Последний отзыв
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2025.
✖
И плеск чужой воды… Русские поэты и писатели вне России. Книга вторая. Уехавшие, оставшиеся и вернувшиеся
Жанр
Год написания книги
2017
Теги
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Далее последовала целая эпопея переезда на поезде из Алма-Аты в Одессу. В ту зиму стоял лютый мороз, и в Одессе пароход «Калинин» замерз во льдах (природа сопротивлялась?), и тогда подогнали новый пароход, «Ильич», который, преодолевая шторм, отправился курсом на Босфор. Так Троцкий оказался в Константинополе…
В Англию Троцкого не пустили, и он остался жить в Турции на острове Иринкино. Затем переезд во Францию, где его в течение двух лет преследовали кошмары: его ненавидели и за ним охотились как местные нацисты, так и французские коммунисты, поддерживающие Сталина и СССР. И, конечно, агенты ОГПУ. Пришлось переехать в Норвегию. Троцкий в роли безвизового скитальца…
И, наконец, последняя страна изгнанника – Мексика. Норвежский танкер «Руфь» 9 января 1937 года доставил «красного Бонапарта» в мексиканский порт Тампико. Политическое убежище Троцкому выхлопотали убежденный левак Диего Ривера и его жена художница Фрида Кало, близкие знакомые президента Ласаро Карденаса.
В Мексике Троцкий продолжал свою аналитическую и литературную работу и написал книгу «Что такое СССР и куда он идет?», затем она была переработана и названа по-другому: «Преданная революция». В книге автор высказывал парадоксальную для того времени мысль, что «сталинизм и фашизм, несмотря на глубокое различие социальных основ, представляют собой симметричные явления. Многими чертами своими они убийственно похожи друг на друга».
Троцкий полагал, что в СССР неизбежно произойдет «политическая революция», которая изменит форму правления, устранив партийную и государственную бюрократию, и «молодежь получит возможность свободно дышать, критиковать, ошибаться и мужать. Наука и искусство освободятся от оков».
Скажите, разве Троцкий не обладал некоторым провидческим даром?
И еще он писал: «Мы уверенно бросаем вызов сталинской банде перед лицом всего человечества. Отдельные из нас могут еще пасть в этой борьбе. Но общий ее исход предопределен. Сталинизм будет раздавлен, разгромлен и покрыт бесчестием навсегда…»
Троцкий предвидел свою гибель и, может быть, поэтому обдумывал мысль о самоубийстве. Что касается разгрома сталинизма, то, к сожалению, следует отметить, что Россия вошла в XXI век, так и не избавившись окончательно от родовых мет сталинизма. Но этот дискурс уже выходит за рамки нашего небольшого исследования.
В Мексике Троцкий много размышлял и писал о Сталине, одну из своих работ он написал в декабре 1939 года и назвал ее «Двойная звезда: Гитлер – Сталин». До этого была работа «Сталин – интендант Гитлера». Сталин, подписав пакт, отмечает Троцкий, «обеспечивает Гитлеру возможность пользоваться советским сырьем». Все это ныне хорошо известно, а тогда прозвучало ужасным откровением.
Подобные выпады в свой адрес Сталин больше не хотел терпеть, и был отдан приказ о ликвидации Троцкого, для чего была организована специальная террористическая группа во главе с Павлом Судоплатовым и Наумом Эйтингоном. «Тюльпан»-Зборовский сообщал в НКВД все добытые им данные о Троцком: что написал, с кем встречался, куда перемещался и т. д. И не спас дом-крепость на окраине Койако-на на Венской улице… Сначала была попытка взрыва, затем неудавшийся взрыв (Троцкого спасла жена Наталья Седова, толкнувшая мужа в угол за кровать и прикрывшая его своим телом. Чудом оба остались живы). Но задание ликвидировать Троцкого было все же доведено до конца.
20 августа 1940 года Рамон Меркадер (для всех он был Фрэнк Джексон, милый «Жансон») появился на вилле Троцкого в шляпе и с плащом. Седова удивилась: почему? Рамон пробормотал что-то по поводу возможного дождя и попросил Седову проводить его к Троцкому, чтобы тот посмотрел написанную им статью.
