Реверсия

– Каково было мне, – однажды набрался храбрости Вадеев. – Мы с тобой уже переспали, а потом я обнаружил признаки чесотки. И поздно что-нибудь исправлять.

– Мог сразу сказать! – потеплел ее голос.

Недоверие и болезнь остались в прошлом, перед глазами свежая постель, далеко не с серными запахами. Ночь звездами подглядывает в окно, звучит космическая музыка, в полумраке ярко горит свеча. Интриганка лежит поверх постельного белья, свободно раскинув руки и ноги, соблазнительная в своей обнаженности. Магнитофон воспроизводит странные шелестящие звуки. Он, еще мокрый после ванной, таращится на ее хрупкое, почти детское, тело, мысленно восторгается утонченной красотой. И откуда в таком маленьком нежном теле берутся безграничные силы!?

– Подожди, не спеши, – шепчет она. – Я пытаюсь найти контакт с Космосом: положительные заряды благотворно влияют на придатки.

Ее холодная рассудительность может похоронить любую страсть. Внешне она проявляет психологическую сложность, сознательно показывает рисунок, пусть даже затейливый, на математически рассчитанной простейшей форме. В общении с ним Интриганка напоминает главную героиню из романа «Унесенные ветром». Задумывалась она или нет, но привлекательность литературного персонажа вдохновляет, увлекает и придает ей уверенности в выстраивании личной жизни. Хотела она или нет, но моральная поддержка книжной героини позволила ей избавиться от многих психологических комплексов, а напористость и обезоруживающая открытость стали частью ее имиджа. Кот с иронией воспринимает ее психологическую игру, понимает и уже не видит в ее опытах угрозы для своей независимости. Его забавляет детская наивность и привлекает поэтический дар маленькой женщины. Если бы еще не ее убийственная расчетливость.

Она посчитала, пора переходить к новому этапу их сближения, доверила свой личный дневник. Весь вечер он увлеченно читал, пока не обнаружил в записях нечто, разрушившее остатки сомнений. Рукопись обретала форму романа, причем пристрастного – в том виде, в каком выгодно показывать любому человеку, не помешанному на морали.

На протяжении всего дневника прослеживается образ ее бывшего учителя – Владимира Ивановича. С ним она мысленно советуется, воображает его своим мужем, в иных случаях – потенциальным любовником. Может быть, процесс идеализации учителя так увлек Вадеева, что он не торопится расстаться с дневником, а значит – с Интриганкой. Она выглядит забавной в своих фантазиях, часто показывает себя неопытной девочкой, которую он не вправе обижать. Ей хочется такой казаться, на самом деле она высокого мнения о себе – как женщине, способной на сложные интриги. И прав Ларошфуко, верный способ обмануться – считать себя хитрее других. Еще бы! Вадеев существует для нее только в образе Кота. А если бы прозрела?

– Как теперь ты относишься к Владимиру Ивановичу? – подчеркнуто равнодушно спросил он, обняв ее узкие плечи.

– Как?.. Ну, он мне дорог, много для меня сделал.

– А если бы он за тобой приударил, ты бы с радостью приняла ухаживания?

– Наверное, отдалась бы.

– Да-а? – растерялся он от подобной откровенности. – Это что же, я разыгрываю любовь, а ты можешь за просто так переспать с другим человеком? Цинично об этом заявляешь.

Она поняла, но поздно. Прижалась плотнее.

– Ну, прости! Ты помог мне реализовать себя. И потом… у тебя такое сладкое сексуальное тело. Прости меня!

– Не изворачивайся!

Итак, появился повод. Он мягко отстранил ее руки, поднялся, медленно стал одеваться.

– Ты уходишь?

– Да. Ты меня огорчила, и я хочу побыть один.

– Фи, на улице стемнело, тебе нельзя идти.

– Ничего, на последний трамвай успею.

– Ты плохой человек, я перестану тебя уважать! – В словах начала просачиваться ярость. – Забери свои подарки и никогда не звони!

– Хорошо, но в другой раз.

Пока она ищет способ побольнее ударить его, он успевает сгрести в охапку свою одежду и выбежать из квартиры. Полуодетый, в расстегнутом пальто, не дожидаясь лифта, устремляется вниз по лестнице.

– Валера, вернись! – подхлестнул его испуганный голос сверху.

– Созвонимся! – отмахивается он на запоздалое требование, радуясь одержанной победе.

Необычайно привлекательное сочетание – рекламные огни и только что выпавший снег. Естественным выглядит красочное многолюдье запорошенных улиц и бульваров. Вадеев затерялся в толпе, растворилось его сознание в эйфории погожей ночи. Наутро очнулся в постели с головной болью и слабостью во всем теле. Смутно помнятся стойка бара, бокал винного коктейля в руке, шумная компания в небольшом скверике. Заявился домой за полночь, с какой-то радости добавил стакан водки, дожидавшейся с прошлой недели.

Ах ты, грязная пьянь, чертополох, гниющий среди майских цветов! – так возмущалась совесть над его похмельными останками. И все из-за любви к свободе от унесенных ветром. Не хотелось ему становиться жертвой расчетливой Лиды, поэтому праздновал освобождение. Болезненно отозвался в мозгах квартирный звонок. Вышел в коридор, открыл дверь, а там две уличные особы – ищут дешевых развлечений. Ему тоже не мешает подлечиться, и он предоставил им деньги. Они быстро продефилировали до коммерческого киоска, а при возвращении все вместе закрылись в его комнате.

