Возвращение Кауранги

Тут впереди мелькнуло несколько вспышек и показались облачка дыма, а через мгновение до Лис донесся звук выстрелов. Хор голосов потерял синхронность, раздались истошные вопли, и толпа пришла в движение, как потревоженный муравейник.

– … вот сейчас полиция применила резиновые пули и газ! Мы слышали несколько выстрелов… – продолжал захлебываться репортер, очевидно, находившийся где-то неподалеку.

Еще выстрелы. Белые облачка разрывов газовых гранат. Толпа подалась назад.

Лис увидела, как автобус, стоящий через несколько автомобилей впереди нее, вдруг стал раскачиваться, а потом его колеса описали дугу, и он завалился на бок.

– Ы-ы-ы-ы-ххх! – выдохнула толпа.

Начал раскачиваться следующий автомобиль. Послышался глухой звук ударов по кузову, и машина исчезла под массой залезших на нее протестующих. Лис тупо смотрела на все это, а когда сообразила, что надо бы выскочить из машины и бежать, было уже поздно. Машину окружили люди. На капот прыгнула, раскинув руки, и прижалась к лобовому стеклу обнаженными грудями девушка с совершенно озверевшим лицом. Чья-то раскрытая ладонь с силой ударила по боковому окну.

«Почему они все белые?» – подумала Лис, глядя на нападавших, и сама удивилась, почему ее вообще интересует этот вопрос сейчас, в тот момент, когда машина уже начала раскачиваться.

– Вот же шляпа! – Лис отстегнула ремень безопасности и открыла дверцу. Но тут же инстинктивно закрыла ее, потому что внезапно сверху раздался очень громкий сухой треск, словно кто-то сломал о колено огромную палку, и на беснующихся левых посыпались раскаленные брызги. Толпа завизжала, стряхивая с себя огненные капли, и отхлынула от машины. Одна искра попала лежащей девушке прямо в волосы. Она в ужасе замахала руками и соскочила с капота. Пространство вокруг машины освободилось, демонстранты утратили к ней интерес. Они остановились и завороженно смотрели куда-то вверх. Люди, стоящие дальше, тоже прекращали кричать и задирали головы, раскрыв рты. Вскоре вся улица, включая полицейских, выстроившихся на ступеньках и подходах к своему зданию, была охвачена молчанием.

Лис тихонько открыла дверь, выбралась из машины и посмотрела вверх.

– Ой-ё, – только и смогла прошептать она по-русски.

Огненный шар диаметром около метра медленно опускался на толпу. Люди под шаром сначала попятились, потом пошли, отпихивая задние, не успевшие еще сообразить, что к чему ряды, чем только еще больше утрамбовывали их, а потом, когда шар поплыл над самыми головами, бросились врассыпную. Шар помедлил, будто выбирая цель, и вдруг, превратившись в огненную стрелу, ударил по толпе. Отступление превратилось в паническое бегство. Улица опустела за несколько секунд, только полицейские со щитами не покинули своих постов, прикрывая вход в здание управления, да несколько человек, пораженных молнией, остались лежать бездвижно на дороге.

Лис хватило выдержки не поддаться стадному инстинкту. Пока шар опускался, она осторожно передвигалась, выходя из опасной зоны и не теряя объект из виду. После разряда, убедившись, что угрозы больше нет, она подбежала к пострадавшим, но успела лишь перевернуть одного из них на спину и приподнять ему веко, чтобы проверить реакцию зрачка на свет, прежде чем подоспевшие полицейские оттеснили ее. Улица была свободна. Лис села в машину, которая, к ее удивлению, завелась, развернулась и уехала.

8. Ты не понимаешь своего счастья

Визит к доктору Дифенбаху не оставил никакого другого впечатления, кроме одуряющей скуки. Доктор говорил с ней, как с ребенком, замедленно, утрированно артикулируя и так же утрированно выполняя жесты. Его вопросы явно отдавали давно вышедшим из употребления душным классическим фрейдизмом, их можно было скомпилировать из любой популярной книжки по психологии – предмету, которым Кауранги когда-то увлеклась, да потом охладела. Было совершенно непонятно, почему этот дорогостоящий доктор считается лучшим специалистом в своей области. Кауранги собралась было обрубить беседу и уйти, но вспомнила о данном Лис твердом обещании пройти курс, и на стандартные вопросы начала давать такие же стандартные ответы.