В рабочем кабинете они остались одни – Троцкий и Меркадер, жертва и палач. О дальнейшем Меркадер рассказывал на суде в Мехико:
«Я положил свой плащ на стол таким образом, чтобы иметь возможность вытащить оттуда ледоруб, который находился в кармане. Я решил не упускать замечательный случай, который представился мне. В тот момент, когда Троцкий начал читать статью, послужившую мне предлогом, я вытащил ледоруб из моего плаща, сжал его в руке и, закрыв глаза, нанес им страшный удар по голове…
Троцкий издал такой крик, который я никогда не забуду в жизни. Это было очень долгое “А-а-а…” бесконечно долгое, и мне кажется, что этот крик до сих пор пронзает мой мозг. Троцкий порывисто вскочил, бросился на меня и укусил мне руку. Посмотрите: еще можно увидеть следы его зубов. Я его оттолкнул, он упал на пол. Затем поднялся и спокойно выбежал из комнаты…»
Наталья Седова услышала этот душераздирающий крик и бросилась узнать, в чем дело. «Между столовой и балконом, на пороге у косяка двери, опираясь на него… стоял Лев Давидович… с окровавленным лицом и ярко выделяющейся голубизной глаз, без очков и с опущенными руками…» – вспоминала Наталья Ивановна.
Прибежали охранники и схватили замешкавшегося Мер-кадера, они готовы были его растерзать. «Нет… убивать нельзя, надо его заставить говорить», – с трудом произнес Троцкий. А тем временем Меркадера били, а он истерически кричал: «Я должен был это сделать!..»
27-летний Рамон Мерка дер был предан суду и приговорен к высшей мере наказания по мексиканским законам – к 20 годам тюремного заключения. Он так и не признался, чей заказ выполнял. Отсидев 20 лет в тюрьме Лекумберри, он вышел на свободу 6 мая 1960 года и тут же был какими-то таинственными людьми отправлен на самолете на Кубу. В дальнейшем он всплыл в Москве под именем Рамона Лопеса и был удостоен звания Героя Советского Союза. Сталина давно нет, но политическому киллеру все же вручили золотую звезду Героя. Он еще и пенсию получал от КГБ. Исторический кадр, украшение Лубянки. Рамон Меркадер умер в октябре 1979 года и похоронен в Москве на Кунцевском кладбище. Одна из статей о нем в «Московских новостях» носила название «Убийца Троцкого: палач или жертва?».
Лично у меня сомнения нет: палач.
После покушения Меркадера Троцкий прожил еще 24 часа. Его доставили в больницу, но врачи оказались бессильны. Он успел сказать: «Это конец… на этот раз они имели успех…» И впал в кому.
21 августа 1940 года Троцкий скончался. Он не дожил двух месяцев до 61 года.
Похороны в Мехико превратились в гигантскую антисталинскую манифестацию: всем было ясно, кто убил изгнанного вождя и оракула русской революции.
Троцкого кремировали 27 августа, и урну с его прахом вмонтировали в подножие небольшого обелиска, поставленного в саду дома, где он был убит, под пальмами и в окружении кактусов. На верху белого обелиска золоченая надпись «Leon Trotsky», под ней резьба по камню: серп и молот. За два дня до кремации художник Родольфо Кэрзон, поклонник Троцкого, сделал посмертный рисунок усопшего. Сегодня его можно увидеть в рабочем кабинете Троцкого. На этом рисунке Лев Троцкий удивительным образом похож на своего «боевого товарища» по революции Владимира Ленина.
Наталья Ивановна Седова пережила Троцкого на 22 года и скончалась во Франции в 1962 году. Согласно ее воле, прах ее покоится рядом с прахом Льва Троцкого.
Те, кто убили Троцкого, так обрадовались, что позабыли о своем историческом алиби: публикация в «Правде» 24 августа 1940 года с головой выдала организаторов покушения. Еще мир не знал, а главная партийная газета писала, что «в больнице умер Троцкий от пролома черепа, полученного во время покушения одним из лиц его ближайшего окружения». Сталин в Кремле потирал руки…
Ну и что написать в конце? О трех женщинах Троцкого? Об этом я написал в другой книге, также как и о печальной судьбе клана Троцкого: жестокий режим жестоко расправился почти со всеми родственниками. В 2003 году в одной из наших газет мелькнуло интервью Норы Волков, руководительницы Национального института США по борьбе с наркоманией. Отец Норы – внук Троцкого Эстебан-Волков-Бронштейн, хранитель мексиканского дома Льва Давидовича. Нора, правнучка, родилась в доме, где был убит Леон Троцкий (для мексиканцев он был Леон). «Когда Троцкого убили, отцу было 13 лет, – рассказывала Нора Волков. – Моя бабушка покончила с собой. Мой дедушка не вернулся из концлагеря. Моего дядю расстреляли в сталинской тюрьме. От семьи почти ничего не осталось…»
И о Льве Троцком: «Его жизнь была поистине трагичной. Но я всегда думала о том, каким же блестящим должен был быть ум этого человека, чтобы он смог оказать такое сильное влияние на историю своей страны».
