи, чтобы успокоить, утомить разгорячённые эмоциями тела. Они были счастливы.

Долго-долго.

Всю жизнь.

Недоразумение

Устой традиций надо соблюдать,

пускай не раз ответят вам отказом.

Конечно, дама может и не дать,

но предложить ты ей всегда обязан.

Игорь Губерман

– Эххх-фрр-пуу… – отдуваясь и сопя, смачно выдувал рулады Семён, пуская пузыри. Затем, конвульсивно дёрнувшись несколько раз, выдохнул чувственно, – да-да! Я люблю тебя, Региночка, – и перевернулся на другой бок, досматривать занимательный сон.

Через пару секунд художественный свист повторился.

На лице спящего мужчины проступило выражение удовлетворённости.

Ему грезилась жена, которую любил беззаветно, искренне, страстно.

Снился процесс интимного единения, по возрастным и прочим причинам случающийся крайне редко.

Регина вбила в голову, что молодость прошла, потому про интимное сближение необходимо забыть, ибо предосудительно думать о подобной ерунде, когда седина в бороде и морщины вокруг глаз выдают возраст, в котором о глупостях думать стыдно.

Несмотря на запрет откровенных романтических встреч, Семён чувствовал необходимость время от времени приглашать жену на любовные свидания.

Пусть хотя бы во сне, но с ней.

Вот и сейчас Семён интенсивно, чувственно совокуплялся с женой: въезжал и въезжал в открытые узкие ворота на лихом скакуне, проникал до самых материнских глубин, вгрызаясь в пожирающую с потрохами сладко хлюпающую твердь с громким чавканьем.

Снилось ему, как раздвигает мощными толчками активно сопротивляющееся чрево жены гигантского размера орудием.

Регина удовлетворённо стонала, широко раскидывала бёдра, требовала сильнее, глубже.

Пальцы нежно сжимали чувственные соски персей, дирижируя страстью.