Из плена тьмы. Если ты долго смотришь в бездну, то тьма поглощает тебя

Лежат на дне своих гробов,
И мой вопрос не разрешен,
Стоит загадкой грозно он.
Среди могил еще одна
Разрыта вновь – и вот она
Недавний труп на дно взяла.
Еще вчера в нем кровь текла,
Дышала грудь, душа жила;
Еще вчера моим отцом
Его я звал – сегодня в нем
Застыла кровь, жизнь замерла,
И где душа, куда ушла?

Я почувствовала, как стали вставать дыбом волоски на моем теле. Я ощутила чей-то взгляд – тяжелый, мертвый взгляд. Меня охватила паника и в мгновение ока распространилась по моему телу, выгоняя холодный липкий пот. Меня затрясло, как в лихорадке, и я пошатнулась. И передо мной возникли глаза, которые были налиты густой темнотой. Они словно обещали проникнуть в самую суть моей души, стоило лишь поддаться соблазну и нырнуть в эту тьму. Мне ни разу еще не доводилось видеть чего-то подобное, но я была готова молиться, чтобы никогда больше не видеть это снова.

В твоих глазах не видно света.
Во тьме грехов твоя душа.
Печаль и боль пронзают сердце.
Стекает черная слеза.
Не видно звезд в безлунном небе.
В затишье слабый ветерок
Шуршит по листьям в тусклом свете
На перекрестке трех дорог.
Ты смотришь вверх, не видя рая.
Ты видишь кровь и старый крест.
Крик смерти окружает разум,
И разум хочет умереть.
Марионетка в тьме разврата,
Среди грехов больного мира.
На перекрестке ты без страха
Идешь без воли и без силы.
Ты в тишине среди кошмаров.
Ты слышишь плач своей души.
На бесконечном перекрестке
Ты в бесконечном мире тьмы.

– Глаза! – простонала я в ужасе. – О Господи! Они смотрят на меня. – меня передернуло от этого пронизывающего взгляда. – Ужас! Ну, правильно, ужас! Где я нахожусь? В ужасном месте. Глаза в стенах! Глаза на церкви! Они повсюду! Они словно следят за мной.

В то же время я знала, что глаза не могут причинить мне зла. Но не хотелось, чтобы они копались в моей голове. Эти вязкие, тягучие взгляды все так же холодно следили за мной. Слезы наворачивались на глаза, вроде бы и хочется, и как-то глупо. Пронзительный взгляд неотрывно следящих за мной черных глаз заставил меня нервничать. Вдруг я ощутила рядом присутствие кого-то. Почувствовала, как нечто зловещее пронзает меня холодным взглядом. Стало очень холодно и страшно. Я от страха не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой. Внезапно мое запястье обхватила ледяная ладонь.

– Глаза – зеркало души, – сзади раздался голос. – Так вы говорите?

Это был голос, внушающий одновременно ужас и преклонение. Я отпрыгнула в сторону и развернулась к незнакомцу. Перед собой увидела человека в длинном черном плаще. Лица видно не было, поскольку оно было закрыто капюшоном. Тем более голова была опущена, что совсем усложняло задачу по определению того, кто передо мной. Под капюшоном плаща, я заметила, как в темноте вспыхнули два огонька. Все чувства замерли, а в голове возникла мысль: это демон! Вокруг него сиял серебристый свет, который не был светом.

– Но, не эти же глаза! В них только злоба плещет.

– Посмотри на меня, – голос вывел ее из оцепенения. – Вглядись в свой ад в моих глазах.

– Зачем? – я медленно подняла голову. Прямо в глаза мне смотрел своими прожигающими насквозь, огненными и в то же время какими-то мертвыми глазами Дьявол, из них медленно сочилась тьма. – И что я увижу в твоих глазах? Только ужас и не более! Я не переношу, когда мне приказывают, – страх словно пригвоздил меня к месту, я не смогла даже шевельнуться. – Час от часу не легче, – чуть не задохнулась я от ужаса, чувствуя, как руки смерти приближаюся к моему горлу, – Сколько я буду встречать на своем пути смерть? Что-то всюду меня преследуют только смерть и тьма! И почему ты повелительным тоном заставляешь меня смотреть в твои глаза? Может, я не хочу смотреть. Я и так знаю, что там нет жизни. Вы что, здесь так любите пугать?

– Когда внушеньям духа злого,
Как низкий раб, послушен ум,
И ничего в нем нет святого,
И много, много грешных дум.
…Закон озлобленного рока,
Смерть, надо мной останови
И в черном рубище порока
Меня на небо не зови!

– Пора привыкать к встрече смерти и образу тьмы. Глядя в наши глаза, вы увидите свое прошлое, которое вам поможет освободить и очистить душу. У нас много лиц! И пугать – это наша прерогатива.

– Напугав нас, вам что, становится легче? К такому не привыкнешь. Почему ты меня преследуешь?

– Когда ты увидишь свой ад, то будешь знать, что нужно жить, чтобы не сожалеть, когда будешь на смертном одре. Прожить свою жизнь на земле и не запачкаться невозможно. И сейчас будет жечь позор за твои подлые дела на земле.

