Ремора

Московская область, Российская Федерация

Ударная волна от преодоления звукового барьера на мгновение приглушила шум экспериментальных плазменных двигателей и осталась где-то позади беззвучным для пилота хлопком. Предсерийный прототип многофункционального истребителя «П-24» проекта «Поток» успешно проходил эксплуатационные испытания на соответствие проектным характеристикам.

– Гнездо, это Клёст, – оповестил команду разработчиков самолёта управлявший машиной лётчик-испытатель майор Эйстрайх. – Сверхзвук достигнут, разгон без нареканий, перехожу к пилотажу, приём.

– Понял тебя, Клёст, машина стабильна, продолжай по плану, приём, – отозвался шлем.

Пилот заставил самолёт покачать крыльями, в очередной раз прицениваясь к чувствительности системы контроля. Ручка управления казалась ему излишне лёгкой и скорее напоминала пластиковый джойстик для компьютера, с помощью которого его сын играл в авиасимуляторы. По этой причине движения пилоту делать предстояло более осторожными, чем на привычных самолётах.

Чтобы лучше справиться с перегрузками, он склонил голову вправо против предстоящего вращения и перевернул «П-24» в «Бочку» через левое крыло, заставив истребитель сделать несколько полных оборотов вокруг своей оси. На выходе из пилотажной фигуры Эйстрайх устремил самолёт вверх и на половине восходящей петли совершил «Иммельман» – сделал оборот на сто восемьдесят градусов, выходя в обратное направление на ровную траекторию, попав на которую, ещё немного докрутил и сделал «Переворот».

Теперь сосновый лес поплыл зелёными брызгами под головой, размазываясь об каплевидный фонарь[42 - Фонарь – прозрачная часть кабины пилота самолёта.] кабины пилота. Понизив скорость, майор приблизился к этим зелёным «облакам». Когда уже казалось, что вот-вот какое-нибудь дерево зацепит кили[43 - Киль – часть хвостового оперения самолёта. У современных истребителей их как правило два.] хвостового оперения, пилот вернул машину в более привычное положение.

– Гнездо, Клёст закончил пилотаж без ЧП, – оповестил Эстрайх. – Система управления излишне отзывчива, требует отладки, приём.

– Принято, Клёст, готовь режим радиопротиводействия, приём, – отчеканил диспетчер.

На нынешнем этапе испытаний боевая эффективность не оценивалась, однако всё же инженеры не могли упустить возможность лишний раз задействовать излучатели виртуальных помех, разработанные для обмана радиолокации и систем наведения противовоздушных ракет противника.

Эйстрайх подмигнул светящемуся в дополненной реальности внутри визора[44 - Визор – стекло в шлеме для защиты глаз.] шлема активатору радиоэлектронных помех. Материализовавшиеся перед взором полупрозрачные иконки предложили выбрать объект обмана. Из доступных имитаций различных типов самолётов, вертолётов и ракет он выбрал копию своего истребителя и сконцентрировался на ней. В ту же секунду дисплей радара отобразил справа от «П-24» ещё один такой же, которого в действительности там не было.

Цифровой помощник пилотирования шлема схематичной сеткой нарисовал очертания машины, обозначив местоположение радиоэлектронного двойника, а затем предложил выбрать режим его работы или довериться искусственному интеллекту. По интерфейсу управления системой прошла рябь помех. Выглядели они в пределах нормы для условий активации режима РЭБ[45 - РЭБ – радиоэлектронная борьба.].

– Гнездо, это Клёст, – принёс канал спутниковой связи, заполнившийся перекрывающими речь шумами. – Сверхзвук достигнут без нареканий, перехожу к пилотажу…

Эйстрайх был уверен, что это его собственный голос. Ту же фразу он произносил сразу же после выполнения пилотажных фигур.

– Вас понял, Клёст, машина стабильна, продолжайте, – прозвучала едва слышная сквозь радиосвист команда авиадиспетчера. – Клёст! Ответьте, Клёст, это Гнездо! Приём…

Радар показывал, как невидимая в реальности копия самолёта ускорилась и значительно оторвалась вперёд.

– Вас слышу, Гнездо, приём, – отозвался майор.

– Почему не отвечаете? – допытывал центр управления. – Приём.

– Какие-то помехи в аппаратуре связи, – ответил лётчик. – Похоже на мировое эхо[46 - Мировое эхо – до конца не объяснённое явление возвращения радиосигнала обратно к передатчику с задержкой около одной минуты.], приём.