Троцкий-политик широко известен. А вот Троцкий – литератор, публицист, критик – значительно меньше. В моей личной библиотеке находятся две книги Льва Давидовича – «Политические силуэты» (1990) и «Литература и революция» (1991). Читая их, поражаешься интеллекту Троцкого, его живому уму и острому перу.
Вот мысли и рассуждения Троцкого по поводу русской истории и русской элиты:
«История вытряхнула нас из своего рукава в суровых условиях и рассеяла тонким слоем по большой равнине. Никто не предлагал нам другого местожительства: пришлось тянуть лямку на отведенном участке. Азиатское нашествие с востока, беспощадное давление более богатой Европы – с запада, поглощение государственным левиафаном чрезмерной доли народного труда – все это не только обездоливало трудовые массы, но и иссушало источники питания господствующих классов. Отсюда медленный рост, еле заметное отложение “культурных наслоений” под целиною социального варварства…»
А далее Троцкий взрывается и катит огненную бочку на российскую власть:
«Какое жалкое, историей обделенное дворянство наше! Где его замки? Где его турниры? Крестовые походы, оруженосцы, менестрели, пажи? Любовь рыцарская? Ничего нет, хоть шаром покати… Наша дворянская бюрократия отражала на себе всю историческую мизерию нашего дворянства. Где ее великие силы и имена? На самых вершинах своих она не шла дальше третьестепенных подражаний – под герцога Альбу, под Кольбера, Тюрго, Меттерниха, под Бисмарка… Бедная страна Россия, бедная история наша, если оглянуться назад. Социальную обезличенность, рабство духа, не поднявшегося над стадностью, славянофилы хотели увековечить как “кроткость” и “смирение”, лучшие цветы души славянской…»
Ели говорить о чистой литературе, то, по мнению Юрия Борева, Троцкий – едва ли не первый историк советской литературы. И не только историк, но раздатчик ярких ярлыков. Именно Троцкий придумал термин «писатель-попутчик» и применил его к Сергею Есенину. Попутчик по дороге к социализму. «Относительно попутчика, – писал Троцкий, – всегда возникает вопрос: до какой станции?..» Уже после его изгнания из России этот вопрос решали быстро и бесповоротно: ссаживали с поезда и отстреливали. И список расстрелянных писателей печально внушителен…
Еще один термин Троцкого: «мужиковствующие» – он применял его к Есенину, Пильняку, Всеволоду Иванову…
Специфически трактует Троцкий творчество Александра Блока:
«Конечно, Блок не наш. Но он рвался к нам. Рванувшись, надорвался. Но плодом его порыва явилось самое значительное произведение нашей эпохи. Поэма “Двенадцать” останется навсегда».
За полгода до своей гибели Лев Троцкий в своем завещании написал такие слова:
«Жизнь прекрасна. Пусть грядущие поколения очистят ее от зла, гнета, насилия и наслаждаются ею вполне».
Мне кажется, эти слова по нраву многим. Лично я двумя руками за. Но если я за, то, значит, я троцкист? Вот вопрос, на который я не знаю ответа. И почему-то в голову лезет мотивчик с перифразом песенки из кинофильма «Вратарь»:
Эй, троцкист, готовься к бою,
Часовым ты поставлен у ворот.
Ты представь, что за тобою
Полоса пограничная идет…
И уж совсем последнее. Перманентная революция – неплохая в конечном счете идея. Постоянная борьба идей, смена образов, мифов, но только без крови и насилия.
Беглец Бажанов
Льва Троцкого выдворили из СССР. Легко предположить, что многие оппозиционеры, не согласные с политикой, проводимой Сталиным и его верными соратниками, хотели бы уехать подальше от грохочущей в стране стройки социализма со всеми ее негативными явлениями. Но граница была на замке, правда, еще не был сооружен железный занавес, отделяющий Советский Союз от Запада, но покинуть родину просто так было уже невозможно. Но нашлось несколько смельчаков, которые сбежали тайно, за что были названы перебежчиками и изменниками родины.
