Ханна, ведьма

Ханна, ведьма
Юрий Рогоза

На что надеяться, если в жизни наступила черная полоса, которая и не думает заканчиваться? Что нужно сделать уныло бродящему по Нью-Йорку Стивену Райту, нищему и обманутому, чтобы произошло Чудо, в которое он сам давно престал верить? Оказывается, не так уж и много. Достаточно услыхать загадочное предсказание уличного бродяги и заполучить собственную ведьму – убогую, нелепо-провинциальную, но самую что ни на есть настоящую. Предсказание сбывается. Колдовство вступает в свои права, снова наполняя жизнь Стива радостными красками и забытым благополучием! Вот только у каждого Чуда есть цена…

Юрий Рогоза

Ханна, ведьма

«Жизнь – она совсем не такая, какой люди ее видят…»

    полковник в отставке Дэн Митчелл, известный многим в Манхэттене, как бомж по кличке Американский Герой.

Винс Шерман всегда был идиотом. Но в этот вечер превзошел сам себя.

– Ус-с-с-саться можно!.. – в который раз восторженно выдал он, давясь смехом и проливая виски на дорогущий костюм от Дюпона – Нет, реальная ведьма, клянусь!.. Худющая, как скелет, глазенки черные, одета в лохмотья… Нет, а главное – черт меня дернул свернуть! Ехал бы себе по 95-му! Дорогу хотел сократить, мудак… Правда, тогда бы всего этого не увидел! А так – говорю вам – уссаться можно!!..

Вечеринка только началась, поэтому неудивительно, что толпа вокруг Винса, который уже пришел то ли пьяный, то ли обкуренный, а, скорее всего – и то, и другое, собралась довольно большая. Самодовольные рожи, надменные улыбки, идеальные костюмы… Кого – то из стоящих рядом я знал, кого – то – нет. Как обычно.

Дело происходило в антикварном салоне Ричарда Миллса (он терпеть не мог, когда его называли Диком или Ричи), худощавого блондинистого гея с грустными глазами, переехавшего в Нью – Йорк из Лондона года четыре назад, открывшего салон и сразу решившего организовать «мужской клуб», как он сам выражался. Собирая раз в месяц модных ребят из шоу – бизнеса, художников, владельцев галерей и просто богатых бездельников, вечно не знающих, как убить время, подданный Ее Величества, ясное дело, мечтал создать у себя уютный педерастический рай, но вместо этого вынужден был терпеть толпы орущих пьяных мужиков, которые ближе к концу гулянки, напившись шарового виски и от души насмеявшись, начинали названивать женам, подружкам и блядям, чтобы продолжить праздник жизни.

Нет, геев среди гостей Миллса тоже хватало – в этом городе и в нашем бизнесе с ними, слава Богу, сложилось – но именно здесь, в «мужском клубе», тихие и аккуратные, они жались в робкие стайки по углам, вздрагивая от взрывов пьяного хохота и изредка начинающихся под конец вечеринки драк. И именно здесь, как это ни дико, становилось понятно, почему их называют «сексуальным меньшинством». Не случайно умный Ли был здесь был здесь всего – навсего один раз – первый. И почти сразу ушел. Успев, правда, разбить в кровь морду известному критику, который ласково ущипнул его за задницу.

«А ты – то сам, Стиви, что делаешь здесь?» – спросил бы я себя в другой раз. Но именно сегодня я точно знал, что делаю на вечеринке у Ричарда Миллса. Все сходилось. Все происходило именно так, как и должно было быть. Жизнь делала предсказанный поворот. Мир колдовал. Чувство было незнакомым и радостно – тревожным.

Взятый с подноса стакан с толстой золотистой полосой виски на дне я лишь погрел в ладони и поставил обратно, как только услышал первые слова пьяно хихикающего Винса Шермана. Потому что было ясно – сколько бы людей его ни слушалo, его рассказ предназначается одному человеку в мире. Мне.

Надо было выслушать его еще раз, пока Винса не развезло окончательно, или пока он не перешел к преимуществам секса с гермофродитами – проститутками, своей любимой теме.