– Фиксируем время, Клёст, продолжайте, приём.

Вернув внимание к визору шлема, Эйстрайх задал виртуальному клону команду перейти в режим атаки, а целью назначил себя самого. Мчащийся впереди контур истребителя тут же применил аэродинамическое торможение[47 - Аэродинамическое торможение или динамическое замедление – часть манёвра «Кобра», при котором истребитель сбрасывает скорость за счёт «запрокидывания» назад.], высоко задрав нос. Эйстрайх пронёсся мимо. Понимая, что ИИ выполнил элемент «Кобра» не просто так, он приготовился к нападению.

Радиозащита оповестила о выпущенной двойником ракете «воздух – воздух», а радар обозначил траекторию её движения. Несмотря на то, что РВВ[48 - РВВ – ракета «воздух – воздух».] была такой же виртуальной, как и сам атаковавший самолёт, Эйстрайх предпринял попытку уйти. Автоматически отработали тепловые ловушки[49 - Тепловые ловушки или ложные тепловые цели – пиротехнические устройства, которые делают залп с большим количеством тепла для отвлечения ракет с тепловыми системами наведения.], залпом искр прошивая пространство позади «П-24» и уводя условную ракету мимо цели.

Клон всё преследовал, однако новых попыток ударить со спины пока не предпринимал. Эйстарйх повторил «Иммельман», чтобы выйти ему навстречу.

– Почему не отвечаете?.. – вновь продублировала старый сигнал связь. – Двести тринадцать…

Настоящая и невидимая машины пронеслись друг мимо друга и по широким траекториям опять начали разворачиваться. Эйстрайх не смотрел на приборы, а выглядывал светящегося сеточкой вдалеке противника через фонарь кабины, запрокинув голову.

– Гнездо, я Клёст, помехи в связи повторились, – оповестил он инженеров. – Посторонние звуки, приём.

– Клёст, дублирую. Помехи в связи из-за посторонних звуков. Приём, – повторил слова майора диспетчер.

– Гнездо, там было число… – он задумался на мгновение. – Гнездо, дайте любое число. Скорее! Приём!

Вышедший на прямую немного раньше двойник послал вторую виртуальную ракету.

– Клёст, двести тринадцать… – протрещала связь и вновь сорвалась в едва уловимый шум. – Катапультируйся, Лёня, не тяни!

Эйстрайх выключил режим атаки искусственного интеллекта, и стремящийся к нему фантом ракеты исчез. Двойник перешёл в режим сопровождения, пристроившись рядом. Ответ собеседника заставил майора подумать, будто неполадки с аппаратурой связи каким-то образом начали опережать реальность. В шумах звучало то же число, что позже в действительности назвал диспетчер эксплуатационных испытаний. Но что должно было произойти, чтобы после этого прозвучала команда катапультироваться?

– Повторите, Гнездо! – потребовал майор. – Приём.

– Двести тринадцать…

– Другое, про катапульту. Приём.

– Клёст, указаний не было, – ответил центр управления. – Приём.

Рябь повторно пробежала по дополненной реальности внутри визора и по экранам приборов. Шлем оповестил об отключении радиодвойника, однако эфемерный «П-24» справа от настоящего не исчез. Он совершил резкий манёвр и навалился на самолёт Эйстрайха.

Визор показал, как линии, схематично изображающие фантом, прошли сквозь истребитель. Эйстрайха потянуло за ними в сторону, и он вылетел за пределы кабины слева. Вокруг него светилась зелёная сетка каркаса двойника. А настоящий «П-24» остался на прежней траектории. Майор увидел, что по-прежнему сидел в кабине. Его сознание будто отделилось от организма и теперь парило бестелесным призраком внутри радиоклона самолёта. Снизу распростёрся город.

Всё пространство вокруг дрогнуло точно так же, как мгновение назад смаргивали в сбоях дисплеи приборов, и Эйстрайха толкнуло обратно в тело. Однако после возвращения в осязаемый мир ощущения, казалось, не изменились. Побывав там, вне себя, он вдруг почувствовал иллюзорность материального. Поднял визор и согнул несколько раз пальцы. Они слушались, но было в их поведении что-то странное. Словно снаружи него находился не он сам. И этот кто-то внешний был как клоун, стоящий по другую сторону пустой рамки от случайного зрителя цирка и изображающий его отражение в зеркале. Поразительно достоверный обман.

