La Critica (первая книга казанской трилогии)

Я уже сидел в такси, а Стальский всё не унимался:

– Да тебя даже на борт не пропустят в таком виде!.. Посмотри, на кого ты похож!..

– Поехали, пожалуйста, – сказал я водителю. – Пока, Стальский, не скучай! – прокричал я в открытое окошко и помахал рукой.

Машина быстро набрала скорость, как только мы выехали с просёлочной дороги.

Кто-то без сомнения талантливый вещал из колонок: «…Любовь – это в небе, а вы приземлитесь; теперь я один, кричу: «Помогите!» как в утреннем лифте, но ты не поможешь мне отсюда выйти. «Дружба» – кому это нужно?..»

Мне, как лекарство, необходим катарсис, но момент упущен. Чёрт! Досада. Запел звонок телефона. Это был Глеб.

– Ну что ещё? – спросил я.

«А ты ничего не забыл?» – хитро и торжествующе проговорил Стальский.

– А что я мог забыть? – спросил я.

«Ну, скажем… Понедельник… Восемь часов вечера… Телевидение – опиум для народа… Съёмки нового эпизода «Пьяного Дивана»!» – не сдерживая триумф прокричал Глеб.

– Ах, да! Я вспомнил, что хотел тебе сказать: когда ты и Марта уехали, выбежала Даша и рассказала, что на «Пьяный Диван» подала в суд какая-то организация, и генеральный продюсер «Кефира», обосравшись от страха, решил на время прикрыть «Диван». Даша сказала, что в ближайшую неделю мы можем «гулять смело». Тринадцатого числа записи точно не будет, а до двадцатого скорее всего всё рассосётся.

«А что она нам не позвонила?» – с досадой и недоразумением в голосе спросил Глеб.

– Не знаю. Она велела, чтобы я вам передал.

«Что за организация?» – спросил Глеб.

– Какой-то комитет при министерстве культуры. Что-то связанное с законом об «оскорблении религиозных чувств».

«Как думаешь: это серьёзно?» – спросил Стальский.

– Тебе об этом лучше спросить у сестры. Давай пока, у меня батарейка садится.

«Это всё ты со своим «Перекрещиваться приходится»!»

– Да? А может ты со своими «Прелыми пелотками»?!

«Может и я с пелотками», – согласился Стальский.

– Пока.

«Пока», – Стальский повесил трубку.

В одном из недавних выпусков «Дивана» я позволил себе следующее шутливое высказывание: «Почему христианские священники так некачественно крестят, что потом приходится перекрещиваться?» А чуть позже Глеб сказал: «Я вообще против всякой религии, которая заставляет пелотки преть», а потом ещё «ненамеренно» перепутал буквы, сказав вместо «ИГ» – «УГ». Оказывается, где-то сидят серьёзные люди и вслушиваются в наш бред. Такое внимание, безусловно, приятно. Да и лишняя шумиха ещё никакой передаче не мешала.

Я достал из сумки наушники и нажал «Play».

…You know I got a taste for tonic and gin,

You know I got an eye for fur and fine things,

You know that I'm to die for,

Baby, give in,

I told you when we met what you were in for.

Put the radio on,

Put the radio on, (Yes, yes)

I don't wanna know I'm wrong,

I don't wanna know I'm wrong…

Now he works the fairground, looks back on his career

And anyone who's interested he shows his souvenirs

TheTigerLillies

Глава о Храброй Сердцем и других персонажах этой субботы

Провалявшись пьяным и обдолбанным на пляже, как кусок верблюжьего навоза, всего три дня, я захотел домой. Одиннадцатого числа в четыре часа дня, сойдя с аэроэкспресса на вокзале родного города, я попал в настоящую зиму. Температура была явно ниже ноля, кружились редкие снежинки, а я был в одной джинсовой куртке. Несмотря на погоду, я решил не прибегать к услугам транспорта, а дойти пешком до квартиры, чтобы немного размяться. У меня давно не осталось желания жалеть себя, а пускаться в разврат не позволяло здоровье. Отупение сделало меня внешне спокойным.

