Второй шанс

– Удивлен? Могу себе представить, как будут поражены претенденты на победу, когда лицом к лицу столкнутся со своими жертвами. Думаю, последним найдется о чем поведать телезрителям, особенно после того, как наши доблестные участники из кожи вон лезли, стараясь представить себя невинными овечками.

– Да, Славик, похоже, ты ради хорошего рейтинга готов душу дьяволу продать.

– Ну, во-первых, это не моя идея, а во-вторых, причем здесь моя душа? Она чиста, это ведь не я запятнал себя преступлениями. Наоборот, в этой ситуации наша задача – пролить свет на каждое убийство, грабеж или мошенничество. Мы обязаны сказать людям правду, после этого они смогут сделать справедливый выбор и помочь самому достойному. Ты сам понимаешь, что зрители не получат полного представления о вине каждого конкурсанта на основе одних только его слов. А уж лезть в судебную хронику и внимательно разбираться, кто из них и при каких обстоятельствах нарушил закон… – Славик пренебрежительно пожал плечами. – Да кто станет этим заморачиваться! А мы создадим ситуацию, в которой можно будет рассмотреть каждый из конфликтов с обеих точек зрения.

– Надеюсь, охраны в зале хватит? А то дождемся новых преступлений прямо во время эфира.

– Охранников хватит, но мы с тобой должны повести беседу так, чтобы до драки дело не дошло.

Я продолжил чтение. Этот выпуск организаторы решили сделать заметно длиннее предыдущего. Со всеми рекламными паузами он продлится более двух часов. В самом конце серии объявят результаты голосования.

– Вы мне специально не сказали заранее про эту очную ставку преступников с потерпевшими?

– Ты же понимаешь, что чем меньше людей посвящено в тайну, тем больше шансов ее сохранить, – ответил Славик. – Нам утечка информации не нужна.

Мы пришли в студию, Гольцев находился уже там. Техники завершали настройку аппаратуры. Совсем скоро зал должен был наполниться зрителями. Мы подошли к Вове, поздоровались и я поинтересовался:

– Слушай, вы что, собрали здесь всех пострадавших?

– Ну, не совсем. Если помнишь, то один из участников мотает срок за непредумышленное убийство, так что его жертва присутствовать не будет. Мы эксгумацией трупов заниматься не собираемся, даже ради шоу, – хохотнул Гольцев. Шутка показалась грубовата даже Славику. Он поморщился и покосился на своего коллегу, но тот ничего не заметил и продолжил. – Так что дело не обойдется без родственников пострадавших.

Мы разошлись по своим местам. Декорации студии немного изменились. Теперь напротив диванов для участников находилась небольшая трибуна, предназначенная, как я догадывался, для «обвиняющей стороны». Поменялся ли состав зрителей, я сказать не мог, поскольку мало интересовался светской жизнью. Я с трудом бы отличил сегодняшних разодетых и размалеванных зевак от тех, которые заполняли зал неделю назад. В этот раз честь вступительных слов принадлежала мне. Я поприветствовал аудиторию, телезрителей, представил своего напарника, после чего передал слово ему. Славик остался верен себе: он выразил благодарность Второму каналу и спонсорам, а затем объявил выход участников.

Мы по очереди произносили имена наших конкурсантов и они заходили в зал, рассаживаясь на диванах. Представление каждого из претендентов сопровождалось настоящей овацией зрительского зала. Их чествовали так, как будто это герои нации. У меня подобный восторг вызвал недоумение – может, пройти кастинг было и не просто, но это явно не то достижение, которое могло бы спровоцировать такой шквал аплодисментов. Однако же, почти все участники воспринимала это как должное: улыбались, кланялись, махали руками. Наверное, у тех, кто не вылетит в ближайших трех-четырех сериях, зрители будут брать автографы. После их выхода отсюда, разумеется. Вот она – волшебная притягательность видеокамер, транслирующих твое лицо на всю страну.

Когда все расселись, мы для разогрева немного позадавали конкурсантам вопросы из тех, которые присылали читатели. Славик говорил, что Второй канал накрыло настоящей волной сообщений и им пришлось увеличить группу работников, приставленных к разбору почты. Телезрителей не отпугнул даже тот факт, что эти вопросы были платными и стоимость их равнялась цене отправленного за кандидата голоса. Большая часть из них не прозвучала, так как на это потребовалась бы минимум целая серия нашего шоу.

