Кто подставил Ратмира Котрандашева

Павел заметил, как ему, несмотря на короткое время, проведенное с девушкой, уже не хотелось расставаться с ней даже ненадолго.

– Ну, уж нетушки, если идти, то до конца, – он заметил на ее лице игривую ухмылку, – ведь там же нет никаких бандитов, или я не права?

Дверь открыли не скоро. Минут через пять на пороге появилась на удивление весьма бодрая старушка. На вид ей было лет шестьдесят, и одета она была в чистый сиреневый сарафан в горошек. Поверх был накинут тулуп, забранные в комок седые волосы – образ типичной деревенской бабушки. Как оказалось, ей вчера стукнуло восемьдесят шесть лет.

– …А ключей у меня от дома нет. Эллочка тем летом приезжала, я ей отдала, и больше здесь ее не было. Она бы появилась, если бы приехала, обязательно, – повторилась старушка.

Павел долго молчал о появившемся госте в доме ее сына, но задал вопрос, который бы задавать не следовало.

– А как вы думаете, мог ли кто-нибудь поселиться в данный момент в доме, скажем, не имея ключей?

– Нет, внучок, я бы обязательно об этом знала. Поселок-то ведь маленький, а тут метров десять пройти, знала бы, конечно. А что, вы кого-то видели? Может быть, Тамарка приехала, так вы скажите, мне бы ей хотелось кое-что сказать. Я тут недавно прогуливалась возле домишка-то под вечер. Свет видела, уж не поселился ли кто без ее ведома, беспорядка бы не навели, вот что думаю.

– Да нет, бабуль, дверь, кажется, до сих пор заколочена… – сказала Наташа.

– Нет, не может этого быть, я сам видел старичка!.. – возразил адвокат.

Старушка непонимающими глазами вопросительно смотрела на Павла.

– Ну все, гражданин адвокат, пойдемте наконец туда и, если я не права…

Свирепый вид девушки придавал правдивость и убедительность словам, почему-то ему захотелось ее послушаться. Старушка, слушая то одного, то другого собеседника, старалась не упустить момента, чтобы вставить свое слово в разговор, думая, что ее слова помогут.

– Когда это случилось, – она впервые опустила глаза, но вскоре снова приобрела вид обычного человека, – милиционеры решили заколотить дверь, там незаметно гвоздя три или два головками уходят вглубь, их можно сперва и не заметить.

– Спасибо, Александра Филипповна.

– А? Да-да… Конечно, – проговорила она, провожая гостей, задумавшись, но вскоре, выйдя вслед за уходившими молодыми людьми, сказала громче. – Вы если что, то обязательно заходите, чаем вас угощу, у меня тут клубничного варенья много, крыжовенного.

– Я же просила вас, гражданин адвокат, не спрашивать ни о чем таком Филипповну…

– Да, извиняюсь, гражданка Наталья, допустил ошибку, – Павел, шутя небрежно, развел в стороны руки, изобразив смешно незадачливый вид.

Когда они вновь ступали на примятую, процветавшую зимнюю траву, осторожно поднимаясь по склону, Павел вспомнил, что хотел спросить у девушки, пока та его не перебила.

– Странная она какая-то, эта бабуля, практически даже незаметно, что страдает по своему сыну. Осторожно! – Павел протянул Наталье руку, вскочив первым на вершину холма. – Давай руку.

– Спасибо, – поблагодарила она, шагнув на твердую землю, заправив в джинсы надувшуюся рубашку, – я же говорила тебе, что она странная. Что?

Павел не заметил, как остановился взгляд на ее лице.

– Нет, ничего

Наташа улыбнулась.

– Ну что будем делать, господин сыщик?

– Я не сыщик, Наташа, я адвокат. И состою в областной…

Павел сделал вид, что шутка его оскорбила, сам не зная для чего.

