Межгорье

Андрей не без интереса смотрит на меня.

– М-да, девочка, далеко ты забралась.

– Знаю, – я избегаю смотреть ему в глаза.

Не хочу, чтобы он увидел в них страх.

– Ну ничего. Здесь ты быстро наберешься сил, – обещает Андрей. – У нас тут такой воздух. А завтра дам тебе отсыпной.

– Ну что вы, не нужно.

Меня кидает в разные стороны, когда мы съезжаем на грунтовку вслед за внедорожником, поэтому приходится крепко держаться.

– Мы же на “ты” перешли, – с усмешкой в голосе говорит Андрей. Я смущенно улыбаюсь. – Тогда как знаешь, мы просыпаемся очень рано, – замечает мужчина, переключая передачу. И снова этот гадкий звук. – У тебя коробка на ладан дышит. Как ты до нас доехала?

Я пожимаю плечами.

– Сама не знаю. Молилась всю дорогу.

Бросив на Андрея взгляд, вижу, что он улыбается.

– Ну ничего. Если хочешь, Клим, это мой сын, посмотрит машину, – предлагает мужчина.

– Да как-то неудобно.

– Брось, мы же теперь одна команда, – повернувшись ко мне, Боголюбов хищно ухмыляется.

Его взгляд шарит по моему телу, он буквально раздевает меня. А я не могу отвести глаз от его губ и щетины, пока не подпрыгиваю на очередном ухабе.

Дальше мы почти не разговариваем и едем в тишине, потому что тут даже радио не ловит. Только в том месте, где начинается обрыв, Андрей просит, чтобы я не ездила здесь одна, особенно в дождь или, как сейчас, в тумане.

Окна открыты. И я все не могу надышаться. Воздух здесь и правда обалденный, живой, густой, им хочется напится, в него хочется нырнуть.

Дорога по грунтовке занимает почти пятнадцать минут, а затем мы въезжаем на замку. В летних зеленых сумерках уже толком ничего не видно, разве что коттедж.

Он бревенчатый, многоуровневый, с асимметричной крышей и большой верандой. Нижняя его часть обложена камнем. Дом выглядит добротным, надежным, сделанным на века. Над крыльцом светит фонарь, но в доме и на остальной территории освещения нет.

– Вот здесь ты будешь жить, – сообщает Андрей, когда мы выходим из машины. – Как и обговаривали, проживание и питание за счет фирмы. – Я несколько раз киваю и вздыхаю полной грудью.

До меня доносится запах реки и свежего дерева.

Услышав приближающийся собачий лай, инстинктивно жмусь к Андрею.

– Не бойся, наши собакены не кусаются, – мужчина слегка приобнимает меня за талию. – Во всяком случае, те, кто не сидит в загоне. – К нам подбегают две собаки – хаски, и, не обращая на меня внимания, начинаются ластиться к своему хозяину. – Это Тася и Веста, они сестры, – Андрей треплет их за головы и велит сидеть. Хаски послушно садятся, не переставая радостно махать хвостами. – А это Магеллан, – приподняв ладонь, сообщает мужчина, – наш старина бладхаунд. Он у нас тут в единственном экземпляре, что-то вроде раритета.

Я смотрю на старого пса с вытянутой морщинистой мордой и огромными висячими ушами, который медленно и чинно направляется к нам.

– Сколько ему?

Умные глубоко посаженные глаза пса выдают усталость.

– Двенадцать лет. Это любимый пес Клима, – отвечает Андрей, присаживаясь на корточки и ласково проводя рукой по морде бладхаунда. – Твоя комната на втором этаже, слева. Я сплю на первом, у меня свой отдельный вход, – Андрей показывает направление. – А Клим в теплое время года ночует в доме на дереве. Это вон там.

Я слежу за его рукой.

– Ух ты! – вырывается у меня.

К небольшому домику, который словно прошивает огромная сосна, ведет веревочная лестница. В панорамном окне горит свет, и я различаю фигуру взрослого мужчины – широкие плечи, мощные руки, узкие бедра.

Я ожидала, что сын Андрея еще мальчик, возможно, подросток или юноша, но, судя по силуэту, Клим даже крупнее, чем его отец. И, похоже, он не горит желанием со мной знакомиться.

– Тебе у нас понравится, – обещает мужчина.

– Надеюсь, – сдавленно бормочу. Что-то напрягает меня в его тоне. – А здесь есть еще кто-нибудь?

– Там у нас собачий питомник, а за забором, ниже по реке, находится гостевой дом. Мы зовем его бунгало, – Андрей указывает мне за спину. – Бунгало мы сдаем тем, кто не прочь провести пару дней наедине с природой, рыбакам, охотникам. Раз в неделю приезжают девушки из Сосновки. Это крупный поселок дальше по трассе, примерно, километров двадцать. Они убирают то бунгало и территорию. А здесь мы живем одни. Ну еще собаки и куры.

– Ясно.

Кивнув, я подхожу к багажнику. Андрей следует за мной.

– Это все твои вещи? – он достает небольшую спортивную сумку и словно взвешивает ее в руке.

– Ну да.

– А что ты будешь носить, когда наступят холода? – интересуется мужчина.

Я пожимаю плечами.

– Не знаю. Я не заглядывала так далеко.

Андрей с досадой вздыхает.

– Слушай, Вик, речь не шла о временной работе. Я писал, что мне нужна помощница по хозяйству на постоянной основе, – в его голосе появляются стальные нотки.

– Я понимаю. Нет, я не то имела в виду. Мне нужна эта работа! – тороплюсь его успокоить. – Сейчас только начало августа, я просто не подумала.

– Вот как, – смягчается мужчина. – Ладно. Не волнуйся, съездим в ближайший городок. Правда с магазинами там не ахти как, но ты же сюда не на шопинг приехала, верно?

– Да.

– Вот и хорошо. По поводу удобств – все в доме, туалет и душ. Но мы не льем воду зря, экономим свет. Сама понимаешь, в таких условиях иметь горячую ванну, туалет и электричество – это роскошь. Также мы топим баню, но не в жару, само собой. За это нас егеря по головке не погладят. Еще есть купель. И точно такая же в гостевом доме. Наши постояльцы очень любят в ней посидеть, особенно осенью. Холодильник, запасы, бытовые средства – все в твоем полном распоряжении. Завтра я покажу тебе кладовую, более конкретно обсудим твои обязанности. Думаю, с дороги тебе хочется принять душ. Потом спускайся, будем ужинать.

– Ужинать?

– Ну конечно. Ведь сегодня ты наша гостья. Ты же не против перекусить?

– Нет, что ты! Я такая голодная. Спасибо тебе огромное, – говорю с благодарностью.