Одним из первых был Борис Бажанов (1900–1982). Политический деятель, редактор, писатель.
О нем мало что известно широкой публике, поэтому прочтем то, что написано в объемном томе Джин Вронской и Владимира Чугуева «Кто есть кто в России и бывшем СССР».
Бажанов родился в Могилеве-Подольском на Украине. Учился в Киевском университете. В 1919 году вступил в партию большевиков. Переехал в Москву и попал в ЦК, в отдел к Лазарю Кагановичу. На Бажанова обратил внимание Сталин, и с августа 1922 года Бажанов – личный секретарь Кобы (тогда для близких Сталин еще был просто Коба) и практически секретарь всего Политбюро. Согласно позднейшим мемуарам Бажанова, это дало ему возможность близко наблюдать мафиозные методы своего начальника в отношении друзей, товарищей и врагов. Бажанов вскоре сообразил, что попал на гибельное место, и постарался отдалиться от Кремля. Стал редактором «Финансовой газеты». Организовал для себя командировку в Среднюю Азию и 1 января 1928 года из Ашхабада бежал в Иран. Границу пересек благодаря тому, что пограничники были пьяными после встречи Нового года. Ему удалось ускользнуть от агента ГПУ Агабекова, посланного Сталиным ему вдогонку. Бажанов благополучно добрался до Британской Индии, а затем перебрался в Европу, во Францию. После войны жил в Англии. Опубликовал ценные исторические мемуары с описанием своей яркой карьеры и «кухни» принятия решений в Кремле в 20-е годы.
Прожил 82 года и умер во сне в постели (а может, в больнице).
Неуехавиие. Оставшиеся. Хлебнувшие…
В первой книге «Отечество. Дым. Эмиграция» более или менее подробно рассказано, как после революции многие поэты и писатели, испугавшись красного террора и ужасов повседневного быта, вынужденно эмигрировали из новой Советской России. У каждого уехавшего были на то свои причины и мотивы.
А были и такие, кто принципиально не хотел отрываться от родной почвы по глубинным корневым причинам: пусть плохо, пусть худо, пусть рискованно, но тут мой дом, значит, тут и следует жить и умереть. Именно такой почвенно-национальной гордостью обладала Анна Ахматова, которая в 1917 году, когда многие поэты и писатели дрогнули и задумались, что делать дальше, написала знаменитые строки:
В Англию Троцкого не пустили, и он остался жить в Турции на острове Иринкино. Затем переезд во Францию, где его в течение двух лет преследовали кошмары: его ненавидели и за ним охотились как местные нацисты, так и французские коммунисты, поддерживающие Сталина и СССР. И, конечно, агенты ОГПУ. Пришлось переехать в Норвегию. Троцкий в роли безвизового скитальца…
И, наконец, последняя страна изгнанника – Мексика. Норвежский танкер «Руфь» 9 января 1937 года доставил «красного Бонапарта» в мексиканский порт Тампико. Политическое убежище Троцкому выхлопотали убежденный левак Диего Ривера и его жена художница Фрида Кало, близкие знакомые президента Ласаро Карденаса.
В Мексике Троцкий продолжал свою аналитическую и литературную работу и написал книгу «Что такое СССР и куда он идет?», затем она была переработана и названа по-другому: «Преданная революция». В книге автор высказывал парадоксальную для того времени мысль, что «сталинизм и фашизм, несмотря на глубокое различие социальных основ, представляют собой симметричные явления. Многими чертами своими они убийственно похожи друг на друга».
Троцкий полагал, что в СССР неизбежно произойдет «политическая революция», которая изменит форму правления, устранив партийную и государственную бюрократию, и «молодежь получит возможность свободно дышать, критиковать, ошибаться и мужать. Наука и искусство освободятся от оков».
Скажите, разве Троцкий не обладал некоторым провидческим даром?
И еще он писал: «Мы уверенно бросаем вызов сталинской банде перед лицом всего человечества. Отдельные из нас могут еще пасть в этой борьбе. Но общий ее исход предопределен. Сталинизм будет раздавлен, разгромлен и покрыт бесчестием навсегда…»
Троцкий предвидел свою гибель и, может быть, поэтому обдумывал мысль о самоубийстве. Что касается разгрома сталинизма, то, к сожалению, следует отметить, что Россия вошла в XXI век, так и не избавившись окончательно от родовых мет сталинизма. Но этот дискурс уже выходит за рамки нашего небольшого исследования.
