Фрилансер

Серебров наблюдал за Кэрол с балюстрады верхнего променада.

Сверху Кэрол напоминала ему пампушку, катышек из сдобного теста с вишневым джемом внутри. Серебров не позволял себе сладкое, любил, но запрещал категорически, оберегал фигуру, культивировал кубики на животе.

Сладкое он лишь фантазировал и, надо сказать, после коитуса, пончиков ему не хотелось, он после коитуса даже чай пил без сахара. Нет, он и до коитуса чай без сахара пил, но после о сахаре даже не вспоминал. А вообще-то Серебров чай пил редко, кофе почти не пил. Одну чистую воду пил, как Анжелика Варум, с утра до вечера пил. И выглядел как Анжелика Варум, на 10 лет моложе заложенного возраста.

Сереброву и Кэрол завидовали. Особенно завидовали Кэрол, и особенно -после выхода журнала «Форбс» с Тиньковым на обложке. Там и про Сереброва, если с умом почитать. Серебров шел в гору. Значит и Кэрол рядом.

– Альпинистка, – зло шептались недропользователи и горнорудники.

Редакция журнала «Недропользование и горнорудная промышленность» проводила негласное расследование: кто пригласил Кэрол на Кипр! Какая тварь пригласила. Словно, не попадись Кэрол, Серебров принял бы постриг, оставив каждой горноруднице по надежде.

– Жди, сам спущусь, – крикнул Серебров сверху.

Пока пампушка на верх взберется, джемом изойдешь.

И Пётр мчится вниз.

***

Взрыв!

Лицо Петра перекосила ярость. Таким она мужа ещё не видела.

Подсвечник в руке, что теннисная ракетка. Замах. Сзади Тициан. Стоп!

Ярость залила глаза Петра ненавистью. Они бьют наотмашь, безжалостно, взглядом, в котором нет состраданья. Только хруст стиснутых в кольцо пальцев.

Кэрол побледнела, попятилась.

Мозг повторяет, как заведенный "Бенни Андерсон, Бенни Андерсон…"

Господи, кто этот Андерсон, причем он здесь, носится в ее голове не думая.

Нет, страх не сковал, наоборот, придал силы. И Кэрол побежала. Оказывается, она может мчаться быстро, даже зная, что спасенья нет.

Проскочив плац Пигаль, как Пётр называл нижний холл, она выскочила на Пикадилли, как Пётр называл нижнюю анфиладу. Иногда Кэрол прогуливалась здесь по его просьбе, затем подходил он …

Выскочив на Пикадилли, Кэрол поскользнулась на венецианском паркете и покатилась, как могут катиться лишь ватрушки со сгущенкой, долбясь о маренный дуб подбородком, лбом, затылком.

" АББА. Мамма мия. Бенни Андерсон ", вертела за Кэрол её память.

– Сука! – бежал рядом и кричал над ее ухом Серебров. – Сука!!!

***

Взрыв не предвещало ничего.

Пётр примчался сверху, но получать удовольствие не спешил, отсрачивал. Будто фокусник Кио, он извлёк из бюро в стиле Буль зеленую микрофибру. Протирая серебро, Пётр релаксировал, умиротворялся, настраивался, объясняя приятный эффект магией благородного металла.

Как правило, для читки серебра Пётр использует раствор "Алладин", обмакнул в него микрофибру и на этот раз.

– Он её бросил?

– Бросил. Но, не её, а фотографию. Что делать, Петя!!!

И опять вкруг глаз чёрные воронки дыр.

– Подойди-ка, – Петр отложил микрофибру.

Кэрол подошла.

– Стань-ка.

Кэрол стала на весы.

***

– Гриня, – кричал Серебров в рацию, – поднимай головорезов!

– Петенка, не надо.

– Убью суку! В машину. Живо!

– Нет!!!

– Минус пять кг! Убью!

– Ты не убьёшь его! Нет!!!

Ярость, бешенство, перекошенный рот, подсвечник, Тициан.

И Кэрол рванула, побежала, поскользнулась.

– Вставай! В машину! – Пётр тянет её за руку, но она прилипла к паркету.

– Петенька, не убивай его!!! Нет!!!

– Убил бы не моргнув, да от тебя половина останется. – И по рации, – Гриня, запроси коридор в Нью-Йорк.

– Ты отправишь Джонни в Нью-Йорк? А если он не захочет.

– Кто ж его спросит.

– Петенька! А студию, аппаратуру купишь?

– Открою счёт, сам купит. А ты в Нью-Йорке была?

– Смеёшься, милый.