Радар запищал, предупреждая о повторном столкновении с призрачным «П-24», а затем смолк. Как и вся электроника. Истребитель качнуло. Струи плазмы, вырывавшиеся из двигателей, угасающе захлопали у хвоста, потряхивая фюзеляж. Высота стремительно начала таять.

Приборы ожили, позволив добавить тяги, и тут же вновь потухли. Машина подпрыгнула камушком, пущенным по воде. Подкрылки зафиксировались в последнем положении, подкручивая «П-24» через хвост. Ещё немного, и самолёт мог бы свалиться в плоский штопор. Выйти из такого положения с наблюдающимися сбоями всех систем было бы невозможно.

Эйстрайх приготовился к манёвру и считал. На пятой секунде индикаторы внутри панели начали зажигаться. Помня о чувствительности органов управления, майор осторожным движением выровнял самолёт, зафиксировал его на плавный подъём и начал наращивать тягу.

– Катапультируйся, Лёня, не тяни!.. – успел прореветь шлем, прежде чем электроника отказала в третий раз.

Эйстрайх и не думал запускать катапульту. Он считал. Пять секунд. Оценивал потерю высоты. При грамотных действиях ещё было возможно увести самолёт за пределы города к виднеющемуся впереди лесу. А потом… Разве что верхушки деревьев подстричь собой. Майор не испытывал тревоги по этому поводу. Возможно, сказалось недавнее ощущение ирреальности окружающего, но и без этого его всегда преследовала уверенность в предрешённости собственной судьбы – ему было предначертано погибнуть в полёте далеко от поверхности Земли.

Радар отобразил точку позади. Затем ещё оду левее спереди. Пара возникла прямо над фонарём кабины. Пилот оглядел небосвод, но ничего не увидел. Не желая принимать очевидное, он опустил визор шлема. Зажглись визуальные подсказки виртуального помощника, демонстрируя силуэты окружившей его целой эскадрильи радиодвойников «П-24». Один из верхних заложил пике и прошил самолёт Эйстрайха насквозь. Системы вырубило.

– Камикадзе-камикадзе, – протянул лётчик, считая секунды. – Ничего не бойся…

Теперь, когда стало окончательно понятно, что именно являлось причиной сбоев, он мог попробовать им противостоять. Однако решение бороться оказалось ошибкой. Едва при возобновившемся управлении Эйстрайх с помощью «Бочки» заставил фантом проскользить мимо, остальные взбесились и один за другим устремились к нему. Попадание вышло двойным.

Через пять секунд истребитель не слушался. Тогда Эйстрайх начал искать новый план, наименее опасный для гражданских. Пустующий утром футбольный стадион был хорошим вариантом. Настоящая мишень, подсвеченная зелёным целеуказателем газона. Только вместо управляемой ракеты предстояло бить по нему самим истребителем. Майор гадал, дотянет ли до цели с таким углом планирования? Сможет ли воткнуть машину носом в самый центр поля?

С приходом десятой секунды двигатели взревели. Не повторяя прежней ошибки, Эйстрайх начал набор высоты без попыток избежать столкновения с агрессивными радиодубликатами. Лес уже был близко, когда очередной двойник прошиб «П-24» и выключил его. Теперь уже на десять секунд.

Майор порадовался, что в предыдущий раз в него не врезались сразу пять радиодвойников, и потянулся к держкам[50 - Держки – рукоятки катапультирования, располагающиеся в маневренной авиации на кресле пилота между его ног.]. Пальцы сжали пустоту. Вместо привычных механических рукоятей катапультирования в сиденье кресла была проделана продолговатая прорезь с овальной кнопкой внутри. Из-за такой защиты от случайного срабатывания лётчику требовалось просовывать пальцы к активатору катапульты, а не дёргать его. Это решение ему не понравилось изначально, едва он только увидел первый макет истребителя, который ему предстояло испытывать, однако он и не думал, что нововведение окажется уж настолько неудобным.

Снизу понеслись первые сосны. Выровняв машину, Эйстрайх опустил в проём правую кисть до средних фаланг и упёрся кончиками пальцев в кнопку. Щелчок раздался одновременно с атакой двойника. Пиропатроны сработали лишь с одной стороны, перекосив фонарь кабины справа и потоком искр расплавив куртку на руке пилота. Проникающий сквозь щель под стеклом поток воздуха горелкой направил огонь в лицо майору.