В Мексике Троцкий много размышлял и писал о Сталине, одну из своих работ он написал в декабре 1939 года и назвал ее «Двойная звезда: Гитлер – Сталин». До этого была работа «Сталин – интендант Гитлера». Сталин, подписав пакт, отмечает Троцкий, «обеспечивает Гитлеру возможность пользоваться советским сырьем». Все это ныне хорошо известно, а тогда прозвучало ужасным откровением.
Подобные выпады в свой адрес Сталин больше не хотел терпеть, и был отдан приказ о ликвидации Троцкого, для чего была организована специальная террористическая группа во главе с Павлом Судоплатовым и Наумом Эйтингоном. «Тюльпан»-Зборовский сообщал в НКВД все добытые им данные о Троцком: что написал, с кем встречался, куда перемещался и т. д. И не спас дом-крепость на окраине Койако-на на Венской улице… Сначала была попытка взрыва, затем неудавшийся взрыв (Троцкого спасла жена Наталья Седова, толкнувшая мужа в угол за кровать и прикрывшая его своим телом. Чудом оба остались живы). Но задание ликвидировать Троцкого было все же доведено до конца.
20 августа 1940 года Рамон Меркадер (для всех он был Фрэнк Джексон, милый «Жансон») появился на вилле Троцкого в шляпе и с плащом. Седова удивилась: почему? Рамон пробормотал что-то по поводу возможного дождя и попросил Седову проводить его к Троцкому, чтобы тот посмотрел написанную им статью.
В рабочем кабинете они остались одни – Троцкий и Меркадер, жертва и палач. О дальнейшем Меркадер рассказывал на суде в Мехико:
«Я положил свой плащ на стол таким образом, чтобы иметь возможность вытащить оттуда ледоруб, который находился в кармане. Я решил не упускать замечательный случай, который представился мне. В тот момент, когда Троцкий начал читать статью, послужившую мне предлогом, я вытащил ледоруб из моего плаща, сжал его в руке и, закрыв глаза, нанес им страшный удар по голове…
Троцкий издал такой крик, который я никогда не забуду в жизни. Это было очень долгое “А-а-а…” бесконечно долгое, и мне кажется, что этот крик до сих пор пронзает мой мозг. Троцкий порывисто вскочил, бросился на меня и укусил мне руку. Посмотрите: еще можно увидеть следы его зубов. Я его оттолкнул, он упал на пол. Затем поднялся и спокойно выбежал из комнаты…»
Наталья Седова услышала этот душераздирающий крик и бросилась узнать, в чем дело. «Между столовой и балконом, на пороге у косяка двери, опираясь на него… стоял Лев Давидович… с окровавленным лицом и ярко выделяющейся голубизной глаз, без очков и с опущенными руками…» – вспоминала Наталья Ивановна.
Прибежали охранники и схватили замешкавшегося Мер-кадера, они готовы были его растерзать. «Нет… убивать нельзя, надо его заставить говорить», – с трудом произнес Троцкий. А тем временем Меркадера били, а он истерически кричал: «Я должен был это сделать!..»
27-летний Рамон Мерка дер был предан суду и приговорен к высшей мере наказания по мексиканским законам – к 20 годам тюремного заключения. Он так и не признался, чей заказ выполнял. Отсидев 20 лет в тюрьме Лекумберри, он вышел на свободу 6 мая 1960 года и тут же был какими-то таинственными людьми отправлен на самолете на Кубу. В дальнейшем он всплыл в Москве под именем Рамона Лопеса и был удостоен звания Героя Советского Союза. Сталина давно нет, но политическому киллеру все же вручили золотую звезду Героя. Он еще и пенсию получал от КГБ. Исторический кадр, украшение Лубянки. Рамон Меркадер умер в октябре 1979 года и похоронен в Москве на Кунцевском кладбище. Одна из статей о нем в «Московских новостях» носила название «Убийца Троцкого: палач или жертва?».
Лично у меня сомнения нет: палач.
После покушения Меркадера Троцкий прожил еще 24 часа. Его доставили в больницу, но врачи оказались бессильны. Он успел сказать: «Это конец… на этот раз они имели успех…» И впал в кому.
