«Rollin' and flying…»
– Возбуждающее зрелище?! – закричала Марта так, что я на мгновение впал в панику.
Взяв себя в руки, ответил:
– Аж, скулы сводит! – я смотрел на неё с глупым восхищением.
– Представь, – умерила гнев Марта, – заходишь к боссу мафии или к чиновнику, а он тебе: «Говори, но только короче». А ты такой: «Короче всего будет…» Бах! Между бровей… – при этих словах Марта выкинула вперёд руку с пистолетом, изобразив выстрел от которого все пространство сотряслось.
– Восхитительно! – на выдохе пропищал я ультразвуком.
«Love don't let me go…» – продолжились слова, и музыка больше не стихала.
– Я так и знала, – Стальская последний раз щёлкнула какой-то деталью и заткнула опасную игрушку сзади брюк. – Теперь потанцуем, – двусмысленно проговорила она.
Она встала с дивана. Обернулась на триста шестьдесят градусов, представ моему взору в новом наряде: в жёлтом коротком платье с обнажёнными плечами. Пистолет теперь оказался пристёгнут к бедру. Её приближение ко мне напоминало начало Paso Doble, но музыка диктовала другой стиль.
«You've got me drownin' in a river
Cold but in fever
Love don't let me go
Don'tletmegooooooooooo
Yougotmedancin'…» – Марта кружила вокруг меня; отлично, надо сказать, двигалась.
Я не мог не поддержать её, и мы подчинились ритму. Мой глупый наряд сменился на мой же единственный костюм-тройку, без галстука, разумеется. Костюм, видимо, долетел ко мне из нашего загородного дома по воздуху, как в «Железном Человеке» или в мультфильме про Скруджа Макдака.
«You've got me dancin' and cryin'
Rollin' and flying
Love don't let me go
You've got me drownin' in a river
Cold but in fever
Love don't let me go…»
Коснулся бедра Марты, но она, кружась, избавилась от моей руки. Люстры мигали как стробоскопы.
«Got me drowning in a river
I was cold really in fever he he
He he he
Dancing and crying
Dancing and crying
Dancing and crying heeee
You've got me
Dancing and crying
Dancing and crying
Dancing and crying heeee…»
Стальская воспарила над паркетом, а я любовался ею.
– «Все говорят, что я люблю тебя», Крошка, – крикнул я вслед улетающей Марте.
Я закрыл глаза, чтобы тоже взлететь, но что-то пошло не так. К стробоскопам присоединились сирены.
– Открой рот, – приказал мне чей-то механический голос.
Я машинально подчинился. Холодная жёсткая сталь пистолета бесцеремонно проникла до самого горла. Мне нечем стало дышать. Я распахнул полные ужаса глаза, – моему взору предстал асфальт, и автомобильный диск с эмблемой «BMW», во рту был вкус крови, сверху на меня что-то давило, руки были неестественно вывернуты. Я попытался повернуть голову, но давление возросло, и крик: «Сука, не дёргайся, а то руку сломаю!» – заставил испугаться меня сильнее, чем тогда на кухне. Я лежал и пытался понять происходящее. Из, видимо моей машины, доносилось: «А я ни разу не была в «Малинках» до этого дня, точнее до вечера».
– Где твоя одежда, чудо хУево? – потрогав меня ботинком по спине, спросил какой-то мужчина. – Что там у него в машине? Есть чо?..
– Сейчас-сейчас… – ответил другой мужской голос.
«И нечего пытаться метаться, тут некуда деваться…»
– Выключи эту хероту! – скомандовал тот, который топтал меня как окурок.
– Не пойму, как выключить, – отозвался другой.
– Есть там ещё наркотики? – снова задал вопрос тот, кто не давал мне отлипнуть мордой от асфальта.
«Здесь есть ландыши, тюльпаны, незабудки,
Здесь ходят девушки – малиновые губки,
Здесь так озон, здесь такой музон,
Здесь то ли ты, то ли я, то ли он…» – проревел ещё громче магнитофон.
– Да не прибавляй ты, а выключи! Ты что, сержант, по-русски не понимаешь! – тень мелькнула у меня над головой.
До меня начала доходить суть происходящего, но верить этому я отказывался. Реальность оказывалась гораздо хуже, чем самый страшный bad trip. На этот раз я вляпался серьёзно. Всё кончено. Я больше никогда не увижу ни Марты, ни Стальского. Если только они придут на суд. И больше никогда! Языком нащупал пустоту на месте одного из нижних зубов. Сплюнул огромный сгусток крови и заплакал. Из машины раздалось:
«…Meconfieaugrе duhasard