Большой души человек. Хирургия и судьба профессора Галеева

Мать

Айсылу Хамедова: Мама так и не получила фамилию отца. Осталась она Гараева Асия Тагировна. Отец у нас 1914 года рождения, а мама – 1924.

Асия Тагировна в детях воспитала трудолюбие. В деревенском быту детей естественным образом привлекали к работе, приучали убирать за собой, мыть посуду. С возрастом к ним переходили обязанности по уходу за скотиной, которой было немало – лесхозовский конь, коровы, телята, гуси. Овцам даже счёта не вели. И главное, мать приучала любую работу доводить до конца.

Рим Галиев: Характер у мамы был мягкий и добрый. Отец строго к нам относился, а она прикрывала. Отец по большей части проводил время в лесу, а мама всегда была рядом.

У контуженого фронтовика первое время после войны случались приступы, порой он даже бился головой о стену. Тогда Асия Тагировна бросалась на него всем телом и держала, чтобы муж себя не поранил. Но никогда в семье не было ни ссор, ни пьянок, ни рукоприкладства.

Было ещё одно важное качество, которое Асия Тагировна воспитала в детях – любовь к чтению. Деревня 1950-х годов отличалась от той, что мы видим сейчас. Не было телевизоров, даже электричества не было.

Рим Галиев: В избе стояла керосиновая лампа, потом уже провели свет, когда неподалёку бурили скважину. От неё протянули электричество сначала по нашей улице, а потом дальше по селу. Телевизор я первый раз смотрел, когда ездил к Ринату в Казань. Он тогда учился в институте, а меня отец отправил купить телевизор – в Альметьевске их не было.

Развлечения были простые – ходить в гости, устраивать вечеринки. Но уже появилось новое, необыкновенное, открывающее весь мир – книги.

Айсылу Хамедова: Мама у нас – учительница, отец – лесник. По сельским меркам – это настоящая интеллигенция. И мы много читали. Меня, ещё маленькую, усаживали вместе с братьями, мама каждый вечер читала вслух книги, которые приносила из библиотеки. Потом, когда братья научились, они читали по очереди.

Книги были на татарском языке. К тому времени издательства ТАССР издавали много оригинальной и переводной литературы на татарском. Подросшие дети с увлечением открывали мир Джека Лондона (Ринату особенно нравился роман «Мартин Иден»), Гюго, Пушкина, Тукая. Появлялись новые имена – как фронтовик Абдурахман Абсалямов с романом «Орлята», отразившем судьбы молодёжи в прогремевшей войне. В 1965 году в журнале «Казан утлары» вышли его же знаменитые «Белые цветы» – как раз в тот момент, когда Ринату Галееву настало время выбирать профессию. Роман повлиял на его выбор.

Любовь к чтению дети Асии Тагировны пронесли через всю жизнь.

Галия Галеева: Мы дружили с учительницей наших детей по математике Бертой Александровной Ахметзяновой. Она всегда удивлялась: «Ринатик, про какую книгу тебя ни спроси на полке – ты скажешь, что в ней написано и в каком томе». Ринат очень много читал, даже когда в командировку ездил на поезде, то брал с собой книгу. Так он прочитал Стендаля 12 томов, которым увлекался ещё в школе, перечитал Байрона. Любил подписку журнала «Дружба народов», там печатали разных авторов, например, Юлиана Семёнова. Библиотека у нас была большая, в основном на русском языке, но если попадались книги на татарском языке, Ринат охотно читал на татарском.

Мальчишки

Когда Ринату исполнилось 5 лет, семья перебралась в Надырово. Харис Галиевич в то время оставался уже единственной опорой матери. Но и тогда Нагима своевольного сына в дом не пустила. Он построил собственный дом на задах её огорода, расчистив мусорку, на бывшем русле реки.

Айсылу Хамедова: Мы жили в маленьком домике, к которому отец пристроил ещё две комнаты. Братья помогали отцу доски строгать, пол настилать, а я между ними каталась на маленьком трёхколёсном велосипеде, смеялась. Братья шутили со мной, хотя я им, наверное, мешала.

Место было низинное, и по весне, когда река разливалась, вода заходила во двор, поднималась чуть не до порога дома. Взрослым это была забота: когда затапливало хлев, скот приходилось поднимать на сеновал, на верхотуру – две коровы, лошадь, баранов. Как только доски эту массу выдерживали? А ребятишкам – забава: льдины ломаются, шум, грохот, прямо из окна можно выбраться на льдину и кататься на ней по двору.

