На краю Ойкумены. Цикл «На земле и в небесах». Книга вторая

Накопленное за многие дни напряжение прорвалось, я не выдержал и заговорил рублеными фразами:

– Чествование? За что? За успешное продолжение серии «Стервозное чародейство»? Хорошо, не влез в «Секс-Сутру», она на пике моды. Очарованный кварк! Да лучше…

Я не успел закончить исповедь-возмущение. Служители проворно накрыли стол, подошёл повар в сиреневом халате и голубой шапочке, краем глаза посматривая на моего друга. Во взгляде – насторожённость. Да, торжественный приём не ради меня! Красс имеет серьёзный статус в обществе, для меня недостижимый. Повар тонкими сухими пальчиками приподнял крышку прозрачной чаши. Пахнуло так обворожительно, что я забыл о догадках-подозрениях. Когда ещё встречусь с натуральным мясом, да ещё приготовленным столь профессионально!

– В сметане тушили? – строго спросил Красс.

Повар часто закивал и заговорил торопливо, проглатывая окончания фраз:

– Да-с! И с черносли… И чесночко… И любимый ваш розмарин не забы…

– Петрушка?

– А как же! Мы помним, как, что и кому… Выбраны лучшие куски, спинка и задний окоро…

Он резко опустил и медленно поднял крышку блюда. Вторая волна пара ещё пленительней! Я перестал думать о чём-либо, кроме еды. А повар продолжал:

– Взгляните! Мясо розовенькое, молодо… Нет, никакого маринада. Мы же понимае…

– Лайм? – задал очередной вопрос Красс.

– Да-с! Сок и мелкие ломтик… Чуть-чуть соевого соуса, перца чили, лука и белого вина. В процессе, само собой – яичный белок и сливочное масл…

Красс широко улыбнулся, благосклонно кивнул. Мы остались вдвоём, и он серьёзно, почти торжественно, сказал:

– Исключительное блюдо. И по красоте, и по полезности.

Затем наколол кусочек вилкой, покрутил перед носом, окунул в соусницу. Снова поднёс к лицу, втянул аромат, закрыл от удовольствия глаза. И, взглянув на меня, пояснил:

– Здесь умеют готовить. К сожалению, редко удаётся… Кролик – деликатес! Знаешь, вначале мясо обжарили на коротком сильном пламени. Затем при минимальной температуре тушили сорок минут, не больше и не меньше. Посмотри – каждая жилка, каждое волоконце сохранилось. Вся энергия живого в этом блюде!

Вино оказалось крепким, как легендарный мохито, и подействовало моментально. Включилась негромкая мелодия. Гитара и саксофон, определил я. Ни видео, ни рекламы – красота! Четверо за столом у входа в возмущении замотали головами. Судя по покрою и качеству одежды, они на порядок выше меня по рейтингу. Важные господа. Менеджер подбежал к ним и что-то объяснил. Они оглянулись на нас и смирились с ограничениями. Однако!

В меру острый соус, натуральный овощной салат… Ещё бокал, и я совсем размяк. Но разговор за столом не соответствовал желудочному настрою. Друг детства продолжил допрос:

– Так тебе разонравилось быть создателем реалистичной ирреальности?

Ну разве неясно? И я почти вскипел:

– Ирреальности? Небытия, возведённого в статус действительности! Чувствую себя дешёвым прайвет-клоуном.

– Чего же ты хочешь? – доливая в бокалы, спросил он, – В тебе ведь дар. Талант!

Я решил раскрыть своё место в литературной иерархии:

– Бездарность! Пытался несколько раз выбраться из болота фантамагии. Не вышло. Жюри не пропускает.

Красс изобразил удивление:

– Жюри? Вот оно что… Ты мечтаешь писать научную фантастику? Но ведь она – для узкого круга. Общество изменилось. Ты заметил, даже в таком приличном месте нет спецпароля… Закрытая каста, верно?

– Я пытался познакомиться хоть с кем-нибудь из, как ты говоришь, закрытой касты. Мэтры недостижимы. Никто их не видел, не знает. Сделал роман о путешествии к одной из звёзд, четыре месяца трудился! Жюри назвало труд макулатурой.

Красс придвинул ко мне блюдо с овощным салатом.

– Ты ничего не ешь. Попробуй – вкусно и полезно.