21 августа 1940 года Троцкий скончался. Он не дожил двух месяцев до 61 года.
Похороны в Мехико превратились в гигантскую антисталинскую манифестацию: всем было ясно, кто убил изгнанного вождя и оракула русской революции.
Троцкого кремировали 27 августа, и урну с его прахом вмонтировали в подножие небольшого обелиска, поставленного в саду дома, где он был убит, под пальмами и в окружении кактусов. На верху белого обелиска золоченая надпись «Leon Trotsky», под ней резьба по камню: серп и молот. За два дня до кремации художник Родольфо Кэрзон, поклонник Троцкого, сделал посмертный рисунок усопшего. Сегодня его можно увидеть в рабочем кабинете Троцкого. На этом рисунке Лев Троцкий удивительным образом похож на своего «боевого товарища» по революции Владимира Ленина.
Наталья Ивановна Седова пережила Троцкого на 22 года и скончалась во Франции в 1962 году. Согласно ее воле, прах ее покоится рядом с прахом Льва Троцкого.
Те, кто убили Троцкого, так обрадовались, что позабыли о своем историческом алиби: публикация в «Правде» 24 августа 1940 года с головой выдала организаторов покушения. Еще мир не знал, а главная партийная газета писала, что «в больнице умер Троцкий от пролома черепа, полученного во время покушения одним из лиц его ближайшего окружения». Сталин в Кремле потирал руки…
Ну и что написать в конце? О трех женщинах Троцкого? Об этом я написал в другой книге, также как и о печальной судьбе клана Троцкого: жестокий режим жестоко расправился почти со всеми родственниками. В 2003 году в одной из наших газет мелькнуло интервью Норы Волков, руководительницы Национального института США по борьбе с наркоманией. Отец Норы – внук Троцкого Эстебан-Волков-Бронштейн, хранитель мексиканского дома Льва Давидовича. Нора, правнучка, родилась в доме, где был убит Леон Троцкий (для мексиканцев он был Леон). «Когда Троцкого убили, отцу было 13 лет, – рассказывала Нора Волков. – Моя бабушка покончила с собой. Мой дедушка не вернулся из концлагеря. Моего дядю расстреляли в сталинской тюрьме. От семьи почти ничего не осталось…»
И о Льве Троцком: «Его жизнь была поистине трагичной. Но я всегда думала о том, каким же блестящим должен был быть ум этого человека, чтобы он смог оказать такое сильное влияние на историю своей страны».
Троцкий-политик широко известен. А вот Троцкий – литератор, публицист, критик – значительно меньше. В моей личной библиотеке находятся две книги Льва Давидовича – «Политические силуэты» (1990) и «Литература и революция» (1991). Читая их, поражаешься интеллекту Троцкого, его живому уму и острому перу.
Вот мысли и рассуждения Троцкого по поводу русской истории и русской элиты:
«История вытряхнула нас из своего рукава в суровых условиях и рассеяла тонким слоем по большой равнине. Никто не предлагал нам другого местожительства: пришлось тянуть лямку на отведенном участке. Азиатское нашествие с востока, беспощадное давление более богатой Европы – с запада, поглощение государственным левиафаном чрезмерной доли народного труда – все это не только обездоливало трудовые массы, но и иссушало источники питания господствующих классов. Отсюда медленный рост, еле заметное отложение “культурных наслоений” под целиною социального варварства…»
А далее Троцкий взрывается и катит огненную бочку на российскую власть:
«Какое жалкое, историей обделенное дворянство наше! Где его замки? Где его турниры? Крестовые походы, оруженосцы, менестрели, пажи? Любовь рыцарская? Ничего нет, хоть шаром покати… Наша дворянская бюрократия отражала на себе всю историческую мизерию нашего дворянства. Где ее великие силы и имена? На самых вершинах своих она не шла дальше третьестепенных подражаний – под герцога Альбу, под Кольбера, Тюрго, Меттерниха, под Бисмарка… Бедная страна Россия, бедная история наша, если оглянуться назад. Социальную обезличенность, рабство духа, не поднявшегося над стадностью, славянофилы хотели увековечить как “кроткость” и “смирение”, лучшие цветы души славянской…»
Ели говорить о чистой литературе, то, по мнению Юрия Борева, Троцкий – едва ли не первый историк советской литературы. И не только историк, но раздатчик ярких ярлыков. Именно Троцкий придумал термин «писатель-попутчик» и применил его к Сергею Есенину. Попутчик по дороге к социализму. «Относительно попутчика, – писал Троцкий, – всегда возникает вопрос: до какой станции?..» Уже после его изгнания из России этот вопрос решали быстро и бесповоротно: ссаживали с поезда и отстреливали. И список расстрелянных писателей печально внушителен…
Еще один термин Троцкого: «мужиковствующие» – он применял его к Есенину, Пильняку, Всеволоду Иванову…
Специфически трактует Троцкий творчество Александра Блока:
«Конечно, Блок не наш. Но он рвался к нам. Рванувшись, надорвался. Но плодом его порыва явилось самое значительное произведение нашей эпохи. Поэма “Двенадцать” останется навсегда».
