Его метка

Его метка
Юлия Григорьевна Шкутова

Волчьими тропами
Два мира, разделённые войной, рекой и магическим барьером. Две судьбы, которые никогда не должны были переплестись, но одно принятое решение всё меняет. Юная Алата бежит из своего посёлка, от нелюбимого жениха и жестокого родственника. В надежде всего лишь переждать угрозу – туда, где живут иные, делящие свои тела с внутренним зверем. Но борьба за власть и жадность в высших кругах оборотней вносят свои коррективы. А на волчьей тропе её уже ждёт тот, кто одним лишь взглядом способен покорить наивное девичье сердце.

Юлия Шкутова

Его метка

© Шкутова Юлия

© ИДДК

Глава 1

Из приоткрытого по случаю душной погоды окна тянуло кислой капустой и не менее кислым вином. Алата сморщила нос, но шевелиться побоялась. Она и так с трудом пробралась сюда, чтобы подслушать разговор, для чужих ушей не предназначенный. Девушка знала, о чём пойдёт речь, но всё ещё надеялась, что у единственного оставшегося старшего родственника взыграет совесть и он не станет отдавать племянницу неприятному ей человеку. Но чем дольше подслушивала, тем сильнее убеждалась: у Тумуса Ёрдэса есть только одна неизменная любовь – деньги. Жадность дяди не знала границ. Он готов был продать всё и всех, если это принесёт выгоду. Чем сейчас и занимался, подписав удачный контракт, в котором товаром выступала родная племянница.

Когда его старший брат с невесткой погибли при сходе горной лавины, оставив двух дочерей сиротами, Тумус даже обрадовался, ведь теперь мог на законном основании прибрать к рукам семейную таверну, так несправедливо доставшуюся в наследство не ему. Но стоит отдать должное: ни Алату, ни её младшую сестру Онару мужчина голодом не морил и всегда следил за тем, чтобы они были хорошо накормлены и одеты. Поначалу Алата даже была благодарна ему, пока не услышала слова дяди о том, что племянниц тот рассматривает как предмет перспективной сделки. А потом запретил старшей учиться у поселковой травницы, сказав, что та слишком дорого берёт, а у них дела сейчас не то чтобы очень хорошо идут. Но девушка точно знала, что это неправда. Видела и количество посетителей, и полные амбары с кладовыми.

Сначала она злилась и обижалась, но вскоре поумнела, поняв, что дядю довольно легко обхитрить. Стоит только намекнуть на его личную пользу. Например, мужчина очень следил за своим здоровьем, но всегда ворчал, когда приходилось оплачивать услуги врачевателей. Девушке понадобилось всего полгода тайных встреч с наставницей и вскользь упомянутых лекарств и мазей, которые могла бы создавать сама, как дядя передумал. Поэтому к своим восемнадцати годам Алата не только великолепно разбиралась в травах и готовила из них нужные лекарства, но и успешно вела дела таверны. Тумус Ёрдэс по достоинству оценил ум девушки, заодно порадовавшись, что не придётся нанимать постороннего человека.

Её размеренная жизнь начала лететь под откос аккурат в день пятнадцатилетия. Именно тогда впервые в карих глазах Михаса, самого завидного жениха в посёлке, мелькнула мужская заинтересованность. Алата и сейчас корила себя за то, что поддалась на уговоры подруг и отправилась с ними танцевать вокруг костра. Она до сих пор помнит тот омерзительно липкий взгляд на своих слишком сильно оголившихся ногах из-под высоко подлетевшего подола. С той ночи Алате не было покоя. Михас пристально следил за ней, куда бы девушка ни пошла. А если его не было рядом, то о каждом её шаге докладывали дружки мужчины. И помочь несчастной никто был не в силах. Михас – сын местного главы и самый завидный жених. Дядя Тумус, едва узнав о заинтересованности мужчины, тут же ухватился за возможность породниться с известной в их округе семьёй. Даже Онара не поддержала сестру. Будучи младше на полтора года, девушка, наоборот, злилась, что Михас выбрал не её. Эта глупышка уже давно тайно вздыхала по нему и лелеяла планы об их совместной жизни. Когда узнала о сватовстве к Алате, неделю с той не разговаривала. А потом и вовсе сильно отдалилась, при любом удобном случае выказывая свою неприязнь.