Наконец-то Славик перешел к самому важному этапу выпуска.

– Вот и пришло время для обещанного в прошлой серии сюрприза. Он станет в равной степени неожиданностью не только для вас, дорогие телезрители, но и для наших участников. Сейчас мы просим их удалиться из зала в отдельную комнату, где они будут лишены возможности видеть и слышать, что происходит здесь. Мы будем приглашать их обратно по одному.

Конкурсанты послушно встали и покинули помещение, а слово взял я:

– Неделю назад мы имели возможность познакомиться не только с претендентами на победу, но и с их родными. Мы услышали аргументы защиты, теперь же будет справедливо посмотреть на каждое из преступлений с другой стороны и столь же внимательно выслушать мнение обвинения. Встречайте – жертвы преступлений наших участников!

В зал, сопровождаемая аплодисментами, зашла довольно большая группа людей. Я не вел точного подсчета, но их было около двадцати. Они расположились напротив диванов для конкурсантов, прямо перед ними стояла трибуна, о которой я уже упоминал. Инициативу снова взял на себя Славик:

– Я приветствую вас у нас в студии. Сейчас мы в случайном порядке будем приглашать сюда участников и вы сможете рассказать обо всем, что вам довелось из-за них пережить. Итак, я прошу впустить к нам Дмитрия Колесниченко, которому присвоен номер «семь» в нашем шоу.

Это был первый из отобранных на шоу зеков, теперь ему также первому предстояло выдержать очную ставку. Он получил срок за мошенничество. Место на трибуне уже занимала женщина средних лет, в светлом костюме и с короткой стрижкой. Дима вернулся в зал в хорошем расположении духа. Даже если он и нервничал, не зная, что ему преподнесут сценаристы, то внешне это было не заметно. Однако даже он на миг замер, увидев, кто ждет его в зале. Я с интересом наблюдал за лицом мошенника – стоило отдать ему должное, он почти мгновенно пришел в себя, улыбнулся, поздоровался с новоприбывшими так, как будто и в самом деле рад был их видеть, после чего уселся на свое место.

Славик предоставил слово потерпевшей. Ее звали Елена и два года назад ее семья лишилась фамильных реликвий, состоящих из нескольких военных орденов. Мошеннику удалось втереться в доверие к родителям Елены, в результате чего старики потеряли не только памятные награды, но и веру в порядочность окружающих. Для них ордена являлись символом доблести предков, который следовало передавать из поколения в поколение, для Димы же они стали лишь средством обогащения. Обвинительный монолог Елены был на удивление емким, кратким, но весьма эмоциональным. Текст ей наверняка подготовил Славик. Может быть, даже еще и помог отрепетировать.

По словам Елены получалось, что обманщик стал для стариков действительно близким человеком. Он приходил к ним в гости чуть ли не каждый день в течение доброго месяца, помогая по хозяйству, играя с отцом в шахматы и бегая в магазин. Она же узнала о его существовании только после пропажи орденов, когда родители ей позвонили пожаловаться на свою беду. Я мимоходом подумал, что если бы Елена сама чаще вспоминала о своих родных, то им бы не пришлось ждать помощи от чужого человека и вся эта ситуация вовсе бы не имела места. Именно это я ей и предложу, если мне сейчас удастся вклиниться со своим замечанием.

Подошло время Диме привести свои контраргументы. Надо признать, что его смутить оказалось нелегко. Из него, пожалуй, получился бы адвокат не хуже, чем Меренков, если бы он пожелал строить свои аферы, не выходя за рамки закона. Он остался спокоен, вежлив и доброжелателен, а свою защитную речь, наверное, начал обдумывать сразу, как только увидел, с кем ему придется столкнуться в споре. Утверждения, что у него нет совести, Дима изящно опровергал, доказывая, что в результате его действий ордена могли попасть на всеобщее обозрение в музее или большой коллекции, а не оставаться вечно в какой-нибудь картонной коробке, доступные взглядам одной-единственной пожилой четы.

– Да, мой поступок можно расценивать как подлость, но задумайтесь: разве любая археологическая экспедиция, нарушая покой древней гробницы, не тревожит останки умерших людей? Тем не менее, мы привыкли считать подобных ученых мудрыми и достойными уважения людьми, а не наглыми безбожниками. Поймите, нет в мире ничего однозначного! Так и мой поступок: разве не эгоистично было держать такую реликвию скрытой от чужих глаз, любуясь ею по праздникам! Такой поступок напоминает действия собаки на сене. Ордена должны быть окружены вниманием сотен восторженных зрителей.