Слава Богу, пока еще этого не произошло, и Винс, упиваясь ироничным вниманием гостей, до сих пор рассказывал о своем приключении. По кругу. Раз в пятый или шестой. Суть я уже знал, как и все стоящие вокруг со стаканами в руках. Она сводилась к тому, что возвращаясь неизвестно откуда в Манхэттен, он решил сократить дорогу, съехал с девяносто пятого фривея, и, проезжая через какой – то захолустный городишко (– Не забыть название!.. Не забыть название!.. – как мантру, твердил я про себя) со всей дури влетел передком «Мерседеса» в груду металла – ковша от старого трактора или вроде того.

– Прямо посреди дороги лежала, мать ее еб!.. – восторженно блестя глазами, убеждал слушавших Шерман – Отвратительная, ржавая груда железа!..Нет, серьезно! Прямо. Посреди. Дороги. А я ехал миль под шестьдесят! Уссаться можно…

Висл – Роуд таун, если верить Винсу, оказался редкой дырой. Зато какой – то ночной алкаш за несколько баксов познакомил его, впавшего в отчаяние и вынужденного ждать утра, с единственной достопримечательностью городка (я уже знал, что ни за что не забуду его название) – местной полоумной, умеющей творить чудеса.

– Домишко – нет, ну хижина дяди Тома отдыхала, блядь!.. – Винс сделал большой глоток виски и глаза его засверкали совсем нехорошо, он – таки явно принимал сегодня какую – то гадость, кроме спиртного – Вхожу. Она, вроде как и не заспанная совсем, хоть на дворе четыре часа! Но страшная!!.. Мало места, я отвечаю!.. И сколько лет – не скажешь. Может – двадцать, может – сорок, хер ее знает…Имечко тоже дивное – Ха-нн-а!! Я чуть не охуел, как услышал…В общем, развлекался я часа два. «– Что ты можешь, волшебница, блядь?» – спрашиваю. Молчит. Тут меня осенило! Говорю – десять долларов можешь превратить в сто? Вот держи!.. Протягиваю ей бумажку, а она ее даже в руки не взяла, а я смотрю – сотка! Реальная сотка!.. Ну, что вы ржете, вашу мать?!.. Что ржете?!!.. Я же говорю – уссаться можно… Дальше, говорю, слушай, вот у меня кошелек черный, да? Можешь его зеленым сделать? Достаю – зеленый…

Толпа вокруг, уже разогретая дармовым виски, хрипло и обидно рассмеялась.

– Да я отвечаю! – обиженно взвился Шерман, уронив разлетевшийся на мелкие колючие брызги стакан и неловко вытаскивая из заднего кармана большой потертый бумажник противного зеленого света – Смотрите, блядь!!..

Но гости только заржали еще громче, на миг заглушив живую музыку – в глубине студии приглашенное эстетом Ричардом струнное трио исполняло что – то очень ненавязчивое и красивое.

– Ладно, хер с вами, не хотите – не верьте! – обиженный Винс схватил с подноса еще один стакан с виски – Придурки!.. А хоть как все закончилось, знаете?!.. Так послушайте!.. Ладно, говорю, хватит, спасибо. А можешь сделать так, чтобы вот прямо сейчас приехал эвакуатор, а то у вас тут, в жопе мира, даже сотовая связь глючит. А она так помолчала секунду и говорит – вам не нужен эвакуатор. Я сделала так, что ваша машина абсолютно целая…

Выглядываю во двор – чуть не рухнул! Стоит моя красавица – целехонькая, нетронутая… А главное – этот ковш гребаный – ну, об который я долбанулся – прямо перед ней, в нескольких футах, тоже никуда не делся!!.. Тут-то я в ее чудеса и поверил… По полной программе… Даже испугался малость…

– Пора тебе наркотик сменить, Винс, дружище. Нет, кроме шуток. Если так глючит – это уже для здоровья неполезно – отозвался кто-то, невидимый мне.

– Не веришь? – спросил Шерман, но тут же успокоился, глотнув виски – Хотя, ничего удивительного, я бы и сам не поверил…

– А что ж она в таком говне живет, эта твоя Ханна? А? Если она все может? – спросил похожий на свинью румяный толстяк, стоящий рядом со мной – Что – то не сходится!..

– Не поверишь, я и сам спросил! А она глаза опустила и тихо так говорит – я ничего не могу просить для себя лично… Нельзя… Можно только для других…Иначе дар уйдет… Я ей и дал под конец всего – навсего пятерку. Думал, она вой, поднимет – типа, мало и все такое!.. – а она лишь глазищи опустила, и – Спасибо… Разбудил среди ночи, заставил фокусы показывать, получил новую машину – и все за пять баксов!!.. А эта малахольная – спасибо…

Толпа слушающих начала рассасываться. Кто – то тихо посмеивался, большинство вообще говорило о другом, уже забыв о бреднях Винса Шермана. И, конечно же, ему никто не поверил. Ни один человек.

