Пляски сумасшедших снов

Пляски сумасшедших снов
Валерий Александрович Пушной

Шестеро друзей попадают в анклав, где люди живут по законам вымирания. По стечению обстоятельств их принимают за своих и считают уважаемыми гостями. Это на какое-то время дает героям возможность свободно перемещаться. Однако очень скоро выясняется, что хозяева пытаются использовать их в собственных интересах. И тогда друзьям приходится искать возможность самим защитить себя и тех людей, которые присоединились к ним. И хотя исполнить это трудно, ибо каждый шаг человека под контролем, несмотря ни на что выход найден.

Антиутопия продолжает приключения Ваньки Малкина и его друзей, с которыми читатель мог познакомиться ранее в книгах Валерия Пушного «Дебиземия» и «Пораженные безликостью».

Валерий Александрович Пушной

Пляски сумасшедших снов

© Пушной В. А., 2023

© Оформление. ООО «Издательско-Торговый Дом «СКИФИЯ», 2023

1

Толпа людей сначала всей массой метнулась в одну сторону улицы, затем в другую, потом врассыпную кинулась кто куда, невольно подчиняя себе шестерых друзей: Малкина, Лугатика, Раппопета, Катюху, Сашку и Карюху. Еще не сообразив, как они очутились в этой гурьбе, не понимая причины паники, но отчетливо слыша крики: «Облава, облава!», друзья слепо бежали по узкой улице, покрытой зеркальной тротуарной плиткой. Пока не увидели впереди идущую навстречу развернутую цепь людей странного вида. Молодые парни с голыми торсами, голубыми повязками на бицепсах рук, запястьях и горле, в коротких голубых шортах, голубых носках, тяжелых голубых ботинках с голубыми застежками и с непонятными устройствами в руках. Бегущая толпа резко остановилась, попятилась, стала биться о стены домов, плотно примкнутых друг к другу, пытаясь просочиться в очень узкие промежутки между некоторыми. Малкина, хоть они с Лугатиком также были с голым торсом, такая униформа надвигающейся цепи напрягла. Очевидно, что именно эти униформовцы являлись причиной возникшей паники. Вид униформовцев приводил людей в смятение. Интуиция Малкина указывала на опасность. Совершенно не понимая, где они находились, друзья крутили головами, стараясь заметить хоть какие-то знакомые очертания. Но все было тщетно. Высокие неизвестной архитектуры дома по краям дороги стояли единым монолитом, как крепостные стены, с той лишь разницей, что на них было много стекла. Все вокруг новое, неузнаваемое. Определенно можно было сказать, что это городская улица, но в каком городе она ютилась, ответа не было. На стенах домов никаких обозначений и никаких указателей. Впрочем, в такой безудержной суматохе, творившейся вокруг, рассматривать стены и выискивать обозначения улицы не было возможности. Не затоптать бы друг друга! Мужчины и женщины в легких летних одеждах простейших фасонов из тончайших тканей неярких тонов с маленькими детьми затравленно толкали друг друга, пробиваясь к первой попавшейся щели, чтобы укрыться в ней. Дети испуганно дико голосили. Родители, казалось, обезумели. Спрятаться всем было негде. Высоко в небе висела теплая синева, в которой плавало солнце, не замечая сумятицы, происходившей внизу на улице. Прилепленные один к другому дома с безжизненными стеклами и наглухо закрытыми изнутри подъездами безмолвствовали. Люди из толпы цеплялись за ручки дверей, как одержимые рвали их на себя, стучались в стекла, взывали о помощи и, не получая ответов, кидались к другим. Но и там не получали отклика и лихорадочно, с ужасом в глазах бросались назад. А сзади на них надвигалась иная цепь униформовцев. Она состояла из мускулистых молодых девушек с голыми бюстами и животами. Их униформа отличалась: розовые банты на локтях и горле, короткие розовые шорты, высокие розовые сапожки. В руках такие же непонятные устройства, как у парней.

– У них псипаралы, у них в руках псипаралы! – разносилось по перепуганной толпе, сбивавшейся в кучу: мужчины стали прятать детей и женщин себе за спины.

– Что происходит? – крикнула Сашка, цепляясь взглядом за ближайшую простоволосую женщину.

Та, удивленная вопросом, подхватила на руки маленького мальчика, прижала к груди и нервозно зашарила глазами, ища, куда забиться от страха.