Дима говорил воодушевленно, как человек, полностью уверенный в своей правоте. Искренний, открытый взгляд, умеренная жестикуляция и легкая улыбка могли бы вызвать симпатии многих, но уж точно не Славика, который приготовил для него еще один неприятный сюрприз. Это был не единственный случай мошенничества нашего афериста. Место Елены заняла другая женщина, Ольга, которая когда-то купила у него собаку элитной породы с родословной. К тому времени, когда стало понятно, что псина благородством кровей не блещет, а документы являются подделкой, хитроумного комбинатора уже и след простыл. Потом справедливость все же восторжествовала и в итоге Дима получил срок за несколько случаев мошенничества.

Я подумал, что он здорово рисковал, стараясь попасть на шоу – ведь возможно кто-то из обманутых им людей в свое время не обратился к стражам порядка, зато теперь, увидев своего обидчика в телевизионной передаче, вполне мог постараться добавить ему срок. Сам же обвиняемый старался выкрутиться из непростой ситуации и не потерять при этом ни толики своего обаяния.

– Расскажите о своем питомце, – попросил Дима. – Каким он вырос? Как вы кормили его, когда он был маленьким и ухаживали за ним, когда он болел? С какой радостью он встречает вас с работы?

Обвинительница признала, что в собаке вся семья души не чает, рассказала пару смешных случаев из ее жизни.

– Скажите, неужели вы бы любили ее больше, если бы у нее была конкретная порода? – вмешался в разговор Славик. – Она бы казалась вам более доброй, верной, или красивой? Что бы изменилось, если бы к ней прилагался документ, подтверждающий, что ее родители были настоящие собачьи аристократы?

Ольга замялась, а Дима решил воспользоваться паузой:

– Хотите я ее куплю? Серьезно, я вам компенсирую ту сумму, которую когда-то от вас получил, плюс добавлю проценты за моральный ущерб, а вы мне отдадите собаку. Навсегда.

Ольга отказалась наотрез и роли тут же поменялись – теперь она искала себе оправдания, а Дима перешел в контрнаступление. В итоге вскоре Ольга признала, что она не жалеет о покупке и в жизни бы со своей Диксой не рассталась ни за какие деньги.

– Но это не меняет того факта, что вы меня обманули! – скорее с шутливым упреком, чем с реальной обидой произнесла она, хотя изначально обращалась к собеседнику на «ты».

На этом дебаты и закончились. Стало понятно, что Диме удалось выйти из воды если и не сухим, то уж и не слишком мокрым. Мне казалось, что времени с начала трансляции прошло уже много, но посмотрев на часы, я понял, что впечатление ошибочное – мы вполне должны были успеть устроить еще одиннадцать очных ставок.

Славик подвел итог первой словесной «дуэли», напомнив зрителям, что они могут поддержать нашего участника, отдав за него свои голоса. Дима расположился на диване и стал с интересом наблюдать за развитием дальнейших событий, а я озвучил имя следующего конкурсанта.

Время проходило, заключенные сменяли друг друга, следом за ними на трибуне по очереди оказывались потерпевшие, изливали поток претензий, выслушивали в ответ кто извинения, кто шутки, а кто и новые угрозы. Далеко не всем удавалось справиться с волнением и хотя бы связно ответить на вопросы ведущего. Один из зеков, Арсен, осужденный за нанесение тяжких телесных повреждений, и вовсе в ответ на справедливые, хотя и чересчур пылкие, претензии своей жертвы, стал сыпать оскорблениями. Дальше слов дело не пошло, Славику удалось погасить конфликт, но по моим представлениям, шансы Арсена на продолжение борьбы стали стремительно таять. На этом фоне защитная речь мошенника Димы выглядела просто великолепно.

Мы пару раз прерывались на рекламные паузы, во время которых можно было немного отдышаться и свериться со сценарием. Те же зеки, которых еще не пригласили в студию, так и сидели в изолированной комнате, оставаясь в неведении относительно того, что ждет их в прямом эфире.