Кроме меня. Я поверил каждому его слову. Я шел сюда в ожидании чуда, которое было мне предсказано. И все сошлось – я услышал о нем, как только вошел в уютный полумрак салона, не успев пригубить виски. А теперь не отдам никому – слишком уж давно в моей жизни не происходило чудес. Особенно добрых.

Оставалось уйти, не привлекая особенного внимания. Я прошел чуть ближе к выходу, остановился около окна. Осенний Вилледж там, по ту сторону стекла, был потрясающе, нереально красивым. Как открытка, поздравляющая с таинственным праздником, о котором знают немногие.

И сразу почувствовал прикосновение легкой, словно женкой, руки.

Я оглянулся. Основатель «мужского клуба» Ричард Миллс был все тем же – шелковая рубашка странного цвета, узкие плечи, копна шелковистых рыжеватых волос, тонкие пальцы с идеальным маникюром, глаза спаниэля…

Он улыбался мне чуть робко, но искренне и по – доброму.

«А ведь Ричард – намного приятней всех своих гостей, бесцеремонно – наглых, мордастых, пьющих его виски и бьющих его стаканы, матерящихся и орущих» – вдруг подумал я – «Зачем ему все это нужно? В Манхэттене десятки гей – клубов, где ему – деликатному, милому – были бы ой как рады!..»

– Привет, Ричард – я пожал его тонкие длинные пальцы – Все великолепно. Как всегда. А музыка так просто волшебная…

– Что толку, если ты сразу уходишь? – грустно вздохнул он – И не пил ничего… Ли, конечно, вообще не пришел?

– Он работает.

«Или трахает сразу двух волшебной красоты девочек – черную и белую» – хотел добавить я, но постеснялся. Грустный англичанин мог подумать, что я грублю, а мне бы этого не хотелось. Грубиянов в его салоне хватало и без меня.

– Да, Ли у нас теперь – прямо живой классик! – широко улыбнулся Миллс – Американский Микеланжело! Когда – нибудь нам не поверят, что мы с ним за руку здоровались, верно?… Кстати – он чуть замялся – многие до сих пор думают, что вы – любовники…

– Ну и что!? – я искренне развеселился – И не думай разубеждать!.. Это даже прикольно! И потом, слово «любовник» ведь происходит от слова «любовь», а я люблю Ли, как родного. Так что все правильно…

– Как ты хорошо сказал – «от слова «любовь»… – уголки глаз у Ричарда опустились еще больше, сделав его окончательно похожим на грустного щенка.

Мне не терпелось уйти – предчувствие доброго колдовства носилось по сердцу горячим комком – но Миллс все стоял рядом, словно был здесь не хозяином, а таким же гостем, как и я. К тому же, у меня возникло странное ощущение, что он хочет сказать мне что-то, но никак не решается. Так и оказалось.

– Стивен, дорогой… – опустив щенячьи глаза, выдохнул Ричард – Ты же не обидишься, если я скажу, что кое – что знаю о твоих… твоих проблемах?

– Проблемах? – переспросил я.

– Я о работе – англичанину явно было неловко – Видишь ли, у меня есть хороший друг в телевизионных кругах… Он уже немолод и очень богат…

«Понятно» – сформулировал я про себя – «Типичный старый пидор».

– И вот я… Одним словом, я поговорил с ним о тебе. Без твоего разрешения, извини… – Ричард забубнил быстрее, словно опасаясь, что я его не дослушаю или ударю – Так вот, ему очень нравится все, что ты делал!.. Он так и сказал, а мне он не врал бы!.. Он готов встретиться с тобой для серьезного разговора. Он…очень влиятельный человек на ТВ, правда… Это – серьезно. И еще…Он сказал, что уладить вопрос с Полом – не проблема…»

Вопрос с Полом…

Пол Фуксман по кличке «Пол – диванчик» – сука, сволочь! – был моим боссом, моим проклятием, моим рабовладельцем. Он заслонял мне солнце, он лил яд в мой утренний кофе, он омрачал мои оргазмы!..

И вдруг – «…вопрос с Полом – не проблема…». Вот так просто.