И лишь коснувшись своих ночных видений, Кауранги оживилась. Ей пришлось подробно восстанавливать и расписывать сны последних дней, и она обнаружила, что в процессе рассказывания события начинают приобретать столь необходимую для логического анализа схематичность. Всплыли и некоторые забытые или не получившие должного внимания детали. Теперь Кауранги беседовала не с доктором, а сама с собой, что было гораздо интересней. Пожалуй, это даже стоило тех денег, которые она платила.

А ночью опять явился кристалл. Ни слова не говоря, он поднял ее на воздушном ковре, распахнул окно, и она устремилась ввысь, навстречу Луне. Одним размытым штрихом промелькнули кроны деревьев и крыши домов. Когда Кауранги повернула голову, то увидела внизу лишь черноту, запятнанную бесформенными светящимися кляксами. Кауранги вспомнила странных женщин и странных мужчин, летающих над странными домами, которых она видела на картинах одного странного русского художника. Но смотреть вниз не хотелось – звезды притягивали взгляд, и ей казалось, что если не отводить глаз, они вот-вот раскроют ей какую-то сокровенную тайну.

Кауранги понимала, что спит, и осознавала, что время во сне бежит не так, как в жизни. Поэтому она не удивилась, когда горизонт стал лиловым, потом розовым и на нем вспыхнула белая точка восходящего Солнца.

«Кто ты?» – в который раз спросила она.

«Я тот, кто любит тебя, – ответил он, и ей показалось, что горячее дыхание коснулось шеи. – Я люблю тебя и создан только ради тебя. Ты – смысл и свет моей жизни!»

Нежные пальцы вновь прошлись по коже. Шершавый язык коснулся соска и начал спускаться к животу.

«Пожалуйста, не надо! – Кауранги попыталась ладонями оттолкнуть ласкавшие ее руки, но встретила лишь воздух. – Не надо! Я не хочу!»

«Хочешь! Просто страх лишает тебя свободы» – его руки становились все сильнее, все настойчивее. Кауранги судорожно пыталась стряхнуть их с себя.

«Оставь меня! Я не хочу секса сама с собой!»

«Ты не сама с собой. Ты со мной. Расслабься. Тебе будет хорошо»

«Нет! Мне потом будет очень, очень плохо!»

«Если ты будешь моей, не будет никакого «потом». Все будет всегда и это будет вечное блаженство. Все, что для этого нужно – это твое добровольное согласие стать моей, стать частью меня. Мы сольемся в единый поток энергии и тогда ты узнаешь, что такое рай. А твое тело, эта клетка, в которой бьется и тоскует твоя душа, твое тело останется спать там, на Земле, которая уже будет не нужна нам, потому что перед нами будет открыта вся Вселенная. Стань моей! Скажи «да»! Просто скажи «да».

«Нет! Пожалуйста, отпусти меня! Дай мне проснуться!»

«Я не могу разбудить тебя, потому что для этого нужно внешнее воздействие, а пока ты спишь, я нахожусь в воронке твоего сознания и не могу выйти наружу, чтобы легонько тронуть тебя за плечо и поцеловать в ушко. И отпустить тебя не в моей власти, потому что пока ты спишь, ты удерживаешь меня здесь, внутри себя, а не я тебя. В такие минуты я привязан к тебе, как раб. И этим я счастлив! А скоро, очень скоро, это счастье станет обоюдным. Только скажи «да»!

«Я хочу проснуться. Я просыпаюсь. Уйди!»

Все руки, пальцы и языки разом исчезли.

«Ты еще не понимаешь своего счастья. Но ты привыкнешь. Ты будешь моей. А пока просыпайся, родная! Доброе утро!»

