Записки последних Антикваров

Хмыкнув, я схватила книгу, канделябр и направилась к стеллажу с книгами по анатомии.

Не поймите меня неправильно. Романтизировать мужчину из 19 века – плохо. Вот вам мой совет: «Не делайте так!». Помните, что женщины стали бороться за свои права только концу 90-х годов того века. Я же стояла посередине красивейшей библиотеки в 1845 году и прекрасно понимали, что это не место и не время доказывать мужчине свои права.

Положила справочник на место, затем обернулась в сторону герцога, мы снова стояли слишком далеко друг от друга.

– Медицинский справочник, правда? – спросил вдруг герцог.

– Прошу прощения? – значительно повышаю тональность и громкость голоса.

– Просто… – герцог замялся, а затем снова спросил ещё более удивленно: – Медицинский справочник? Правда?

– Я потеряла память, Ваша Светлость, – решила я добить свою легенду. – Хотела разобраться, в чём проблема.

– Вы думаете, если квалифицированный лекарь из Лондона не справился с вашим недугом, то княжна определенно разберется?

– Ваша Светлость, Вы сомневаетесь в моих знаниях?

Просто держись, Диана. Сделай глубокий вдох и игнорируй сексистские высказывания.

– Вы такая… – герцог явно задумался, – хрупкая, миледи.

Я озадаченно осмотрела себя. Меня точно нельзя было назвать хрупкой. Да я была низкой. Ниже Саммер, которая явно унаследовала гены великанов Сэквилл-Джерменов. Но я была полнее её, моей талии было далеко до её. А моё круглое лицо совсем не смотрелось на фоне вытянутого бледного лица Саммер. Кого уж и можно было назвать хрупкой, так её. Казалось, если девушку обнять крепко, можно было потерять несколько её рёбер. Но я? Хрупкая? С моей грудью 3-го размера? Пф, да как же!

– Я не это хотел сказать, – поправил себя герцог.

– Ваша Светлость, – перебила я мужчину. – Вы считаете хрупкие девушки не могут быть умными?

– Начитанными? Возможно. Умными?

– Ваша Светлость, – снова оборвала очередную «феминистскую» речь, исходящую из уст герцога. – Пока Вы не заявили, что женщине не позволено лишний раз думать о чем-то, кроме красивых узоров на фарфоре, я Вас остановлю. Вы очевидно не в состоянии ясно мыслить. Я же очевидно не в состоянии слушать Ваши тирады о несчастном медицинском справочнике в моих руках. Это всего лишь книга, в которой есть слова, которые, очевидно к Вашему удивлению, я могу прочитать, а некоторые из них – даже понять. На этом я, пожалуй, откланяюсь. Но прихвачу с собой несколько книг с Вашего позволения.

Никакого позволения я, конечно же, не стала дожидаться. Я отвернулась от мужчины и стала выискивать что-то интересное на полках с книгами по анатомии, пока не наткнулась на справочник болезней спинного и головного мозга. Найти такое чтиво на полках такого поместья было для меня странным знаком, видимо кто-то из герцогов увлекался медициной, что как никогда кстати сыграло мне на руку. Для уточнения, медициной я никогда не увлекалась, а медицинский справочник взяла исключительно для того, чтобы поискать немного информации про состояние пациента в коме. Но сейчас я была просто вынуждена продолжать эту игру, потому и взяла книгу по анатомии. Я выхватила книгу и без всяких объяснений вышла из библиотеки, даже не смерив герцога презрительным прощальным взглядом. В этот раз я даже не старалась быть тихой. Напротив, я достаточно звучно закрыла дверь: грохот раздался эхом не только по библиотеке, но и по холлу.

Глава 7: «Последний и отчаянный из братства кольца»

Диана II: 11 февраля 1845, 19:30

Вечерняя прохлада бодрила после полбутылки скотча. Не сказать, что я была очень пьяна, идти можно. Себальд, который желал как можно скорее отправиться в Дрейтон Хаус, намеревался садиться на коня, от чего мне пришлось его настойчиво отговаривать. В конечном итоге мне пришлось проследить, что экипаж отправился с Себальдом внутри, а не с ним же верхов на скакуне.

На улице уже было достаточно темно, пусть я и использовала инкантаментум иллюзии, шла всё равно с опаской.

