Центральная Америка без виз. От автора книги «Вокруг света без виз»

Вдоль всего проспекта расставлены памятники и бюсты знаменитых мексиканских революционеров – получается своеобразный музей войны за независимость под открытым небом. Софья Васильевна Витковская (1871 – 1906) в 1896 году прокатилась по проспекту в экипаже и отметила: «На всем протяжении бульвара, на небольших расстояниях, находятся очень хорошие бронзовые фигуры мексиканцев, прославившихся на различных поприщах; к сожалению, эти фигуры слишком маленьких размеров, что сильно портит производимое ими впечатление, примешивая к нему комический оттенок». Памятники ставились с тем расчетом, что их удобно осматривать, медленно проезжая мимо на экипаже. Но сейчас машины по проспекту проносятся на такой скорости, что памятники разглядеть нереально. К тем же, кто проходит пешком по тротуару, они повернуты задом. Чтобы посмотреть на статую и прочитать табличку под ней, приходится с риском для жизни выходить на проезжую часть и высоко задирать голову.

Только так нам удалось разглядеть генерала Антонио Росалеса, командовавшего мексиканскими войсками, разгромившими французскую армию и полковника Грегорио Мендеза. Судя по тому, что и большинство остальных статуй были в военной форме, они также принадлежали мексиканским офицерам, прославившимся в войне за независимость.

Самый большой памятник – он же и прекрасный ориентир – колонну Глорьета Ангела или «Ангел независимости» (El Аngel de la Independencia, официально называется «Колонна независимости») поставили прямо посреди проспекта, в центре огромного разворотного круга. Софья Васильевна Витковская в 1896 году видела на этом месте что «расширение бульвара заросло травой и в середине его растет беленький цветочек, быть может, и посвященный кому-нибудь, но неизвестно кому».

Колонну возвели только через 10 лет после визита российской путешественницы, а торжественно открыли 16 сентября 1910 года, в день, когда праздновалась 100-я годовщина начала мексиканской нацонально-освободительной войны. Сделали ее во Флоренции и, уже готовую, привезли в Мехико и установили посреди проспекта.

Четыре статуи у подножия колонны символизируют закон, справедливость, войну и мир. А ребенок, ведущий за собой льва, – молодую Мексиканскую республику, только-только добившуюся независимости и еще не совсем окрепшую. Позднее под колонной устроили мавзолей, в котором захоронили самых известных героев той войны.

Сейчас к этой колонне туристы приходят для того, чтобы сфотографироваться на память на фоне одной из самых известных и легко узнаваемых достопримечательностей Мехио. А местных жителей колонна привлекает как прекрасное место для проведения патриотических мероприятий или акций протеста.

На мраморной колонне высотой 36 метров установлена 7-тонная статуя греческий богини Ники (6.7 метров) с лавровым венком в одной руке и разорванной цепью – символ освобождения от ненавистного колониального владычества Испании – в другой. Ее сделали из бронзы и покрыли тонким слоем золота (оригинал рухнул во время землетрясения 1953 года, и сейчас на месте статуи всего лишь ее копия). А прямо под богиней устроили маленькую смотровую площадку для тех, кто готов согнувшись в три погибели карабкаться наверх по крутой и узкой железной лестнице внутри колонны.

Пройдя еще немного дальше по проспекту в сторону центра города, мы попали на выставку авангардного искусства под открытым небом. На тротуаре расставили художественные инсталяции: гигантский карточный домик, вычурные пластиковые стулья и ствол с обрубленными ветками, гигантские бронзовые скамьи в виде двух львов.

По проспекту мы вернулись в центр города и пошли искать магазин туристического снаряжения. Сравнив ассортимент и цены в десятке расположенных один за другим на протяжении всего каких-то двухсот метров магазинов, выбрали и купили себе 4-местную палатку, внутренняя часть которой сделана почти исключительно из противомоскитной сетки. Вот теперь можно отправляться на исследование мексиканских гор и джунглей. Ориентируемся опять же на Иосифа Бродского:

Прекрасная и нищая страна.
На Западе и на Востоке – пляжи
двух океанов. Посредине – горы,
леса, известняковые равнины
и хижины крестьян. На Юге – джунгли
с руинами великих пирамид.

