Ньюфаундленд

Он осторожно посмотрел на Ольгу, та улыбнулась.

– Продолжайте.

– Так вот, острой потребности покинуть это место ни у кого не возникало. Между нами говоря, у Адины тоже не было особых причин. Она только захватила баллончик с краской, чтобы написать что-то на стенах.

– Я видела закрашенную надпись на воротах: «Не входи сюда». Она подействовала на меня… удручающе.

– Это ее рук дело. Дежурный, в комнате слежения, мирно спал на составленных в ряд креслах. После того как контейнер застрял, вход в шлюз оказался заблокирован. Вторая дверь не открывается пока открыта первая дверь. Но они придумали кое-что – отсоединили провод, который шел к наружным дверям и подключили его к аккумулятору контейнеровоза. Но видно запаниковали, не разобрались и дверь не открылась.

Дальше – больше. Колеса у застрявшего контейнеровоза продолжали крутиться, от трения резина загорелась, повалил дым. К этому времени прибыла администрация, главный врач… На экране камеры слежения стало черным-черно, дым валил отовсюду. Адина могла просто задохнуться!

– Но как их выручили?

– Рабочие при помощи дублирующей системы открыли входные ворота. Заговорщики, кашляя, выползли наружу. Адина стала рисовать на стенах.

Колеса транспортера залили пожарной пеной, подогнали тягач с лебедкой, затащили транспортер обратно. Начальника охраны отправили вести переговоры. Когда он вышел к ним и попросил возвратиться в клинику, все тут же подчинились, а Адина еще бегала там, выкрикивая нецензурные ругательства. Но поскольку краска у нее закончилась, она посчитала задачу выполненной и тоже вернулась.

Для Адины это приключение не прошло даром – надышавшись дыма, болела головой. Она лежала на том месте, которое позже заняли вы.

Больше всех досталось китайцам – соучастнику и охраннику. На выбор им было предложено: расстаться с ежегодной премией или, после работы, исполнять обязанности роботов по уборке. Они выбрали второе. Самое большое унижение для китайца – лишиться денег. Но мы с вами заболтались. Я хотел показать местные достопримечательности.

– Достопримечательности?

– Да, поедемте. Только оденьтесь потеплее и в туфлях, я боюсь, вам будет неудобно.

Ольга надела жакет, ботинки и вышла в тоннель. У входа их ждал автомобиль, по виду – армейский джип, без крыши.

– Взял в аренду. Вы тоже можете подобрать себе какую нибудь машинку. Туннели здесь длинные, а сидеть весь день в комнате может быть скучно.

Залман уверенно направил свой джип в темноту. Улица Тиньшёджё, на которой проживала Ольга, заканчивалась хабом, в центре которого фары выхватили восставленный из земли камень с фигурой человека на вершине, насколько успела заметить, в реалистичной манере, с оттенками экспрессионизма.

– Строителям Объекта – пояснил Залман.

Остановились в просторной пещере-паркинге, где уже заняли место несколько машин. Залман распахнул перед Ольгой стальную дверь. Еще в тамбуре почувствовала запах, который никак не ожидала встретить – запах йода и водорослей, смешивался здесь с ароматами хорошей кухни. Надавив на ручку деревянной с витражными вставками двери, оказалась в кафе.

А за стеклами больших панорамных окон плескалось настоящее море! Голоса посетителей смолкли. Десятки микромоторов в гаджетах враз сменили фокусные расстояния, переключившись с фотографирования тарелок на портретную съемку. Ольга театрально поклонилась, благодаря за внимание к своей персоне и тихо спросила Залмана, как бы они могли поскорей отсюда свалить.

– Справа кухня, а там – выход на берег.

Повернув налево, заметила молодого человека, лет пятнадцати, который сидел один на маленьком велюровом канапе, очевидно ждал кого-то.

Ольга толкнула стеклянную дверь и оказалась на обширном галечном пляже. Залман старался не отставать.

– Но это же просто невероятно! Как мы смогли попасть на побережье?

– Видите ли, это хорошо сделанная декорация.

– Но абсолютно натуральный запах!

– Вы помните водопад рядом с отелем?

Ольга кивнула.

– Морская вода, набравшись свежего воздуха, попадает сюда. С противоположной стороны – волновая машина. В темноте линия горизонта выглядит вполне естественно, с берега вы не заметите никаких признаков подделки. А изначально этот резервуар подготавливался для тяжёлой воды…

– Для производства оружейного плутония, очевидно. После вашего объяснения стало еще интереснее.

Прошли вдоль берега. На пляже врос в песок навес из такого старого дерева, что казалось, эти доски вечность носило по морю, прежде чем корабельный плотник, отобрав их у волн, решил сколотить укрытие, готовое защитить от полдневного солнца. эти доски вечность носило по морю, прежде чем корабельный плотник, отобрав их у волн, решил сколотить укрытие, готовое защитить от полдневного солнца. Дальше, в куще леса, среди деревянных бунгало, уютно подсвечивался многочисленными как стаи светляков огоньками бассейн.

– Там теплая морская вода, можно купаться.

– Нужно будет попробовать!

– Вы еще не видели китайский квартал. Он, как бы это сказать… динамичнее.

– Мы съездим туда обязательно. А сейчас не могли бы мы пойти обратно, а то эти… – показала на живот – последствия пока не позволяют о себе забыть.

Вернулись в кафе. Молодой человек, на которого обратила внимание Ольга, куда-то подевался. Вспомнилось: «…ни в природе, ни в пластическом искусстве…»

– Скажите, Залман, а что это за мальчишка сидел вот здесь, когда мы выходили на берег?

Залман, казалось, нисколько не удивился.

– Сейчас спрошу у знакомой официантки – дрейфуя в сторону кухни.

Ольга присела на зелёный диван, стараясь повторить позу, в которой застала молодого человека. Среди обычного для кафе шума, выделялся слабый но громкий, с надрывом, голос какой-то женщины: «Бог может долгое время сносить все, в то время как книга полнится записями. Он призывает людей к покаянию и предлагает им Свое прощение. Однако настанет время, когда список наших дел будет подытожен, и участь каждого будет решена. Содом превратился в пепелище, за которым погрязших в грехе людей ждет верная гибель. Сегодня множество людей заявляют, что чтут Бога, но своей жизнью отвергают Его!»

– Привет.

Зелёный кардиган, пробор, трёхдневная щетина.

– Дэн? Как ты здесь?

– Так же как и ты. Пациент.

Дэн разочаровался в профессии, ещё не овладев ею и прямо в студенческом кампусе выпил все таблетки, какие нашёл у своих соседей по дормиторию, предварительно аккуратно сосчитав их: десять таблеток Флуоксетина, 50 – Селегилина, 20 – Парната, 60 – Нардила, в сочетании с упаковкой Кофетаминума привели его к тираминово серотониновому синдрому, который вылился в микроинсульт, поставив крест на дальнейшем обучении, что только усугубило депрессию Дэна. Некоторое время сидел на вэлфере. Отличился несколькими статьями, одну из которых, (sci-fi-апокалипсис был тогда в тренде) принял даже Rolling Stones. Еще родил несколько инсталляций, кажется, о возможном конфликте интересов человеческой и машинной цивилизации.

– Слышал о твоих траблах. Давай, присоединяйся к нам.

– К кому это, «к нам»?

– У нас здесь вроде андеграунда.

– Дубль-андеграунд, что ли?

Он неопределённо махнул головой. Когда подошёл Залман, Дэн предпочёл раствориться среди завсегдатаев «Луча».

– Увидимся.