Мой турецкий кошкин дом. Записки незадачливых натуралистов

«Грише надо семью!»

О том, что петушино-цитрусовый рай мстит за пренебрежительное отношение к его пернатой составляющей, вы наслышаны. И я со временем свыклась с этим, смиренно приняв неизбежное. Но ведь должны быть какие-то рамки у этого, пусть и заслуженного, возмездия: один раз отомстили и хватит! А кто старое помянет, тому глаз вон. Есть такая русская пословица. Но на другой территории не работают не только чужие законы, но, по всей видимости, и мудрость народная тоже.

Начну по порядку.

К лету Гриша переехал с нашего балкона в сад, в просторный вольер, сооружённый специально для него мужем, и стал бок о бок жить с бывшими родственниками, когда-то в штыки встретившими блудного сына. Но теперь сетка вольера не давала куриной родне организовать вновь прибывшему «тёплый» прием – пришлось им довольствоваться лишь грозными взглядами в сторону нашего петушка. От этого желание ободряюще клюнуть смущённого новобранца не пропало: родня безуспешно пыталась просунуть клюв в вольер и крепко ущипнуть Григория. Но хватала клювом только воздух.

С появлением в саду вольера с Гришей для многочисленного куриного семейства волей-неволей началась интересная жизнь: теперь ежедневно, три раза в день, куры имели возможность наблюдать кормушку нашего петушка, полную еды, из которой часто и им перепадали зёрнышки. Пусть и нелюбезная у Гриши родня, и даже очень агрессивная, но откровенно голодная. А родню – не выбирают, впрочем, как и хозяев, которые забывают вовремя накормить своих питомцев. Поэтому дворовые куры-петухи-цыплята, запомнив часы кормления Гриши, ежедневно встречают меня на выходе из подъезда и неотступно, шаг за шагом, сопровождают к вольеру. А потом ожидательно заглядывают мне в глаза, пока я кормлю нашего петушка. Гриша сосредоточенно клюёт зерно, порой извлекая из недр музыкального горла неизвестные до жизни в вольере свистяще-булькающие звуки, очень похожие на шум, производимый последней порцией воды, исчезающей под слегка приоткрытой пробкой раковины. И не совсем понятно: то ли Гриша возмущается, прогоняя непрошеных свидетелей его трапезы, а то ли таким образом просит меня покормить голодных сородичей. Последняя версия мне нравится больше и говорит о добром характере моего подопечного, поэтому я обязательно бросаю пригоршню зерна стоящим по другую сторону вольера зрителям, уже без возмущения взирающим на странного петуха, вернее, совсем не интересующихся им, а сосредоточившим свое внимание лишь на летящем к ним корме.

– Гришеньке одному тут скучно. Он за решёткой сидит…

– Глаферия выросла и пора ему семью завести.

Последняя реплика принадлежит мужу. Он до сих пор называет петуха девичьим именем: учить второе редкое русское имя он отказался наотрез. Не знаю почему, но наш довольно-таки миролюбивый Гриша иногда норовит исподтишка клюнуть мужа. Может, чувствует, что тот его неправильным девичьим именем величает?

– Что?! – не верю я своим ушам.

– Грише надо семью.

– Мы его семья! – растерянно смотрю на сына и мужа и замечаю, что вокруг вольера толпятся куры – возможные жёны, готовые составить Гришино счастье, лишь бы проникнуть в вольер с кормом.

– Ну, знаете ли! – возмущаюсь услышанным. – Я совершенно не планировала становиться куроводом!

Потом присматриваюсь к Грише: может, он не из-за болезни порой на кормушку взлетает, и мне её приходится поднимать всё выше и выше, наивно полагая, что Грише так удобнее зёрнышки клевать? Может, отнюдь не по гастрономической нужде свершает Гриша этот акробатический прыжок с риском для жизни?

– Нужно ещё курицу? – робко предполагаю я. – Если только одну, чтобы ему не так скучно было, для компании. Только нужно такую, которая не будет Гришу обижать и не попытается его больно ущипнуть.

У Гриши что-то «булькнуло» в горле. Странный звук! Интересно, это он так радуется услышанному или наоборот?

В общем, мы начали присматривать нашему петушку подругу жизни. И всё уже готово для счастливой совместной жизни: вольер удобный и просторный, ежедневное трёхразовое питание, апельсиновые сады вокруг, чистый воздух. Но есть обязательное требование к претендентке: что бы она нашего Гришу не обижала, а там – стерпится-слюбится!