Пирамиды действительно находятся большей частью на юге. Но самые большие из них расположены чуть севернее Мехико. Возле городка Сан-Хуан-де-Теотиуакан сохранились руины древнего города Теотиуакан. Туда и отправимся.

Столпотворение в равноденствие

Автобус в Сан-Хуан-де-Теотеуакан идет с северного автовокзала, до которого легко доехать на метро (оно связывает аэропорт с вокзалами и центром города – очень удобно).

Воскресенье. Все гостиницы забиты. Только в кемпинге у францисканского монастыря нашли место для палатки. Как раз и проверим соответствует ли наше походное снаряжение местным климатическим условиям.

Вечером весь город стянулся на центральную площадь. Те, кто побогаче, устроились в ресторанах, а простой народ теснился возле уличных кухонь. Они там стоят одна за одной под крышей длинной аркады, протянувшейся от здания муниципалитета до рынка. Готовят исключительно такосы.

Такос – это кукурузная лепешка с начинкой. Начинкой может стать абсолютно все, что угодно: кусочки говядины и ветчины, мякоть авокадо с лимоном и перцем, мелко нарезанные овощи в любых комбинациях, копчености десятка сортов, вареная, жареная, тушеная рыба и так далее. Но обычно все сразу. Продавец спрашивает: «А это класть? А это?». Чтобы его не утруждать, да и себя не запутывать на все отвечаем одним словом – «Тодо!» (клади все, что есть!). В результате получаем что-то среднее между пирожками и чебуреками. Начинка горячая и с большим количеством перца. Начинаем приобщаться к мексиканской народной кухне.

Мы приехали, рассчитывая на теплую или очень теплую погоду. Сейчас мы в самой северной точке своего маршрута, в горах и плюс еще только началась вторая половина марта. Дальше будет только теплее – ведь двигаться предстоит все время на юг, да и дело идет к лету. Если мы не замерзнем этой ночью, то больше нигде в Центральной Америке холод нам не грозит.

Впятером в четырехместной палатке будет немного тесно, но зато теплее. Ночью были заморозки. Трава покрылась инеем. Но палатка и наши спальные мешки выдержали испытание на холодоустойчивость. Мы не замерзли, ну если только чуть-чуть.

Утром в сторону руин Теотиуакана пошли пешком – судя по словам местных жителей до них всего три-четыре километра. Чем дальше мы шли, тем больше народу было на дороге.

Пирамид еще и видно не было, а мы уже наткнулись на хвост очереди. До входа оставалось еще около километра. А ведь мы пришли к самому открытию. Или народ прямо в очереди и ночевал? Все это живо напомнило казалось давно минувшие времена СССР, когда у нас такие же очереди были буквально за всем. И сразу же сработали сформировавшиеся в те же времена рефлексы – если очередь длинная, то нужно искать обходные пути, чтобы в ней не стоять.

Я пошел вперед на разведку.

– Если не вернусь, значит, удалось просочиться внутрь без очереди – догоняйте!

Причину столпотворения я узнал, еще не дойдя до начала очереди. Оказалось, нас угораздило попасть в Теотиуакан 21 марта – в день весеннего равноденствия, когда центр солнца в своем движении по эклиптике пересекает небесный экватор и переходит из южного полушария в северное.

В день весеннего равноденствия продолжительность дня точно равна продолжительности ночи – отсюда и название. На экваторе так круглый год. Но для нас, жителей высоких широт, такое совпадение – редкость. 21 марта солнце восходит почти точно на востоке, а заходит – на западе (вплоть до осеннего равноденствия оно будет всходить севернее востока, а заходить севернее запада).

Во многих древних религиях со дня весеннего равноденствия начинался новый год. Высоко почитали этот день и мексиканские индейцы-язычники. Но откуда сейчас в католической Мексике взялось столько язычников? Буквально яблоку упасть негде.