9. Приключение с

pomo

–

pomo

Алихан Закиров приоткрыл дверь, выглянул из своего номера, вышел в коридор, спустился по лестнице в холл, кивнул девочке на рецепции и выскользнул из отеля. Было 5 часов утра. Пришлось встать пораньше, чтобы избежать встреч с другими участниками симпозиума. Сегодня последний полностью свободный день перед стартом. А с завтрашнего дня время будет расписано даже не по минутам – по секундам.

Если разобраться, у него больше никогда не будет такой возможности. Любимое хобби – целый день гулять по какому-нибудь городу мира в полном одиночестве – станет недоступно. Ведь если экспедиция увенчается успехом, его лицо станет слишком известным, чтобы оставаться в одиночестве даже в незнакомом городе. Его будут узнавать прохожие и толпы зевак будут дружески похлопывать его по плечу, фотографироваться с ним и требовать автограф. Если же экспедиция потерпит неудачу, то и тогда, по понятным причинам, погулять по городу у него не получится. Значит – сегодня. И какое счастье, что сегодня это Рим!

Он гулял уже полдня, обошел стену Ватикана и теперь спускался по улочке в районе, где никогда еще не бывал. Удивительно, но здесь начиналась почти сельская местность, хотя позади, и в общем-то сравнительно недалеко, возвышался купол собора Святого Петра. Грунтовая дорожка вела вверх по склону зеленого холма, на котором в отдалении можно было рассмотреть загоны для скота и хозяйственные постройки. Другая сторона улицы была уставлена симпатичными двухэтажными домиками под красной черепицей, один из которых, под вывеской Makutu arai. Ristorante Javainano, привлек его внимание. Он вспомнил, что еще не завтракал.

Он зашел в ресторан и занял столик у большого окна.

О специфической джавайнской кухне он слышал от одного приятеля, приехавшего в Россию после того, как его родной остров утонул в Тихом океане. Тот прожужжал ему уши всякими экзотическими названиями типа gata-vineka, fa’aoga-talatala или hrum-hrum, и обещал сводить его в один из многочисленных джавайнских ресторанчиков, появившихся в разных городах Европы после той так называемой «тихой войны в Тихом океане».

«Ну что ж, дружище, – подумал Алихан, – будем считать, что ты выполнил свое обещание. Сегодня еще можно выпить».

Официант принес два меню – итальянское и джавайнское. Из итальянского Алихан выбрал пасту, а джавайнское решил изучить более основательно. Названия блюд ничего не говорили ему, тем более что под ними не было написано, из чего они сделаны. Но фотографии понравились. Все выглядело ярко и аппетитно, а самое главное – не жирно. Заказав салат ihu-matuku, Алихан решил позволить себе еще одну вольность перед строгой диетой, которая начнется с завтрашнего дня – съесть большой вкусный десерт.

Выбор десертов был огромен, они занимали несколько страниц в начале меню. Тортики и пирожные хотели во что бы то ни стало перещеголять друг друга по разнообразию и яркости цветов. У Алихана запестрило в глазах, и он просто ткнул наугад в шоколадно-бежевое пирожное, украшенное розовым кремовым цветочком. Называлось пирожное hautu-pomo-pomo.

– Отличный выбор! – похвалил его официант.

Пока готовился заказ, Алихан рассмотрел заведение и его посетителей, и они ему понравились. Алихан любил такой формат. Здесь все было сделано просто и со вкусом, все знали друг друга и чувствовали себя как дома. Такую атмосферу невозможно подделать.

Официант подошел с подносом, но почему-то поставил на стол только десерт и маленькую рюмочку какой-то выпивки, очевидно, аперитива. Алихан отхлебнул глоток. Очень, очень необычный, но довольно приятный чуть горьковатый вкус.

Он ждал уже около получаса, а еду все не приносили. Официанты обслуживали другие столики, лишь изредка бросая на него мимолетные взгляды. Все были очень заняты. Наконец Алихан не выдержал и поднял руку.

Официант тотчас подскочил к нему с бутылкой.

– Вам еще малалоги? – спросил он, и не дожидаясь ответа наполнил пустую рюмку.

– Спасибо! Извините, а когда принесут еду? Я хочу есть.