Гриша болеет

Гриша, наш петушок, от рождения отмеченный тяжёлым недугом, любое недомогание переносит крайне тяжело. Помимо того, что ему ежедневно приходится наблюдать за миром из положения изогнутой шеи, видя всё вверх тормашками, помимо сложностей, связанных с перемещением в пространстве и ежедневным приёмом пищи, он также испытывал сложности в общении с кокетливыми курочками-молодухами. Только он вознамериться оказать им должное внимание, как шея бдруг безвольно повиснет между лап. А если ко всем этим сложностям добавить и обычный насморк, то последний вполне способен довести несчастного до вовсе отчаянного положения.

Поэтому Гриша имеет полное право болеть, как любимое дитя: капризничая, отказываясь от пищи, недовольно покрикивая, когда кто-то пытается вернуть положение его головы в нормальное – над туловищем – и напоить. Нет, он не хочет есть! Он и пить не будет! Он, бессильно уронив голову промеж лап, судорожно дышит широко открытым клювом и, навалившись всем телом на стену вольера, практически сидит на гузке.

«Мне плохо и, похоже, я уже не поднимусь». Весь его вид тому наглядное свидетельство.

К несчастью, его упадническое настроение передалось и мне. И, салфеткой утерев сопли петушку, щедро стекающие по его широко раскрытому клюву прямо на землю, опустив голову, бреду домой.

Как только перешагиваю порог квартиры, трагическим голосом объявляю всем:

– Грише плохо, он с самого утра ничего не ест. Поэтому мне нужен антибиотик!

– Тебе-то зачем? – пытается шутить муж.

– Мне нужно успокоительное. Столько происшествий за последние дни: то разбитая голова Зимы (мы завели перепелов, и я обязательно расскажу о них, но немного позднее), а теперь насморк у Гриши… Ему еще только этой хвори не хватало.

– Антибиотик не дадут без рецепта, – резонно заявляет муж.

– Тогда мы поедем к ветеринару! – кричит сын и предлагает нам начать сборы в дорогу.

– Да, к ветеринару! Там и лекарства есть, – вслух рассуждаю я, беря сумку под мышку.

Мы едем втроем: муж, сын и я. Гришу мы с собой не берем. Я очень хорошо помню страшный вердикт интернета: цыплят с кривой шеей выбраковывают. И никак иначе. Что может нам сказать ветеринар о нашем годовалом петушке с кривой шеей? Почему он еще у нас жив и почти здоров?

Приехали в ветеринарную клинику. Очаровательная девушка на ресепшен с выразительными глазами и безупречным маникюром, посмотрев с сочувствием в наши расстроенные лица, велела немного подождать: врач оперирует пациента – кошку, хозяева которой, волнуясь, мечутся по тесному коридору, натыкаясь на других посетителей.

Прямо напротив нас – бобик интересной наружности: напоминает лайку, только шерсть на нем чёрная, как уголь. Широкое туловище, расчитанное на пса крупных размеров, поддерживается удивительно короткими толстыми лапами. Всё это вместе делает пса весьма комичным. Вдобавок он виновато виляет длинным хвостом, на который природа не пожалела шерсти, и пытается полностью скрыться за хозяином, вжавшись в довольно широкие брючины того. Последнее ему никак не удается из-за собственных внушительных размеров. Хвост «подметает» коридор, а сам пёс – голова и часть туловища – виден всем. Хозяин, в свою очередь, держа собаку на коротком поводке, безрезультатно пытается вытащить её у себя из-под ног.

– Думан, не бойся! Ветеринар избавит тебя от этих мелких кусачих паразитов, – ласково говорит он собаке, пытаясь погладить лохматую широкую спину, которую собака продолжает скрывать у него в брючинах.

– Фамилия! – коротко спрашивает девушка за стойкой ресепшен, обращаясь к мужчине с собакой.

– Челик.

– Имя.

– Осман.

Некоторое время девушка смотрит на монитор компьютера.

– Собака с таким именем (в турецком языке нет такого понятия как кличка – у живаотных тоже имена) у нас не зарегистрирована, – с некоторым сомнением произносит она, и снова нажимает на компьютерную мышку.

– Но мы у вас не в первый раз, – тревожится владелец пса.

– Есть Думан.

– Так это он и есть!

– Да, но вы сказали «Осман».

– Это моё имя, извините. Я слишком разволновался и подумал, что мне нужно представиться тоже.

Девушка улыбнулась – инцидент исчерпан.

Наконец к нам выходит врач. Прямо в коридоре он расспрашивает владельцев четвероногих посетителей о проблемах со здоровьем их питомцев.

– Что случилось? – строго спрашивает он у нас.

И я пытаюсь поподробнее рассказать ему о Грише, о его особенностях и постигшей нас недавно беде в виде Гришиного синусита.

– Любопытно, – говорит он. – Знаете, мне бы хотелось взглянуть на вашего петуха.

– Может, не стоит? У него сопли. А это обычный синусит. Нужен антибиотик…

– Привезите больного в клинику. Можно завтра. Я хочу на него посмотреть.