Такой наплыв посетителей, конечно, не могли пропустить торговцы. Вдоль километровой очереди плечом к плечу стояли продавцы свежевыжатых соков и пива, текилы и кока-колы, гамбургеров и кукурузных лепешек. Большим спросом пользовались хикалеты – по 5 песо за штуку (хикалета, jicaleta – кусок очищенного от кожуры корня хикамы в сладкой сахарной пудре). По внешнему виду немного напоминает привычную нам репу, но это чисто мексиканское растение Pachyrhizus erosus (P. tuberosus) из семейства бобовых. Его корнеплод со сладковатой сочной мякотью цвета слоновой кости иногда называют «мексиканской картошкой», «мексиканской репой» или «мексиканским ямсом» (сладкий картофель). Хикалеты как «два в одном» – еда и питье. Хотя недостатка в напитках тоже нет. Самый популярный – пиво с перцем и солью в огромных бумажных стаканчиках.

У входа настоящее столпотворение. Полицейские пытаются сдержать и хоть как-то организовать напирающую толпу. Интересно, можно ли пройти без очереди по журналистскому удостоверению?

Полицейский попытался меня остановить: «Никаких журналистов, иди в общую очередь!». Это, конечно, не новость. Вчера в «Музее антропологии» тоже говорили, что никаких привилегий для журналистов нет. Но я собственно и не претендовал на бесплатный вход – только на возможность пройти без очереди. Поэтому и не сдавался.

Воспользовавшись суматохой, возникшей из-за того, что кто-то еще пытался прорваться без очереди, я обошел полицейского (он не мог бросить свое место и погнаться за мной в погоню), но тут же наткнулся на второй заслон. И там тоже – по словам стоявших в оцеплении полицейских – журналистов не пускают.

Мой спор с полицейскими услышал мужик в гражданской одежде, сидевший в тени дерева уже за третьей «линией обороны». Он подозвал меня к себе. Полицейские, признавая его своим начальником, пропустили.

«Ты действительно журналист?», – спросил начальник таким серьезным тоном будто меня только что поймали на территории сверхсекретной военной базы и подозревают по меньшей мере в шпионаже. Я подтвердил и показал свое международное удостоверение (на русском и английском языке). Он протянул мне уже заранее разграфленный лист бумаги – какие обычно бывают на мероприятиях для аккредитованных журналистов: «Записывайся».

Я записался как представитель журнала «Вокруг света». За это получил пластиковый бейджик на шнурке. На нем крупными буквами было написано «PERENZA», а мелкими что-то о трех сотнях археологических памятников и сегодняшняя дата – 21 марта 2011 года. Как я понял, с этим удостоверением мне положен бесплатный вход на все исторические достопримечательности Мексики.

Вернее, про Мексику на удостоверении как раз не было сказано ни слова. С обратной стороны карточки была только подпись министра печати и информации – без уточнения о какой стране идет речь. Позднее не только меня, но и моих попутчиков – как «ассистентов» – пропускали бесплатно на руины, в музеи, национальные парки и другие туристические достопримечательности. Самое удивительное, что это удостоверение (не только без фотографии, но и без имени – просто «пресса») действовало не только в Мексике, но и в странах Центральной Америки. А почему бы и нет? Про Мексику ведь на нем не было сказано ни единого слова. А как зовут министра печати и информации в Гватемале, Гондурасе или Никарагуа, вероятно, никто толком не знает (да что там далеко ходить, я и сам не смогу сразу сказать, кто занимает эту должность у нас в России).

После входа на территорию руин дорожка по-прежнему забита – и посетителями, и торговцами. Только продают здесь уже не еду и напитки (их на территорию руин проносить запрещено – святотатство!), а сувениры – сомбреро, талисманы, украшения, одежду в национальном стиле.

Мы попали на руины 21 марта случайно. Но все остальные похоже ждали этого дня целый год. И не просто ждали, а готовились – так, как в Бразилии готовятся к ежегодному карнавалу, а в западных странах – к Рождеству: шили настоящую «индейскую» одежду, разучивали танцы и пляски, песни и языческие молитвы.

Известно, что во время равноденствия Солнце переходит из южного полушария в северное, а день становится равным ночи. С этого момента для нас, жителей северного полушария, начинается астрономическая весна, которая будет длиться до дня летнего солнцестояния 22 июня.