Айсылу Хамедова: Ринат рассказывал, что, льдина на льдину нашла, накренилась, и он не сумел удержаться, свалился и ушёл под воду. Выкарабкался, но домой не пошёл, отправился к другу ночевать и там сушиться. Только на другой день домой явился, потому что отец мог хорошо баклажкой дать. Говорил: «А если бы ты утонул?». Ведь река течёт быстро, льдины тащит. Зато, когда вода уходила, во дворе оставалось такое множество рыб!

Лес

Рината Харисовича Галеева трудно представить без любви к лесу и к лыжам, а начиналось всё в детстве.

Рим Галиев: С 5—6 класса уже мы с Ринатом на лошадях ездили лес охранять, ночевали на поляне, потому что стеречь надо именно вечером, к вечеру рубить приезжали. Лес был тогда в дефиците, любителей воровать развелось много, приезжали даже из Сармановского района. Мы лошадь на ночь привязывали к телеге, разжигали костёр, расчищали место, устилали сеном, на нём спали. Вечером стук топора далеко слышно, тем более место для ночёвки мы выбирали самое высокое.

Однажды вечером братья услышали стук топора. Далековато, но надо было идти. Отец давал им в дозор ружьё. Около километра Рим и Ринат шли на стук.

Рим Галиев: Ружьё у меня. Я старший. Дошли, видим – телега-длинновоз, метров 10 можно бревно погрузить. Человек одну сосну повалил, другую рубит. Окликаем! Он с топором, а мы два шкета маленьких. И тут Ринат вырвал у меня ружьё и кричит: «Я в тебя сейчас стрелять буду». Человек на нас посмотрел, потихонечку топор положил, сел на телегу и дал дёру.

В старших классах Ринат объезжал лес уже в одиночку: летом на мотоцикле, зимой на лыжах. До школы успевал набегать до 30 км. Конечно, было трудно, а порой и страшно, когда разыгрывался буран. Но это принесло закалку на всю жизнь. В вузе Ринат Галеев выполнил норму кандидата в мастера спорта, защищал честь института и республики, выступая за команду Татсовета «Спартак», выезжая на состязания в другие регионы.

Айсылу Хамедова: Бывало, Ринат ездил на лошади в лес за сеном, и меня брал с собой. Ему 15 лет, едет на телеге и на весь лес поёт. Даже эхо отдаётся.Галия Галеева: Он всегда пел. В машине ехал – пел. Выходил из машины в лесу – начинал петь про лес.

Говорят, мужчина должен в жизни возвести дом, вырастить сына и посадить дерево. Корни дерева, уходя в почву, приносят посадившему его силу земли, а вершина устремляется в небо, что дарует человеку удачу. Лесник Харис Галиевич Миннебаев со своими детьми посадил целые леса. Если что и давало им силы преодолеть горький привкус судьбы, то это деревья.

Юсупова Наиля Зуфаровна, заместитель директора КГМА по учебной работе, заведующая кафедрой общей гигиены, д.м.н.: Ринат Харисович любовь к природе пронёс через всю жизнь, и даже его беседы со мной, как с младшим коллегой, часто касались природных явлений, которые он чутко подмечал. Мы, городские, не обращали внимание, а он учил нас: «Послушайте, первая капель!» или «Как у вас птичка за окном замечательно поёт!». Эта чуткость наложила отпечаток и на его профессиональную деятельность. Он имел талант и внутреннюю готовность слушать, прислушиваться к своим пациентам. И справлялся с этим виртуозно!

Сильный класс

В информационный век многое воспринимается иначе, но в послевоенные годы на становление личности большое влияние оказывала школьная среда. Руководил Надыровской 7-летней школой участник войны Файзи Харисов. Учителей и учеников объединяло обоюдное стремление – передать и получить знания, которые действительно открывали новые дороги в жизни.

Фархад Хамедов, односельчанин: Класс у Рината был сильный. Видимо, поколение было особенное, послевоенное – 1946 года рождения. Наш класс, на 3 года моложе, явно им уступал. Они все спортсмены, башковитые. Все поступили в институты: в военные училища, в институт «Татнефти». Когда в Альметьевскую школу переходили в старшие классы, там знали, что из Надырово приходят ребята сильные в математике.Рим Галиев: Ринат учился хорошо, а я считался слегка ленивым. Его уважали, он был в передовиках. Кроме учёбы, в школе работали многочисленные кружки, весной ученики сажали рассаду, цветы. Тимуровское движение развивалось – помогали беспомощным людям. Как водилось, в колхоз школьников привлекали – сажать-убирать картошку, помидоры, огурцы. Кукурузу серпами убирали.