Покоряясь поведению толпы, Малкин отступал, прикрывая собой Сашку, показывая парням, чтобы они так же защитили Катюху и Карюху. Раппопет и Лугатик сработали мгновенно.

– Ты видишь, они готовят псипаралы! – лихорадочно воскликнула простоволосая женщина, прижимаясь ближе к Сашке, тоже пытаясь спрятаться и спрятать сына за Ванькиной спиной.

– А что это? – спросила Сашка.

– Ты что, с луны свалилась? – изумилась женщина.

– Наверно, свалилась, – сказала Сашка.

– Псипаралы – это волновые психопарализаторы! – выпалила женщина. Обхватив мальчика, она с опаской глянула по сторонам, закончила: – Их волны разрушают биополе человека и парализуют нашу волю. Мы становимся бессильными и управляемыми. И тогда гецейские и лецейские делают с нами все, что им заблагорассудится.

– А что им от вас нужно? – продолжала спрашивать девушка.

– Они забирают наших детей! – Женщина дрожала всем телом. Ее дрожь передавалась сыну. И тот, уткнувшись носом в ее плечо, рыдал. Мать с придыханием, заикаясь, выдавливала из себя: – А у женщин и мужчин берут яйцеклетки и сперму.

– Зачем? – все больше не понимала Сашка. – Кто такие гецейские и лецейские?

– Это стражи правил анклава! Они из сообществ ге и ле! – выдохнула еще более изумленная вопросами женщина. Но все-таки снова пояснила, наклоняясь к Сашке, чтобы окружающий шум не заглушил ее голос. – Их кварталы пустеют, им постоянно требуется пополнение. За этим они приходят в наш квартал, устраивают охоту на наших улицах.

– Ничего не понимаю! – озадаченно отозвалась девушка.

– Ты откуда такая дремучая? – вытаращила глаза женщина. На какой-то миг ужас с ее лица слетел, по нему пробежало выражение ошеломления тем, что попадаются еще люди, которым приходится объяснять азбучные истины. Она замерла, пораженная. Но следом страх вернул ее к прежнему состоянию.

– Я из других мест, – пояснила Сашка. – Здесь первый день.

– Так бы сразу и сказала! – бросила нервно женщина. – А то я уже подумала, что у тебя с головой не все в порядке, что тебе нужна зачистка мозгов.

– Зачистка мозгов? – опять недоуменно спросила девушка. – А что это?

– Тебе лучше этого не знать! – дребезжащим голосом выплеснула женщина. – Больше молчи, чтобы ненароком не угодить в ГМОМ!

– Куда? – напрягла слух Сашка, думая, что из-за окружающего шума плохо расслышала.

– В Гипно-Магнитный Очиститель Мозга! – расшифровала аббревиатуру женщина.

Такая расшифровка еще больше поставила девушку в тупик. Она глянула в затылок Малкину, точно искала у него главную разгадку тому, где они очутились. Но, видя, что ответа на ее безмолвный вопрос у Ваньки нет, вновь посмотрела на женщину:

– У нас гецейские и лецейские отсутствуют! – выкрикнула ей, перекрывая шум толпы. – Мы живем обычно, как все нормальные люди.

– Нормальные ге и ле? – переспросила женщина, пытаясь, несмотря на ужас в ее глазах, разобраться, кто перед нею.

– Нормальные женщины и мужчины! – затрудненно начиная вникать в объяснения горожанки, уточнила девушка.

– Этого не может быть! – недоверчиво, с каким-то осуждением и даже возмущением вспыхнула женщина. – Гетеро – это сексуальные меньшинства. Нас принято считать извращенцами. Извращенцев не называют нормальными людьми. Если только ты не из какой-нибудь глуши, куда не пришла великая цивилизация. Неужели еще есть такие уголки вокруг анклава, где незнакомы с великими достижениями? Это, наверно, где-нибудь очень далеко отсюда.

– Не близко, – подтвердила Сашка, даже не подозревая, как она была недалека от истины.