Сама же девушка не могла отказаться от брака, пока ей не исполнится двадцать один год. Конечно же, ни дядя, ни Михас не дали ей шанса отвертеться от ненавистного союза. Являясь законным опекуном племянниц, Тумус мог поступать, как ему заблагорассудится.

– Да, так и сделаем, – донёсся до сидящей под окном девушки голос дяди. – В день Великого Соглашения ты возложишь на голову Алаты венок из лилий, и тогда она от тебя никуда не денется.

– А ей и так бежать некуда, – самодовольно отозвался Михас. – Если только к оборотням за реку.

«Да уж лучше к ним, чем всю жизнь с тобой прожить!» – раздражённо подумала девушка и сжала кулачки от злости.

– Племяшка у меня не дура, хоть и строптива чрезмерно, – вроде как заступился за неё дядя.

– Что строптива – это даже хорошо. – Мужчины засмеялись, а Алата скривилась.

И пусть не совсем понимала смысл сказанного, но нутром чуяла, что слова Михаса несут в себе нечто неприятное. Стоило только вспомнить, как он облизывал губы, глядя на неё, или хватал за руку, когда девушка оказывалась рядом, как тут же тело прошила нервная дрожь. И ведь не сказать, что он был некрасивым мужчиной. Очень даже наоборот! Как бы Алата его ни опасалась, но могла признать и красоту бархатных карих глаз в окружении пышных ресниц, и оценить высокий лоб, прямой нос и слегка пухлые губы. Вьющиеся чёрные волосы, обрамлявшие худое, немного скуластое лицо, и вовсе сводили поселковых девушек с ума. А ведь фигурой сын главы тоже вышел! Высокий, широкоплечий, без лишнего жира на животе и боках. Действительно мечта! Но не Алаты.

Она и сама не понимала почему, но Михас вызывал глухое раздражение и отторжение. Девушке претила даже мысль о том, чтобы держаться с ним за руку. А ведь супружеская жизнь только этим не ограничивалась. В прошлом году Алата нечаянно подсмотрела весьма пикантную сцену в исполнении её постылого жениха и развесёлой вдовушки. Девушка ещё долго с содроганием вспоминала ходящую туда-сюда обнажённую задницу Михаса, закинутые на его плечи ноги вдовы и её громкие стоны, скорее напоминающие повизгивания. Представив, что и с ней он будет делать то же самое, Алата тогда еле сдержала рвотные позывы. А когда спустя всего лишь день он вновь ухватил девушку за руку и принялся нежно поглаживать подушечкой большого пальца запястье, тут же убежала. Ей было плевать даже на раздавшийся за спиной обидный смех его дружков. Зато в тот день она окончательно решила сбежать. И очень долго строила планы, понемногу откладывая деньги. Если бы кто-нибудь раньше сказал, что она станет воровать у родных людей, Алата рассмеялась бы тому человеку в лицо. А вот погляди ж ты, пришлось и до такой низости опуститься. Но будь у неё иной выбор, разве поступила бы так?

Хотя совсем недавно она даже была готова перейти реку и дождаться первого попавшегося оборотня, который разорвал бы её на куски. А всё из-за поцелуя! Мерзкого, слюнявого, подаренного ей насильно.

«Чтоб этого Михаса!» – Алата не стерпела и вновь принялась тереть губы кулаком. Стоило только вспомнить длинный и тёплый язык, старавшийся пробраться к ней в рот, как сразу же хотелось позабыть о конспирации и заскочить в комнату, чтобы огреть женишка первым попавшимся тяжёлым предметом. И только опасение, что её запрут до самой свадьбы в погребе, заставило остаться на месте.

Через два дня праздник, которого так ждёт Михас. А значит, у Алаты осталось совсем немного времени, чтобы попрощаться с дорогими людьми. К таким она причисляла свою наставницу, лучшую подругу Галаю и младшую сестру, хоть та до сих пор не могла простить ей сватовства Михаса. Дождавшись, когда мужчины покинут комнату, Алата выбралась из своего укрытия и немного размяла затёкшие ноги, попутно отряхивая запылившиеся брюки. Повезло, что сейчас был поздний вечер, а лампочка в уличном фонаре перегорела, иначе её тут же обнаружили бы. Прислушавшись, девушка не уловила ничего подозрительного, поэтому спокойно вышла со двора через заднюю калитку и припустила к дому местной травницы.

Гата Маруна когда-то предпочла жить на отшибе. Алата всегда восхищалась отвагой наставницы, ибо от её дома рукой подать до заветного моста, построенного через шуструю и полноводную Вертянку. Помнится, девушке понадобилось несколько лет, чтобы осмелеть и спросить, не страшно ли травнице находиться так близко к границе с иными. Та только улыбнулась и сказала, что люди намного опаснее оборотней. Двенадцатилетняя Алата решила, что наставница лукавит, но меньше восхищаться ею не стала. А когда именно гата Маруна отвоевала ученицу у обнаглевшего Михаса, и вовсе была готова поклоняться ей. По закону, установленному оборотнями, ни одну девушку не имели права выдать замуж, пока та не достигнет восемнадцатилетнего возраста. Многие считали, что иные, ставшие победителями в давней войне, просто насмехались над проигравшим народом людей, отменяя древние традиции, по которым девочку отдавали замуж практически сразу после первой крови. Но наставница, обучавшая Алату не только травоведению и врачеванию, объяснила, что тем самым оборотни защищали ещё не совсем сформировавшихся девочек от ранней смерти. Ведь кровить те могли начать в тринадцать, а некоторые и вовсе в одиннадцать лет. Куда этим детям с мужчиной в постель ложиться да своих детей рожать?

Михас возомнил себя выше закона и два года назад попытался взять Алату в жёны. Даже сватов заслал, а дядя Тумус с распростёртыми объятиями их встретил. Девушку, возмутившуюся таким произволом, заперли в комнате, чтобы не смущала гостей своими криками. Повезло, что Галая не бросила подругу в беде и побежала за помощью к травнице. Гату Маруну в посёлке уважали и даже слегка побаивались. Даже гат Ма?кар, глава их посёлка, опасался с ней спорить, когда та решала на чём-либо настоять. А в тот день она фурией ворвалась в таверну и чуть ли не пинками выгнала сватов и пристыженного Михаса. А потом пообещала лично перейти реку и доложить оборотням о самоуправстве нетерпеливого жениха.

Иные давно уже старались не вмешиваться в дела людей, лишь в редких случаях устраивая суды над особо провинившимися. И слова гаты Маруны могли бы показаться глупостью, не знай люди, что двуипостасные точно накажут за нарушение ими же и установленного закона. До сего дня сохранились легенды, как жестоко они расправлялись с теми, кто поначалу не желал подчиняться и отдавал или брал девочек в жёны. Конечно же, люди сразу нашли причину такому строгому следованию букве закона. Три века проигравшая сторона платила дань не только товарами, но и невинными девицами. Бытовало мнение, что у оборотней слишком мало своих женщин, вот они и забирали человеческих. А так как выносить ребёнка от иного весьма сложно, то нужно было ждать, пока девушка не войдёт в полную силу.

Как бы там ни было, но закон спас Алату, подарив так нужную ей передышку и возможность подготовиться к побегу. О своём плане она поведала только наставнице, сразу же поддержавшей девушку. Даже лучшая подруга ни о чём не знала, но не из-за того, что Алата ей не доверяла. Просто чем меньше людей знает, тем лучше. Когда побег раскроется, с Галаи никто ничего не сможет спросить. А обвинять гату Маруну вряд ли кто-то осмелится.

– Пришла? – раздался голос наставницы, едва девушка приблизилась к крыльцу. – Заходи скорее, чай пить будем.

Проскользнув внутрь дома, Алата наконец позволила себе выдохнуть. Здесь она всегда чувствовала себя невероятно защищённой. Ароматы трав, витавшие в воздухе, успокаивали, помогая стряхнуть с души переживания внешнего мира. Стянув с ног кроссовки и поставив их на обувную полку, девушка всё равно не торопилась проходить дальше.

– Ну, чего застыла там? – спросила гата Маруна, скрестив руки на груди. – Что опять случилось?

– Михас приходил, – коротко ответила Алата и, не сдержавшись, подбежала к наставнице, крепко обняв. – Он такой отвратительный! – Возмущённо посопев женщине в плечо, она вдруг испуганно спросила: – А вдруг это я неправильная? Он ведь на самом деле красивый, я же вижу. Девицы за ним табунами ходят, и не только местные. Вон в прошлом году на городской ярмарке две дурынды за него бои устроили. А я не ценю такого дара…

– Не говори глупостей! – Травница слегка встряхнула ученицу и строго посмотрела на неё. – Просто он не твой человек. Ауры у вас не совпадают. Запахи не дополняют друг друга.

– Какие ещё запахи? – рассмеялась девушка и отстранилась. – Мы же не оборотни.

– Но когда-то были ими, – напомнила гата Маруна и вновь увидела в глазах ученицы сомнения. – До сих пор не веришь? А зря, я тебя обманывать не стану.

Не желая расстраивать травницу, ведь им вскоре придётся расстаться, Алата виновато улыбнулась и потянула собеседницу на кухню. На столе, застеленном клетчатой скатертью, уже были разложены приборы, а в центре установлен небольшой самовар. Пирожки, только недавно вынутые из духовки, притягивали взгляд румяными боками.

– Волнуешься? – тихо спросила травница, когда они расселись друг напротив друга.

– Очень, – созналась Алата и опустила взгляд. – Это ведь не поездка на ярмарку. И назад я уже вряд ли вернусь.

– Тебе и так не место здесь, – отмахнулась гата Маруна. – Твой талант не для этой глуши. А большой мир прекрасен и таит множество возможностей. Так почему бы не познать их все, устроив свою жизнь так, как того заслуживаешь. А там, глядишь, и мужчину достойного встретишь.

Девушка поморщилась и с укором посмотрела на наставницу. Тут бы от одного жениха избавиться, а ей уже другого прочат. Но заметив, как в уголках серых глаз появились лучики-морщинки, она поняла, что травница подшучивает.

– Да ну вас! – фыркнула Алата и мотнула головой, чуть не макнув кончик косы в чай. – Вам бы всё юморить надо мной!

– Терпи уж, в последний раз ведь.

Всё хорошее настроение вмиг испарилось, уступив место тоске. На глазах вскипели слёзы и выплеснулись через край, прочертив тонкие полоски по слегка бледным щекам. Захотелось, как в детстве, спрятаться под тяжёлым одеялом, веря, что оно защитит и убережёт от бед. Но она уже давно не ребёнок и знает – проблемы так легко не решаются. И Алата не имеет права на трусость, иначе всю жизнь придётся терпеть прикосновения Михаса.

– Я никогда вас не забуду! – горячо пообещала девушка и, протянув руку через стол, ухватила узкую и немного шершавую на ощупь ладонь.

– Я тебя тоже, девочка, – пообещала травница и ласково улыбнулась. – Тебе уже пора возвращаться, но перед уходом я хочу кое-что подарить.

Гата Маруна поманила ученицу за собой. Пройдя по узкому коридору до своей спальни, женщина на мгновение застыла, тихо вздохнула, будто на что-то решаясь, и только потом открыла дверь. Как и во всей остальной обстановке в доме, здесь не было особых изысков. Кровать, шкаф, напольное зеркало и туалетный столик с настольной лампой. На полу большой и пушистый ковёр, по которому так приятно ходить босиком.

– Считай его моим прощальным подарком, – сказала травница, доставая из шкафа массивную шкатулку. – Этот амулет когда-то давно передала моя хорошая подруга. Он ничего особенного не делает, просто улучшает сон, но я хочу, чтобы теперь ты его носила не снимая.

Взяв протянутую ей серебряную цепочку с каплевидным кулоном, Алата залюбовалась многоцветными переливами внутри камушка.

– Это ведь радужник, – догадалась она, хотя никогда прежде не видела его вживую. – Я не могу принять столь ценный подарок.

В то, что такой редкий камушек всего лишь улучшает сон, совсем не верилось. На чёрном рынке радужники меньшего размера продавали за баснословные деньги. А гата Маруна желала отдать просто так камень с фалангу мизинца величиной.

– И всё же возьми, – приказала травница. – Однажды он обязательно поможет тебе. Пусть будет памятью обо мне.