Залягу на пару дней на дно, – посплю, полежу в ванне. Может отнесу в химчистку пальто, – приготовлюсь к зиме. Завтра приведу себя в порядок, а то за время своего заграничного вояжа я весь оброс и закудрявился. Зайдя по пути в кулинарию, купил два готовых свиных эскалопа и три говяжьи отбивные, несколько видов салатов, а также чай, кофе и несколько коробок соков, – всё, что мне может понадобиться в плане съестных припасов на ближайшие дни. От алкоголя решил также отдохнуть.

Придя домой, положил продукты в холодильник, а одежду, в которой был, в корзину для грязного белья. Принял душ. Нашёл запасную зарядку для мобильного; когда телефон ожил, пришла смс-ка от Марты Стальской: «Нам надо поговорить. Позвони, когда вернёшься». «Хм!..» – подумал я. В Интернете телефона отыскал старинный фильм – с ещё молодым Ньюманом – и вывел картинку на экран стоящего на полу телевизора. Пока грузился фильм, разогрел в микроволновке эскалоп, открыл пластиковые контейнеры с салатами, налил в пивную кружку вишнёвого сока; перетаскал всё это на журнальный столик перед телевизором и вздохнул с облегчением. Как говаривал сосед Сальвадора Дали по даче: «Бывают года, когда ничегошеньки не хочется делать».

*****

Проснулся. Часы на мобильном показывали двадцать один час двадцать одну минуту. Меня всего ломало. Света в конце туннеля я не видел. Необходимо что-то предпринимать. Нужно забрать машину. Или не нужно? Хотелось бы, чтобы все думали, что я уехал и меня нет. «Чёрт возьми, надеюсь, Сицилия не звонила мне в эти дни», – суеверно прошептал я. Ведь я не предупредил её о своём спонтанном отпуске. Раз никаких сообщений на оживший телефон от неё не пришло, значит она меня не искала. Разумнее всего прямо сейчас вызвать такси и поехать на Левитана тринадцать «а». Душевных сил на преодоление навязчивого желания кайфа у меня в запасе не было. «Что делать? Что делать?» – лихорадочно соображал я.

*****

Когда чёрно-жёлтое такси со мной внутри подъехало к усадьбе по адресу Левитана тринадцать «а», вневедомственная охрана, дежурившая тут круглосуточно, «напрягла булки». А когда из двери выполз я, доблестные стражи возобновили непринужденную болтовню и распивание кофе из термоса. «Неужели меня знают даже полицейские?!» – подивился я.

По пути сюда я нервно чесался и мечтал поскорее забыться, но буквально две минуты назад в моей голове оформился новый план. Этот план был полумерой на пути к моему освобождению. Я принял решение прикупить релаксантов, чтобы унять боль в мышцах, и ещё чего-нибудь средней тяжести для кайфа. Такси осталось меня дожидаться, а я прошёл внутрь.

*****

На обратном пути, на светофоре оживлённого перекрёстка центра города, моё внимание привлекла рекламная акция одного из многочисленных развлекательных заведений. Четыре полуобнажённые – несмотря на холод – красотки размахивали флагами и раздавали флаеры то ли на скидку, то ли на вход. Водитель и я одновременно опустили левые стёкла, чтобы девицы могли вручить нам глянцевые буклеты. Я вчитался в содержание листовки. Речь шла о презентации каких-то электронных кальянов; место действия – кальянная около театра Оперы и Балета.

«Это знак», – подумал я и сказал водителю: «Не надо на Красного Октября три. Едем вот в это заведение».

*****

Как я и предполагал, публика на этом мероприятии состояла из двух типов посетителей: завсегдатаев этой кальянной, коими являлись студенты последних курсов и молодые специалисты нашего города, и залётного быдла, которые заполучили флаеры на скидку на вход на одном из светофоров и решили: «а хера не сходить?» Я очень надеялся, что на входе меня не будут обыскивать. А то ещё найдут мои наркозапасы и скажут: «Со своим нельзя». К счастью я без проблем попал внутрь и тут же встретил одного знакомого, с которым работал не припомню уж где, но точно знаю, что он повар.