Если даже соседи слышали бряцанье посуды, невнятное бормотанье и стоны, то все равно не могли представить истинную картину происходящего. Все были пьяны, постель разбросана, творился сексуальный бардак внутри деградированной троицы. И так весь день. Барышни, не очень избалованные мужской цивилизацией, принимали события такими, какими преподносила им жизнь. Кот, в свою очередь, стремился удержать за собой воображаемую свободу. Поэтому, к обоюдному согласию, они все перецеловались, а к полуночи забылись безмятежным сном.

Следующий день застал их в сложных позах, не в лучшем вид растленные души. Ничего не хотелось кроме покоя, и Кот догадался послать женщин за водкой. Утренний рассвет навсегда поглотил пьяных уличных торговок, осчастливленных денежным подарком. А в его сознании зарождались драконовые мысли, полные ядохимикатов.

Он лежал в постели, когда прозвенел телефон. Тревожный голос Интриганки:

– Как ты там!?

– Ночь не спал, – с трудом шевелит он языком. – Точнее, спал, но не один.

– Придешь ко мне? – не поняла она.

– Нет! Когда мы вдвоем, нам плохо.

– У тебя женщина?

– Две – обе голые, и я страшно устал от беспокойной ночи.

– Это правда?

– Да.

Она положила трубку. Кажется, ему повезло: не будет ссор и обид. Пусть она включает музыку, ложится голая на постель, раздвигает ноги и выходит на связь с Космосом. Или предается мечтам о Владимире Ивановиче и удовлетворении с ним похотливых желаний. Теперь все равно. Надо оставаться самим собой, даже если по уши в дерьме. Стерильная жизнь тоже надоедает.

После короткого телефонного диалога ночное приключение не кажется бессмысленным. Вывалялся в грязи – это точно, но результат превзошел ожидания: сохраняется независимость без насилия над собой, пакости тоже никому не сделал. Отвечать придется только перед богом, а бог милосерден и все простит. Если Вадеев опустился настолько низко, что ниже некуда, то может считать себя новорожденным на пути к великим деяниям. И всегда ему будут содействовать только благие намерения.

При благотворной мысли Кот с удовлетворением отмечает прилив новых сил. Он идет в ванную, включает душ и тщательно выскабливается щеткой с мылом. После завтрака полчаса трудится над плакатом: Не пить,не курить – быть счастью! Внизу ставит подпись, творение помещает в комнате над входной дверью.

С лучшими намерениями совершается множество глупостей. И он успел накуролесить, хотя Интриганка в упор не видит, или не хочет видеть, его неблаговидных поступков. Все попытки обострить отношения до полного разрыва наоборот разжигают в ней страсть. Ее сексуальная заразительность не может оставить его равнодушным, иначе не думал бы о ней и не шел бы на встречу по первому зову. Беспроигрышный вариант, когда инициатива для разрыва будет исходить от нее. Он закончит ее портрет, покажет во всем блеске ее безобразность, и она возненавидит его. Конечно, дама привлекательная во многих отношениях, он по-своему даже любит ее, но не станет ее жертвой. Разрыв неминуем. Творческий порыв, подкрепленный уверенностью в успехе, не позволяет дожидаться рассвета. Сейчас или никогда!

Вадеев разложил карандашные наброски, тщательно их проанализировал. В каждом из них есть что-то от Лиды, но нет законченного образа – такого, каким он виделся ему, а именно – интриганки. Оставалось обобщить, найти необходимую цветовую гамму, соответствующую преисподней – этой женщине, воспитанной книгами типа «Унесенные ветром». Непременно будут присутствовать голубые и зеленые цвета. Огненный цвет – проявление ее характера, жажда разрушения. Разве она не разлагала его личность. Женщина – вампир. Губы влажно-алые от свежей крови. Конечно, банально, но без экспрессии совсем скучно.

Он радуется творческой удаче. Если не любит, то изобразит маленькую коварную женщину как воплощение темной силы, то есть с безумными глазами и зеленовато-синим лицом. Или нет, он не смеет искажать действительность. Она не переставала удивлять его, принесла ему немало приятных часов, повысила жизненный тонус.

Прежде всего – страсть, она радужным веером рассыпается в ее короткой стрижке. Достаточно огненная, чтобы не сомневаться в силе духа этой, далеко не слабой, женщины. Глаза несколько больше, чем на самом деле, пусть они отражают мечтательность и порочность. Губы тонкие, змеевидные – в коварной улыбке.

Получился неординарный портрет. Выполнен профессионально, нравится Вадееву. Радость переполняет его. Наверное, это и есть свобода, о которой он мечтал. Лида будет шокирована, но согласится с трактовкой своего образа. Хотя… во время работы он обнаружил в ней привлекательность, какую раньше не замечал. Не тот ли случай, когда мужик корову продавал? Нет, нельзя раскисать, она не имела права использовать его в эгоистических целях. Не задумывалась, хочет ли он устраивать свою судьбу в соответствии с ее интересами, не пожалеет ли на склоне лет о неправильно прожитой жизни.

Наконец-то портрет закончен, можно с улыбкой вспоминать эпизоды, связанные с ветхим сараем и чесоткой. Сексуальные отношения потеряли приятную новизну и сохранялись до последнего дня благодаря ее инициативе и его инфантильности. Он останется один – без любви, но в дружбе со всем миром. Разве не поэтому он хочет, чтобы все умерло само собой – безболезненно. И за телефон берется с добрыми намерениями.

– Привет! Наконец-то я закончил твой портрет.

– О, как я рада! Наверное, нос, как у Бабы Яги. – По ее интонациям понятно: она не спешит расставаться с иллюзиями.

– Нос нормальный. Я доволен своей работой, а такое не часто бывает.