Движимый массой толпы то в одну, то в другую сторону, Малкин заметил узкий проход между двумя домами, возле которого творилось столпотворение. Разрыв был настолько тесным, что протиснуться сквозь него грузному человеку невозможно. Полнотелые люди в смятении застревали, создавая у прохода пробку. Их оттирали более худые, торопливо проталкивали своих детей, сами боком пропихивались следом за ними. Ванька попер тараном к этому разрыву, увлекая за собой друзей. Толкнул в него женщину с мальчиком, затем Сашку и Катюху с Карюхой. Лугатику с Раппопетом некоторое время удавалось сдерживать напор оравы, но скоро гурьба надавила и оттеснила парней от прохода, оттаптывая ноги. Особенно тяжко пришлось босоногому Лугатику. В этой давке парням с трудом удавалось не потерять друг друга. Прибившись к стеклянной стене, они пытались сообразить, что делать дальше. Вероятно, от приближающихся гецейских ничего хорошего ждать не приходилось. Малкин схватил за плечо толкавшегося рядом невысокого испуганного мужчину в мятой полосатой рубахе.

– Где мы находимся? – крикнул ему в ухо.

Тот вздрогнул, пытаясь вырваться, с ужасом заорал:

– Идиот! Отпусти!

– Ответь! – не отпускал Ванька.

– В полном дерьме! – взвизгнул мужчина. – Сам не видишь? В облаву вляпались!

– Город какой? – настойчиво спрашивал Ванька.

– Идиот! – Мужчина глянул на него, как на чокнутого. Зажмурился, испуганно что-то пробубнил. Потом отпустил сальное словцо, вырвался и пропал в толчее.

– Кажется, ничего хорошего не светит! – взволнованно констатировал Володька Лугатик. – Надо мотать в щель между домами!

Легко сказать: «мотать в щель!» Малкин и Лугатик тощие, смогут протиснуться, если еще раз пробьются к ней, а вот невысокий толстячок Андрюха Раппопет застрянет, даже если втянет брюхо. Малкин промолчал. А Володька и сам тут же смекнул, что предложение не годится, и затравленно застучал зубами, поддаваясь общей панике. Столпотворение продолжалось. Между тем Ванька отметил, что чем ближе подходили гецейские, тем тише становилось в толпе. Крики постепенно гасли, люди с перекошенными лицами, как обложенные флажками звери, метались молча. Наконец все стихли. Наступившая тишина показалась ужасной. Она давила на уши хуже воплей и стонов. Путей к отступлению не было. Кому удавалось, тот продолжал нырять в тесный проход между домами, пока кто-то не застрял, создав прочный затор. Ни туда, ни сюда. Яростные глаза напирающих людей обдавали его бессловесной бранью. Но все было бесполезно. Он мучительно едва слышно пыхтел, не двигаясь ни вперед, ни назад. Толпа на улице продолжала беспорядочно колыхаться и вдавливать друзей в стеклянную стену.

– Ну что? Мотаем? – повернув лицо к друзьям, выдохнул Володька, натужно пытаясь локтями оттеснить людей и расширить для себя пространство.

Однако толпа стала настолько плотной, что оттеснить ее было очень тяжело. Между тем ждать, что произойдет дальше, задыхаясь в тесноте, просто невыносимо. Привычно отдавая первенство Малкину, Лугатик и Раппопет вопросительно посмотрели на Ваньку, ожидая его решения. Видя это, Малкин медленно, но настырно стал пробиваться вдоль стены к краю толпы. Скоро ощутил, что давление начало ослабевать и толпа стала раздаваться. И даже не раздвигаться, а выдавливать наружу, словно хотела выставить перед гецейскими впереди себя Малкина с друзьями, чтобы спрятаться за ними.

Парни не успели опомниться, как оказались вне толпы. Трое перед приближающимися униформовцами, у которых уже можно было хорошо различить лица. Передний гецейский, высокий накачанный парень с усиками под утиным носом, с повадками командира, отвел в сторону псипарал, что-то сказал другим гецейским и шагнул прямо к Ваньке. Рядовые гецейские разошлись полукольцом, остановились, направив псипаралы на толпу. С противоположной стороны улицы лецейские тоже встали наизготовку. Толпа замерла. Приятели насторожились. Ванька сделал шаг навстречу командиру. Тот, топая тяжелыми ботинками, твердо гвоздил цокающими подошвами сверкающее дорожное покрытие. В нескольких шагах от парней остановился и резко возмущенно выкрикнул отрывистым голосом:

– А вы за каким чертом здесь ошиваетесь?