За полгода до своей гибели Лев Троцкий в своем завещании написал такие слова:
«Жизнь прекрасна. Пусть грядущие поколения очистят ее от зла, гнета, насилия и наслаждаются ею вполне».
Мне кажется, эти слова по нраву многим. Лично я двумя руками за. Но если я за, то, значит, я троцкист? Вот вопрос, на который я не знаю ответа. И почему-то в голову лезет мотивчик с перифразом песенки из кинофильма «Вратарь»:
Эй, троцкист, готовься к бою,
Часовым ты поставлен у ворот.
Ты представь, что за тобою
Полоса пограничная идет…
И уж совсем последнее. Перманентная революция – неплохая в конечном счете идея. Постоянная борьба идей, смена образов, мифов, но только без крови и насилия.
Беглец Бажанов
Льва Троцкого выдворили из СССР. Легко предположить, что многие оппозиционеры, не согласные с политикой, проводимой Сталиным и его верными соратниками, хотели бы уехать подальше от грохочущей в стране стройки социализма со всеми ее негативными явлениями. Но граница была на замке, правда, еще не был сооружен железный занавес, отделяющий Советский Союз от Запада, но покинуть родину просто так было уже невозможно. Но нашлось несколько смельчаков, которые сбежали тайно, за что были названы перебежчиками и изменниками родины.
Одним из первых был Борис Бажанов (1900–1982). Политический деятель, редактор, писатель.
О нем мало что известно широкой публике, поэтому прочтем то, что написано в объемном томе Джин Вронской и Владимира Чугуева «Кто есть кто в России и бывшем СССР».
Бажанов родился в Могилеве-Подольском на Украине. Учился в Киевском университете. В 1919 году вступил в партию большевиков. Переехал в Москву и попал в ЦК, в отдел к Лазарю Кагановичу. На Бажанова обратил внимание Сталин, и с августа 1922 года Бажанов – личный секретарь Кобы (тогда для близких Сталин еще был просто Коба) и практически секретарь всего Политбюро. Согласно позднейшим мемуарам Бажанова, это дало ему возможность близко наблюдать мафиозные методы своего начальника в отношении друзей, товарищей и врагов. Бажанов вскоре сообразил, что попал на гибельное место, и постарался отдалиться от Кремля. Стал редактором «Финансовой газеты». Организовал для себя командировку в Среднюю Азию и 1 января 1928 года из Ашхабада бежал в Иран. Границу пересек благодаря тому, что пограничники были пьяными после встречи Нового года. Ему удалось ускользнуть от агента ГПУ Агабекова, посланного Сталиным ему вдогонку. Бажанов благополучно добрался до Британской Индии, а затем перебрался в Европу, во Францию. После войны жил в Англии. Опубликовал ценные исторические мемуары с описанием своей яркой карьеры и «кухни» принятия решений в Кремле в 20-е годы.
Прожил 82 года и умер во сне в постели (а может, в больнице).
Неуехавиие. Оставшиеся. Хлебнувшие…
В первой книге «Отечество. Дым. Эмиграция» более или менее подробно рассказано, как после революции многие поэты и писатели, испугавшись красного террора и ужасов повседневного быта, вынужденно эмигрировали из новой Советской России. У каждого уехавшего были на то свои причины и мотивы.
А были и такие, кто принципиально не хотел отрываться от родной почвы по глубинным корневым причинам: пусть плохо, пусть худо, пусть рискованно, но тут мой дом, значит, тут и следует жить и умереть. Именно такой почвенно-национальной гордостью обладала Анна Ахматова, которая в 1917 году, когда многие поэты и писатели дрогнули и задумались, что делать дальше, написала знаменитые строки:
