Мой турецкий кошкин дом. Записки незадачливых натуралистов

Обрадованный сын, не замечая луж, мчался впереди меня, видимо, чтобы я не успела передумать.

Я и не собиралась передумывать – середце сжималось при виде мокрого продрогшего цыпленка. Только вот что сказать мужу? Уж он-то явно будет не в восторге от нашей затеи.

– Куры должны жить в саду! – твёрдо заявил муж и отец семейства, когда вернулся с работы домой и застал нас вечером у корзинки с уже высохшим и вполне симпатичным цыплёнком.

– Он ещё не куры, – насупил брови Денис.

– Послушай, – вмешалась я, – цыплёнок болен и во дворе просто погибнет. Мы же не можем допустить этого, правда?

– Он будет жить с нами? – удивлённо, с некоторым даже испугом в голосе спросил муж.

– Он такой хорошенький, папа! А когда вырастет принесёт нам яички! – радуется Денис.

– Яички? Зачем нам яички? Мы их покупаем в магазине. Мне тоже жалко цыплёнка. Но как только он выздоровеет, сразу отправиться в сад, к своей родне!

– Хорошо! – поспешно киваю я головой. Мне бы тоже очень хотелось, чтобы цыпленок поскорее выздоровел и гулял со своим семейством в пушистой травке. Кстати, ради этой благой цели, не сходить ли мне в аптеку? Ветеринарных аптек здесь нет. Но не начать ли мне с обычной аптеки, с человеческой?

Добежав до аптеки и избегая взгляда аптекаря, шепчу почти себе под нос, но так, чтобы аптекарь всё же меня услышал:

– У меня не совсем обычное дело. Не совсем человеческое…

Заинтриговав таким образом мужчину по ту сторону прилавка, продолжаю.

– Это у соседки моей случилось. Она кур держит. В общем, цыпленок захворал! – быстро выдыхаю. – Мне бы витаминчиков…

– Вам? – спрашивает с улыбкой мужчина средних лет, изредка с беспокойством посматривая на моё озабоченное лицо. – Вам – пожалуйста.

– Да, спасибо, и мне бы, конечно, не мешало вовсе, – про себя припоминаю все стрессы, случившиеся в последнее время в семье: новый учебный год у сына в школе; переполненный учениками сервисный автобус, который каждое утро увозит сына и который я пока безуспешно пытаюсь поменять на более комфортный; сложные домашние задания, от которых Денис всё время норовит уклониться. – Мне – как-нибудь потом. А сейчас – цыплёнку. У него шея вывернулась. Витаминов, видимо, не хватает. Мы ему и массаж делаем, но надо бы усилить восстановительный процесс, регенерацию тканей, так сказать! – попутно жонглирую перед аптекарем всеми известными мне медицинскими терминами, чтобы произвести приятное, а главное – здоровое впечатление.

А что вы хотите? Он вполне мог засомневаться в моём душевном здоровье: не каждый день к нему в аптеку являются со столь странной проблемой.

Озорно улыбнувшись – наверное, радуется, что в нашем поселке все же встречаются гуманные люди! – аптекарь выставил на прилавок разноцветные коробочки с витаминами.

Придирчиво осмотрев витамины и ценники на них, понимаю, что одна упаковка стоит столько же, сколько целый отряд здоровых цыплят. А у меня с собой и столько денег нет. К тому же, как я буду давать эти витамины цыплёнку?

– А, может, лучше сначала к ветеринару сходить? А уже потом, если останется необходимость, сюда вернуться? – размышляю я вслух. Думаю, теперь аптекарь непременно сделает вывод о моей вменяемости, поскольку он до сих пор продолжает недоверчиво рассматривать моё лицо.

– Да, пожалуйста.

С прилавка тотчас исчезли все упаковки.

Поход к ветеринару закончился покупкой витаминной жидкости для домашних животных. Рассказать ветеринару о том, что приключилось с цыплёнком, я не решилась: интернет откровенно поведал, какая участь ожидает таких цыплят. Но нам с сыном хочется верить в лучшее. Может, мы просто надеемся на чудо.

Вернулась домой со своей добычей. Мне бы еще и антибиотик для промокшего гостя. Хворать тому никак нельзя. Но антибиотик дадут только по рецепту врача… Но я ведь в прошлом аптекарский работник и обязана разбираться в лекарствах. А у нас в холодильнике давно стоят ушные капли с антибиотиком. И я вполне смогу рассчитать количество капель, которое нужно закапать цыплёнку в клюв!