Мне пришла в голову мысль, что если хоть один из потерпевших не держит зла на обидчика и во всеуслышание об этом объявит, то это может дать конкурсанту приличную фору в вопросе завоевания зрительских симпатий. Однако пока ни одного подобного выступления я не услышал. Абсолютно все жертвы были возмущены действиями преступников и горели желанием свои претензии высказать. Наверное, Гольцев проводил обратный кастинг – сначала искал потерпевших, точащих зуб на преступников, а потом уже приглашал на шоу их обидчиков. Зеки во время отбора жутко нервничали, ломая голову над тем, как бы им привлечь к себе внимание организаторов. А ведь если моя догадка верна, то от их усилий вообще ничего не зависело.

Вскоре подошел черед Стаса. Будучи еще свободным человеком, он шел вечером в гости, когда на него решили напасть два выпивших хулигана. Мой друг не отличался гигантским ростом или богатырским телосложением, табличку с надписью «Боксер» также с собой не носил и потому показался им легкой добычей. Один из них не успел даже осознать свою ошибку, как оказался нокаутирован первым же ударом. Второму повезло меньше – он и сам неплохо дрался и успел всерьез вывести Стаса из себя, до того, как потерял способность оказывать сопротивление. Собственно говоря, в студии сидел только первый из нападавших. Второй, по рассказам самого Стаса, остался инвалидом.

Теперь у меня была возможность узнать, как видели эту историю остальные ее участники. Неудавшийся преступник лишился тогда всего пары зубов, был из-за этого на своего обидчика весьма зол и речь ему наверняка тоже помогали составлять подручные Гольцева. Лично на меня попытки обвинить Стаса в излишней жестокости не произвели впечатления. Возможно, все дело в том, что он мой друг, но скорее всего в том, что Стас бы их и пальцем не тронул, если бы они прошли тогда мимо него. Примерно такими же аргументами оперировал сам Стас.

Во время его речи в зал, сопровождаемая софитами и драматической музыкой, торжественно въехала инвалидная коляска. В ней, разумеется, сидела вторая жертва Стаса. Славик объявил, что этот потерпевший не успевал к началу трансляции и прибыл, как только смог. Хотя я не сомневался, что все это устроили специально для пущей эффектности. Они бы еще фейерверк зажгли, честное слово. Парень в коляске выглядел достаточно крепким, видать в прошлом и в самом деле был неплохим бойцом. Звали его Толик и теперь настал его звездный час. Он красочно и в подробностях расписал, как его избивали, даже после того, когда он упал и больше не отбивался. Стасу речь никто не писал, поэтому его ответ был не таким красноречивым, зато, как мне показалось, вполне логичным.

– Скольких людей ты на улице искалечил до того, как наши дороги пересеклись? И сколько бы еще от тебя пострадало, если бы мы с тобой никогда не встретились? Только не надо рассказывать, что на меня ты напал в припадке временного помешательства. Из-за того, что ты теперь перестал искать приключения, улицы, к сожалению, не стали безопасными, но зато я уверен в том, что уж ты-то точно больше ни на кого руку не поднимешь.

В разговор встрял Славик:

– Стас, то есть вы считаете возможным устраивать в таких ситуациях самосуд?

– Это незаконно, зато справедливо, – кивнул Стас.

– Почему же вы ограничились всего одним ударом первому напавшему, а не лишили и его возможности ходить?

– Такой возможности не лишен и этот кадр. Я уж не знаю, с чего это вы усадили его в кресло, но когда меня судили, он приходил на заседания. На костылях, правда, но приходил. Подельнику же его повезло, поскольку стражи порядка подоспели раньше, чем я закончил учить уму-разуму сидящего сейчас в коляске.

Славик предложил высказывать свое мнение зрителям. Суждения мелькали диаметрально противоположные – кто-то считал самосуд недопустимым, другие же одобряли действия Стаса. Он сам не пытался перебить тех, кто его критиковал и спокойно выслушивал мнение общественности. Я решил, что у друга моего неплохие шансы на продолжение борьбы. Посмотрим, каким же будет вердикт телезрителей в конце серии.

Последним вышел из изолированной комнаты Серега. На нем числился угон нескольких автомобилей, так что в студии его дожидалось сразу трое потерпевших. Эта словесная дуэль оказалась самой бурной и даже немного смешной. Серега считал ниже своего достоинства размениваться на мелочи и потому машины были весьма солидными. Он тоже решил, что лучшая защита – это нападение. Вместо извинений он предложил ответить первому из пострадавших – на какие такие деньги тот, мелкий городской чиновник, умудрился купить совсем свежую спортивную модель?