– В машине, кажется, – ответила Стальская.
– Подключишь к «Тунцу» новый аппарат, и всё содержимое перенесётся…
– Кого ты учишь!.. – с улыбкой перебила его Марта.
Глеб ещё шире улыбнулся и, глядя на меня, сказал:
– Вот так она разговаривает с любящим братом, который не употребляет ничего запрещённого и не попадает в полицию!
Мы засмеялись. Я покраснел от очередного приступа стыда. Марта схватила брата за нос и начала выкручивать.
– А-а-а!.. – завопил Глеб, пытаясь освободиться.
– Ладно, дыши на здоровье, пока, – разжала пальцы Стальская. – Я из-за вас опоздаю, час до съёмок.
– Спасибо, Марточка, – с чувством произнёс я.
– Не стоит благодарности, милый, – ответила Марточка.
– Хуюси-пуси-ми-ми-ми, – подвёл итог Стальский.
Она вышла в прихожую, надела обувь и жакет, сняла свою связку ключей с крючка и вышла за дверь. Взревел мотор Танка, зажужжали ворота, – Марта уехала на работу. Я не мог без улыбки смотреть на Стальского.
– Что ржёшь, охламон, – тоже смеясь, спросил Глеб. – Давай жрать, срать, чистить зубы и выдвигаться. Два часа пролетят быстро, это я тебе как постоянный пользователь проституток говорю. Даже меньше осталось, – сейчас уже десять минут девятого.
– А куда торопиться? – спросил я.
– Егорка потом занят будет.
– Давай, тогда, «Любящий Брат», поторопимся, «Любящий Брат», – ответил я.
Что сказать? Моя история – это история любви.
*****
На заставке в режиме ожидания мартовского (теперь моего) телефона было чёрно-белое фото красивого парня, который стоял около красивого авто. Звали этого парня Джеймс Дин.
*****
Напоминаю, что с содержанием семнадцатого выпуска La Critic’и всегда можно ознакомиться в читальном зале главной библиотеки города.
Что бы ни говорили мозговеды или умные книжки,
в любви главное – удача
к/ф «Знаменитость», реж. В.Аллен
Глава об оазисе в пустыне
09.09.
Было время заката. Я лежал на кровати в своей комнате и страдал от головной боли. Думал о пятнадцатом числе, когда состоится рассмотрение моего дела по апелляции.
Я уже собрался подняться, когда новая волна меланхолии придавила моё тело к матрасу. Я перевернулся со спины на лицо, но через несколько секунд начал задыхаться и повернулся слегка набок. В дверь нетерпеливо стукнули согнутые пальцы Марты, возвещая о том, что она сейчас войдёт. Вошла Марта.
– Футболка вместо наволочки… – начала разговор Стальская, после секундного осмотра моей берлоги. – Ты, таким образом, хочешь отвлечь внимание налоговых инспекторов от своих нетрудовых доходов?
Мы спали в её комнате, поэтому моя спальня пришла в запустение. Стальская подошла к окну и приоткрыла штору. В полоске света закружилась пыль. Я понял, что у Марты ко мне разговор.
– Я всё ещё беден… – ответил я на предыдущую реплику.
– Ну-ка, скажи ещё раз, но более жалостливым голосом, – Стальская якобы заинтересовано смотрела в окно.
– Я беееден… Же не манж па сис жур!..
Марта нежно улыбнулась. Моя меланхолия ослабила хватку.
– Что у тебя, Крошка? – перевёл я разговор на деловые рельсы.
– Дело касается свадебной рубрики?
– Да. Мы уже печатаем их. Просто коротенькие объявления, если я не ошибаюсь, – я подпёр голову согнутой в локте рукой.
– Да. Поступил заказ о полноценной статье-отчёте о свадебной церемонии и последующей вечеринке, – вкрадчивым голосом заговорила Стальская.
– Ладно. Пошли кого-нибудь. Ивана или Эмиля, или обоих, – я снова отвернулся к стенке и глубоко вздохнул, считая, что тема исчерпана.
– Заказчик требует, чтобы присутствовал Глеб и ты.
– Чего?! – снова повернулся к ней лицом я.
– Да. Они хотят, чтобы вы написали отчёт об их свадьбе в стиле La Critic’и. То есть они хотят, чтобы этот рассказ был правдивый, ироничный, саркастический… Ты понял.
– Хм…
– И чтобы им, после выхода номера, дали экземпляр с автографами всех авторов и учредителей La Critic’и. Хотят, чтобы главный для них день был увековечен посредством печатного слова и сохранён навеки в центральной библиотеке страны, а также в рамке на стене их гостиной, – на одном дыхании выпалила Марта.
«Что ж, каждый решает проблему личного бессмертия по-своему. Кто-то – так», – подумал я.
– Да ты садись, что ты стоишь, дорогая, – пододвинулся я к краю, давая место, чтобы Марта села.
Стальская села на край моей кровати. Я взволнованным голосом проговорил:
– Так значит мы имеем дело с поклонниками La Critic’и.
Стальская покивала, улыбаясь.
– Так значит мы имеем дело с состоятельными поклонниками La Critic’и? – на этот раз поставил вопросительный знак в конце предложения я.