Рахманов Марсель Хадыевич, одноклассник Р. Х. Галеева: Ринат много времени проводил в лесу, помогал отцу, который работал лесником. Так что нам редко приходилось играть вместе. Но мы с ним очень дружили. Любили лыжные прогулки. Много катались с горок – вокруг деревни приличные горы с хорошими трамплинами. С удовольствием гоняли на велосипедах, любили играть в волейбол.

Все перечисленные факторы существенны, но недостаточны для объяснения «феномена Галеева». Ведь потомки Надыра Уразметова – большинство жителей села Надырово, все живут в одних географических и климатических условиях, каждого приучали к деревенскому труду, большинство занималось спортом. Но почему же один стал нефтяником, другой – танкистом, третий – следователем, кто-то остался в родной деревне колхозником, а Ринат Галеев стал врачом, хирургом, профессором, легендой?

Может быть, разобраться в этом помогут подробности родословной со стороны матери Асии Тагировны.

ЦЕЛИТЕЛЬНИЦА

Дед Рината Харисовича со стороны матери Тагир Ахметгараевич Гараев в отличие от надыровских родственников принял сразу и революцию, и колхоз. При этом оставался верующим.

Айсылу Хамедова: Когда дед читал с бабушкой намаз, окна непременно закрывали. И детям казалось, что когда намаз читают, всегда должно быть темно. А они закрывались, чтобы никто не видел.

Тагир Гараев был работящим. У них с женой было 14 детей, Асия – вторая по старшинству.

А вот прабабушка Галеева в колхоз не вступила. И дед Тагир всегда переживал, что она не колхозница, что ему это припомнят – жили-то одним двором.

Прабабушка имела славу врачевательницы и со всего Альметьевска к ней шли люди, несли детей. А куда ещё идти, если на весь город один врач? Дети кричали, а целительница их брала на руки, что-то над ними читала, и ребёнок успокаивался.

Айсылу Хамедова: Она так и деда однажды спасла. Мальчиком в голодное время он съел коноплю. От конопли у него желудок распух, его повезли к врачу. Врач сказал: «Безнадёжно! К утру умрёт». Бабушка взяла мальчика в баню, неизвестно, что она с ним делала, но к утру ему стало легче.

Эти способности как-то передавались в роду, потому что дочь её тоже это умела помогать больным.

Айсылу Хамедова: Моя дочка палец сосала до 5 лет. Я замучилась, никак не могла отучить. Мы приехали в гости, тётя увидела и говорит: «Девочке скоро замуж, а она палец сосёт. Некрасиво!». И вечером тётя села возле кроватки, что-то читала, говорила. На другой день дочка корчится, но палец в рот положить не может. Толи гипноз это был?

От прабабушки или самостоятельно, но профессор Галеев приобрёл такую способность – умел словом лечить энурез у детей и подростков. Его появления в палате больные ждали, словно одно его появление – уже лечебная процедура.

Айсылу Хамедова: Ринат-абы делал операцию своей однокласснице. Она впоследствии рассказывала: «Я после операции лежу, боль сильная! Он зашёл, сел рядом, взял мои руки и начал спрашивать о моём состоянии и в тот же момент боль притихла. Он в палату заходил как ясное солнышко, будто светиться всё начинало».

Только, наверно, это был не гипноз, а уверенность врача в своём мастерстве, вера больного своему врачу и их общая вера в победу над болезнью.

Радости и горести

Три эпизода жизни, которые не забываются. (1961—1966)

Сестра

О брате вспоминает Айсылу Хамедова

Отец и старший брат Сирин-абы были строги ко мне. Рим-абы относился нормально. А Ринат – очень по-доброму. Мы постоянно с ним ездили на лошади в лес за сеном, за дровами. Летом спозаранку выезжали, и я тут как тут напрашиваюсь: «Возьми меня! Возьми!». Никто не хотел, даже отец брал лишь изредка, и только Ринат всегда кивал: «Садись!». Мне, пятилетней девочке, брат казался таким взрослым, а ему всего-то было 15 лет.

Однажды я его ужасно подвела. Капризная была. На выезде из леса, где на горе родник, я к Ринату пристала: «Пить хочу, пить хочу!». Он говорит: «Иди попей. Где родник, знаешь». – «Я боюсь! Одна боюсь!». Он слез с телеги, повёл меня на родник, в это время лошадь удрала вместе с телегой. Ринат мне приказал: «Стой здесь, никуда не уходи!», а сам побежал за лошадью. До деревни было километра три, она тогда была окружена забором – поскотиной. У ворот лошадь остановилась – только там её Ринат и догнал.