Вооружившись пузырьком, решительно направляюсь к пернатому пациенту. Раскрываю клюв почти не сопротивляющейся птице, – кормлю я её также, зажав клюв между пальцами! – и прямо в открытое горло закапываю лекарство. Вкус, конечно, совсем не такой, как у витаминной смеси, но сопротивляться птичке уже поздно – дело сделано. Денис всё это время стоял рядом и переживал за цыплёнка.

– Вот видишь, не зря я всё-таки училась медицине – животным могу помогать! – вполне довольная собой произношу я.

– Я тоже буду доктором для животных!

– Похвальное желание! Только учиться много придётся.

– Вот это плохо! – разочарованно подытожил сын.

Надо сказать, ночью спалось мне неважно: тревожные мысли о подопечном долго не давали уснуть. Как на него подействует моё лечение? Совсем ведь крохотное создание. Поэтому, как только ночной мрак начал рассеиваться, а петухи прохрипели песню во славу зари, накинув на ночнушку кофту – прохладно утром – и стянув волосы резинкой (не люблю, когда они болтаются), я спустилась на кухню, где мы поставили корзинку с цыплёнком. Позади послышались громкие шаги: еще одна неспокойная душа спешила к птичке – сын. И вот мы вдвоём склонились над корзинкой и открыли крышку. Цыплёнок сладко спал.

– Животные такие милые, – умилился, глядя на цыплёнка, сын.

А потом повернул голову ко мне и придирчиво осмотрел меня с ног до головы. Даже для нас сегодняшний подъем был слишком ранний. Организм мой проснулся, но не в полную силу. В суете раннего утра хвостик на моей макушке схвачен не совсем по центру – просто чтобы волосы не мешались; глаза опухли от бессонницы и едва обозначились. Зато тревога на лице явная, и она же сейчас – самая яркая его черта.

– Мама, я всех буду лечить: курочек, воробьёв, козочек, кошек, собачек, – опять смотрит мне в лицо и в конце важного списка пациентов добавляет ещё одного, неожиданного, – и тебя, конечно!

И обнял крепко-крепко!

Нет, это так хорошо, что сын захотел стать ветеринаром: у мамы тоже есть шанс когда-то выглядеть, ну, хотя бы, как козочка…

***

Для нашего цыплёнка, Глаферьи Блошкиной, – так мы назвали приёмыша – наступили не самые лучшие времена – линька, и поэтому наш милый одуванчик впридачу к кривой шее обзавёлся тёмно-коричневыми копьями перьев, торчащих в хаотичном порядке по всей поверхности в прошлом нежно-персикового тельца.

– Ну точно – птеродактиль! – молвил сын, внимательно рассматривая нашу подопечную.

– Это почему же? – удивляюсь я и пытаюсь рассмотреть черты пресмыкающегося в нашем линяющем растрёпыше.

– Да сама посмотри: шейка кривенькая, головка маленькая, в общем, страшненькая.

– Логично-логично, – задумчиво произношу я. – Ест-то она точно, как птеродактиль: по яйцу в день, с морковкой и миндалем. Куда только всё идёт!

– Куда, мама, – туда! Смотри, сколько блямбочек на нашем балконе. Всё тебе убирать! Зато когда Глашка вырастет, она нам яички будет приносить! – воодушевлён сын.

– На то и похоже, что вырастет она на нашем балконе. Ну, тогда не только яички, но и блямбочки будут большие, – обречённо протягиваю я.

– А это удобрение для наших цветов. А яички тоже будут – все курочки их приносят. А наша, чем хуже?

А если серьёзно, цыплёнок жив, подрос и стал активным.

Цыплячьи привычки

Сидим на кухне. Перед школой кормлю завтраком сына. Он уплетает гречневую кашу с молоком. Рядышком, возле стола, стоит корзинка с Глаферьей Блошкиной – первое имя понравилось сыну, второе – мне: у нашей подопечной оказались блохи, которых мы периодически отлавливаем. Глаферья уныло смотрит на свою еду – пророщенную пшеницу.

– Дай ей вкусную смесь! – просит сын.

– Пускай сначала зёрна поклюёт.

– Она их не любит! – с угрозой в голосе утверждает адвокат Блошкиной.

Глаферья в это время вяло бьёт клювом мимо пшеницы.