Он подождал, пока я не загрузил свою тарелку смесью свежих томатов, малосольных огурчиков и трав в сметане. Послушно съел всё. Действительно вкусно. Добавил в тарелку несколько кусочков кролика. Замечательный стол, да вот беседа идёт куда-то не туда. Вот, Красс снова взялся за меня:

– Так… Хочешь стать неизвестным гением? Да, туда жёсткий пропускной режим. Одного таланта мало. Кое-что мне известно…

Я снова взволновался, даже аппетит пропал. И осипшим голосом спросил:

– Ты знаешь о Жюри? Что?

– Немного. Они не подчиняются ни власти, ни деньгам. Ты, Лерий, наверняка считаешь их жрецами литературы, хранящими от народа некий секретный Метод?

Кусок кролика застрял в глотке. Чтобы его пропихнуть через сжавшееся горло, залил половиной бокала. Помогло. Но алкоголь разгорячил не только кровь, но и без того возбуждённые нейронные сети.

– Метод?! Да, так я и думаю! Есть, есть секрет! И как я до него доберусь? Нет, нереально…

Совсем я расстроился. Даже если доберусь… Метод наверняка так же многогранен, как рецепт приготовления этого кролика. Поваром мне не стать – особый дар. Настроение упало. И элитное застолье стало не в радость. Видно, придётся до конца жизни барахтаться в привычном маразме безудержного сочинительства на пару с Глобулой. Больше я ничего не умею и не хочу. Нет, хочу, но до Метода не добраться. Тут и президент не поможет, Красс знает, что говорит. Есть пока вещи неподвластные… Но ведь достала магия! Как её ни называй, в какие рамки-серии не облачай, суть не меняется.

Покачал в руке пустую бутылку, разглядывая цветастую этикетку. В глазах туман, ничего не могу прочесть. Красс сочувственно-понимающе кивнул, повернул голову и тут же пустую тару заменили на полную. Сервис! Почётный гость? Да на одну такую бутылку мне надо пахать в пропахшей соседскими запахами квартире год. Цена фэнтезийного сериала.

Молча выпили, стало полегче, вернулся аппетит. Кролик на самом деле объедение. Захотелось выплеснуть из себя гнетущие сомнения и колючие вопросы.

– Видишь-ли, Красс… Глобула предложила несколько программ по созданию «нетленки». Испробовал. Не идёт, не катит! Ничего не выходит. Вот ты произнёс: «Метод». О, сколько я о нём думал! У Жюри, как я понял, главный критерий отбора – жизненность. Но ведь тексты создаются на семьдесят процентов Глобулой. Она обладает инфой о жизни во всех аспектах. И ей лучше известно, что куда включить. Жизненность… Это то же, что гениальность? Дар Свыше? Гены?

Красс задумался, разглядывая винную этикетку. Пригубил из бокала, сказал чуть-ли не шёпотом:

– Гений… Что мы об этом знаем?

Он не хочет продолжать разговор, который сам начал? Но меня повело, остановиться никак. Странно: в фэн-клабе напивался до чёртиков, но до самораздевания не доходил.

– Я, Красс, практически один остался. Сижу в квартире, как в клетке. Никто со мной не уживается. Или я ни с кем. Тут ещё депрессия волнами. Напьёшься дешёвого пойла, поначалу легчает, а потом ещё хуже. До гениальности мне дальше, чем до Метода.

Неожиданно зазвучал симфонический оркестр. Что-то из древней классики. Какой меломан дирижирует обстановкой в немодном баре?

– Я слышал, Красс, Жюри требует связать с творчеством совесть. Неясно, как понимать. В фантамагии никаких цензов-требований такого масштаба. Был бы удобочитаемый лёгкий текст. И нужный процент закрученности, крови, выбитых зубов, монстров, обнажённых бёдер. В основе, естественно, моя идея. Но по сути автор – Глобула.

Симфонический сложный ритм уступил место женскому контральто. По залу распространился аромат прохладной свежести. Мята… Я уж забыл о существовании на планете неярко-зелёной, в серебряном пушку травы. Голос Красса обрёл твёрдость. Он то ли спрашивал, то ли утверждал:

– Итак, ты имеешь желание перейти от «нечистой» фантастики к «чистой», ранее называвшейся классической…

– Желание имею, а возможности – нет. Без Метода я ноль, – сказал я, доливая в свой бокал.

– Странный день, странная встреча, – негромко сказал он, – А знаешь… Похоже, я смогу тебе помочь.