По размокшим дорогам разъезжали повозки, люди явно ехали друг другу в гости на ужин, чтобы хоть как-то сгладить этот мрачный вечер. Я же в своих летних кедах прыгала через лужи, стараясь не оставлять видимых следов на местах, где ещё не подтаял весь снег. На дворе стоял февраль, а погода мразотная, как в марте. Но март я любила, потому что после слякоти всегда появлялось солнце и надежда на светлое будущее. В феврале же слякоть означала только одно – скоро всё заморозится и на улице будет ужасный гололёд.

Я была уже близка к Крейтон Холлу, когда мне вдруг показалось, что за мной кто-то наблюдает. Это было, конечно же, маловероятно, учитывая то, что на мне инкантаментум иллюзии, но я всё-таки обернулась. Никого позади не оказалось, лишь сильный поток ветра от резкого разворота раскидал мои волосы по лицу.

Ладно, пора бы уже засунуть мою тревожность и паранойю поглубже и заняться действительно важными вещами.

Ускоренным шагом я направилась к Крейтон Холлу. И может это алкоголь, скорее всего он, но я совсем забыла, что должна была зайти через сад, и постучалась во входную дверь.

И пока я сообразила, что натворила, и стала спускаться, дверь уже распахнулась.

Килтон стоял в дверях и рыскал своими глазами по всем кустам у порога, пока я стояла у подножья лестницы и смотрела прямо на него.

– Кто там, Килтон? – послышался голос Сайланта где-то в глубинах дома.

– Должно быть, какие-то бродяги, сэр, – Килтон уже собирался закрывать дверь, как в коридоре вдруг появился лорд Лоундридж.

Мужчина бодро подошел к входной двери, на лице его была странная ухмылка. Наверное, я была слишком пьяна или чересчур доверчива, но я даже не заметила, что Сайлант шёл без своей трости, а выглядел он как будто даже здоровее обычного. Если бы я только заметила это тогда, я бы не попала во все эти неприятности в будущем. Но я была слишком пьяна и чересчур доверчива.

– Эти бродяги уже заявлялись к нам на порог, Килтон, – заявил Сайлант, а затем посмотрел прямо на меня: – Диана, проходи внутрь, пожалуйста.

Бедный дворецкий прямо подпрыгнул, когда наконец заметил меня. Я слегка хихикнула, не смогла сдержаться.

– Как Вы заметили меня? Я же использовала инкантаментум иллюзии, – спросила я незамедлительно Сайланта, как только прошла в гостиную.

– Ты совсем не умеешь слушать, Диана, – отчитал меня Лоундридж. – Свечение твоей магии преследует тебя повсюду.

Мы сидели у камина на креслах. Я грелась под пледом, Сайлант читал мне какую-то лекцию про магию Антикваров. Мне было интересно, просто я была слегка не в том состоянии, чтобы чему-то сейчас учиться.

Через минут 10 Килтон принес чай и несколько сэндвичей. Я знала, что дворецкий меня возненавидит за это, но я понимала, что не чай мне сейчас нужен.

– А может у вас есть кофе? – полюбопытствовала я у Сайланта, потому что знала, что Килтон на меня лишь фыркнет.

– Конечно. Килтон, сделай Диане, пожалуйста, кофе.

Дворецкий кинул на меня свой обычный обиженный взгляд и покинул комнату.

– Вы мне не нравитесь, Сайлант, – заявила я уверенно.

– И тем не менее ты постучалась в мою дверь, Диана.

– Вы единственный, кто может мне помочь, но это не значит, что я могу Вам доверять, – хмыкнула я себе под нос.

Даже не знаю, к чему я начала этот разговор. Просто хотелось разъяснить всё на берегу, чтобы дальше никаких вопросов не возникало.

Что-то во всём семействе Лоундриджей меня постоянно напрягало. Знаете таких людей, перед которыми ты ни за что не пройдешь впереди, даже если они пропускают тебя? Вот такими были Лоундриджи. Что сын, что отец вели себя чрезмерно уважительно, но мне казалось, что беспричинная благодетель – рукоятка ножа в спине.

– У Вас есть причины не доверять мне?

– Ни одной, которую я могла бы сформулировать словами, но, знаете, всё в Вас меня напрягает. Вы очень старый, – слово «очень» я растянулась секунды на три. – Не поймите меня неправильно, но Вы сильный Антиквар, явно способный на большее, чем отсиживать свои последние дни в инвалидном кресле.

– Я не планирую умирать в ближайшем будущем.

– Зря.

– Прошу прощения? – Сайлант поднял свои густые брови.

– Это бред! – воскликнула вдруг я, но мою тираду, собирающуюся на кончиках голосовых связок, прервал появившийся Килтон.