– Ой, ладно, ладно там…

– Послушай, Наташа, ведь, наверное, у меня есть телефон внучки! Этой… бабушки – Эллы, Ратмир мне вроде бы говорил о нем, так, сейчас посмотрим. Подожди-ка, подержи, – его осенило вдохновение, однако он боялся ошибиться.

Павел подал курточку девушке, а сам принялся искать в папке номер телефона. В следственном изоляторе ее молодой человек, с которого и начался весь этот скандал, на всякий случай передал номер мобильника подруги на мятом листе, словно зная, что тот ему пригодится.

– Как в воду глядел, а? – рыская в прозрачных файлах, подумал он вслух.

– Что? – не поняла его Наташа. – Что вы там ищете?

– Вот хренотень-то какая, не вижу. Неужели потерял? Подождите-ка, Наташа, подержите, может быть, в куртке?

Он поменял местами черную из кожзаменителя новую папку на куртку в руках девушки, принялся тщательно рыскать по карманам.

– Да что вы ищете, гражданин адвокат, – Наталья, казалось, теряла терпение от молчания Павла.

– Да телефон, вот черт рассеянный, кажется, я его вытряхнул! – рассеянным взглядом он посмотрел на девушку. – С балкона вытряхивал куртку после СИЗО и…

– Елы, так у меня есть, трудно спросить? А?

Девушка сочувствующе посмотрела на нового друга, казавшегося теперь наивным и потерянным.

– Уф, – Павел сразу пришел в себя, но заметил жалостливый взгляд, – хорошо, Наташа, если у тебя, – он решил, что бессмысленно выходить на формальность и что необходимо склонить сейчас девушку к сотрудничеству, – есть ее телефон, ты можешь ей позвонить?

– Да, вообще проблем нет.

Исходя из существующего положения, Павлу, собственно, лишь хотелось узнать, есть ли у самой Эллы или ее родителей ключ от дома, впрочем, проникнуть внутрь ему было все равно необходимо тем или иным способом.

– Я буду ждать тебя за забором внутри огорода, хорошо?

Согласовав, что кому делать, Наташа изящно, словно кокетка, поворачивая талией на ходу, поправляя на скорую руку забранные в пучок красивые волосы, направилась к своему дому. Павел выругал себя за то, что на долю секунды отвлекся от своего плана.

Внутри

Адвокат, отправив на всякий случай подальше от странного места девушку, остался рад, что с ней ничего не случится. Разглядывая внимательно снова эти не занавешенные полностью окна, Павел стоял на прогнивших дощечках, проложенных поперек заросшего огорода. Подавшись назад, чтобы лучше рассмотреть помещение сквозь стекло, оступился за перекладину, разделяющую границы грядок, едва удержавшись на ногах. Выругался.

Надо было спешить. Скоро может подойти Наталья, а ему не нужны были свидетели. Еще раз осмотрев дверь, он заметил две утопленные головки гвоздей, уходившие в косяк прохода, тем самым служившие вместо замка.

– Чертовщина…

Павел был недоволен результатом. Планы нарушились, пришлось заново придумывать, как поступить с проникновением внутрь, взламывать же дверь считалось нарушением закона. Павел вновь выругался. Кинул быстрый взгляд на руку: часы показывали половину третьего, до отхода второго, и последнего, рейса теплохода «Москва» оставалось более трех с половиной часов. Вздохнув с облегчением, положил руки на бедра, с задумчивостью выдохнул, окидывая взглядом весь дом. К нему пришла спасительная мысль, обойти его кругом, в надежде найти уязвимое место или хотя бы маленькую лазейку, остальное посчитал он делом случая. Что до его серых кроссовок, то они уже довольно испачкались в земле.

Наталья, не успев попасть на крыльцо своего дома, тут же была остановлена окриком своей матери.

– Отец чуть с ног не сбился, где тебя черт носит? Наталья, сиди лучше дома или сходи, поищи подружек, к Федорчуку вон к своему сходи…

– Мама, Федорчук – он не мой, – кинув, чтобы мать успокоилась, открывая дверь в сени, Наташа, не закрывая ее, скрылась в полутьме.