– Ах! Ах! – осмелилась я дерзить. – Мы знаем Н. Островского! Самое дорогое у человека – это жизнь, – решила процитировать я, показав тем, что я и не такая уж глупая и читаю умные книги. – Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно стыдно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое и чтобы, умирая, мог сказать: вся жизнь и все силы отданы самому главному в мире – борьбе за освобождение человечества. Но я не патриотка, – мой голос зазвенел с призрением, – чтобы бороться за человечество. Мне бы себя защитить и прожить счастливо. А спасением быдла от смерти пусть занимаются те, кому нравится, когда эти ничтожества вонзают в кромешной ночи нож в их родственников, насилуют их детей, грабят людей. Вот их и мучайте. Оставьте меня без нравоучений.

– Я не цитировал вашего писателя. А эти мрази, как ты их называешь, они получают свое.

– Поняла. Тогда молчу. Если их здесь пропустить по коридорам тьмы, то думаю, что меньше станет зла на земле.

– Ты за них не волнуйся, каждый получает по заслугам. Ты думай о себе.

– Я их здесь не вижу. Мне бы хотелось увидеть, как они жарятся на сковородке.

– Какая ты наивная, – его смех эхом пронеся во тьме, ударившись о стены заброшенной церкви, рассыпался, – здесь нет того, что пишут в ваших книгах. Это ваши фантазии. Да ты не бойся меня! – успокоил меня незнакомец. – Как всегда, главная проблема в жизни человека – поиск своего пути. Причем сколько людей – столько дорог. Одни стремятся к истине, другие пробуют убежать от нее. Кто-то пытается свести счеты с жизнью, а кто-то норовит обмануть смерть. Людям не нужна истина, они заняты собой!

– Странные вы! Сами пугаете нас, а потом успокаиваете.

– Не мы вас пугаем, а вы сами создаете себе проблемы.

Я часто думала о том, какая мне выпадет смерть, хотя за последнее время поводов находилось достаточно. Но даже начни сейчас размышлять об этом, вряд ли смогла бы вообразить для себя финал. Внезапно охватил беспричинный страх, оказаться запертой в гробу. Тут же в памяти возникли рассказы, фильмы о запертых в гробах людей. Мне представилось, как я бьюсь, умоляю выпустить и кричу, надрывая свое горло. А сквозь щели доносится смех заколачивающего гвозди в крышку гроба. Сердце забилось так сильно, что я подумала, что оно вот-вот взорвется. В висках заболело, и у меня вырвался свистящий вздох. От ужаса перехватило горло, и я подумала, что сейчас потеряю сознание. Что я могла ответить? Боль сжигала меня. Мне также показалось, что я слышала вопли грешников, которые оглушали.

– Ишь! Как тебя пронзает страх быть мертвой! Не это страшно, страшно, когда ты будешь вечно скитаться здесь! Да, страшно, но надо уметь смотреть своим страхам в глаза.

– Я понимаю, но это очень цепкий страх. В нем какая-то угроза, я не могу ее найти, не могу назвать. Мне кажется, что этим страдает все человечество.

– Это страх смерти! Смерть – это рентгеновские лучи, которые высвечивают все скрываемое, делая очевидным, каков ты есть на самом деле. Вы пытаетесь проанализировать его, но, такое чувство, что вы все словно бы сговорились не вглядываться в солнце. Вы избегаете открытой конфронтации с призраком смерти. Растворись во тьме, впусти ее в свое сердце, и ты увидишь свет.

– Ну, да, ну, да! Я боюсь. Сделав шаг во тьму, я отдам свою плоть и кровь, свой разум и свои чувства этой темноте. И что потом? Останусь здесь влачить свое существование.

– Свет во тьме – это редчайший дар вечности, который невозможно практически обрести. Мы выбираем единицы душ, чтобы зажечь свет в груди. Свет – это не фонарь, который освещает вам путь. Вы должны стать светом, чтобы сиять во тьме.

– Я подумаю.

– Тебе надо поверить в свои силы. У тебя их предостаточно, чтобы выйти из тьмы, в которой ты находишься. Куда вы идете? Вы никуда не идете, вы ходите по кругу, блуждаете и пытаетесь таким образом получить опыт вашего бессмысленного блуждания. Я не настаиваю, но когда захочешь, то будет уже поздно. Взгляни на меня, – не попросил, а потребовал собеседник.

Я подняла свой взгляд и посмотрела ему в глаза. Я увидела, что в его глазах замерцал огонь. Но через мгновенье исчез, и снова глаза заволокло непроглядной тьмой. И зачем меня заставлять смотреть в их глаза, если у меня нет желания, и я напугана? Что я могла там увидеть, кроме тьмы? Я уже не была удивлена происходящим, и что беседую с Тьмой о высоких материях, даже не зная, кто она. Это было снова испытание, и я должна была освободиться от страхов перед входом во тьму.

– Что ты ощущаешь? Что ты видишь в этом?