Именно начало весны и отмечается с такой помпой. На самой большой площади города у подножия самой высокой пирамиды шаманы стучат в бубны, толпы настоящих индейцев и еще больше ряженых в индейцев «бледнолицых» вытанцовывают дикарские пляски.

Танцоры собираются группами и становятся в один большой круг или в несколько концентрических кругов – если народу много. В любом случае в самом центре стоит шаман – в белой или черной одежде (белый или черный маг?). Он и ведет танец.

Начинают с молитвы. Ее все читают хором, периодически поднимая руки раскрытыми ладонями вверх, к солнцу, кланяются в пояс или становятся на колени и бьются лбами о землю. Но это только начало. Получив с помощью таких магических телодвижений энергию солнца все одновременно начинают танцевать. Ведет опять же шаман – он играет на глиняной свистульке, а ритм задают барабанщики.

Есть здесь и индейцы, которые, кажется уже вступили на «тропу войны»: в полном боевом вооружении – с луками, стрелами, копьями и легкими обтянутыми кожей щитами, в украшенных огромными перьями шлемах. Они тоже танцуют под ритмичный бой барабанов, но периодически еще и подбадривают себя громкими воинственными воплями. При этом они, как и «мирные индейцы» становятся в круг и ритмично подергиваясь крутятся вначале в одну сторону, затем в другую.

В воздухе висит пыль, поднимаемая ритмичными ударами сразу сотен ног о покрытую гравием площадку. Со всех сторон доносятся дикие вопли и громкая барабанная дробь, создающие атмосферу веселого костюмированного карнавала.

Даже самому необразованному язычнику ясно – чем выше поднимешься, тем ближе окажешься к солнцу и тем больше энергии от него получишь. Поэтому все 300—400 тысяч человек (именно такие цифры называли потом в мексиканских теле и радио новостях) считают своим долгом подняться на вершину пирамиды. Их там несколько, но перед каждой – длинный-длинный хвост очереди.

Теотиуакан

Ныне заброшенный город Теотиуакан («Город, где люди становятся богами») был основан в начале нашей эры в маленькой, но очень плодородной долине, на северо-востоке граничащей с долиной Мехико. Этническая принадлежность его отцов-основателей до сих пор остается загадкой: одни исследователи считают их предками индейцев науа, другие – тотонаков, третьи – майя.

В период своего расцвета, во II – VI веках, город занимал площадь около 26—28 кв. км. Тогда в нем жило почти 100 тысяч человек. Это был крупнейший во всей Америке город, столица мощного государства. В нем создали уникальную и очень продуктивную систему земледелия – «чинампа», основанную на осушении и возделывании болотистых берегов озера, которое снабжает водой долину Мехико.

Теотиуакан обладал огромной военной мощью. Его политическое и культурное влияние распространялось на большую часть территории современной Мексики. Государство контролировало территорию по площади ничуть не меньше, чем территория будущей империи ацтеков. Под его культурным влиянием были и индейские племена, проживавшие и на формально независимых землях далеко на севере и на юге. В частности, известно какое сильное влияние Теотиуакан оказал на развитие цивилизации древних майя, формировавшейся на Юкатане и в джунглях Центральной Америки.

В 1926 году на руинах Теотиуакана побывала Александра Михайловна Колонтай (1872 – 1952), первый полпред СССР в Мексике: «Незабываемое, захватывающее впечатление. Величественное и жуткое. Какая великолепная, монументальная и вместе с тем необычайно близкая нам по простоте линий архитектура, архитектура конструктивизма. Эти площади-квадратики, конусообразные стены, странное сочетание треугольников…». Не смогла она удержаться и от упрека колонизаторам: «Город высокой, своеобразной культуры, задушенный испанцами и особенно испанскими попами».

Конечно, все было не совсем так. Испанцы и, тем более, католические священники, никакого отношения к разрушению Теотиуакана не имели. Даже в то время, как здесь задолго до испанцев появились первые ацтеки, город был уже давно разрушен и заброшен.