Жили-были в Миновском

На деревню снова спустилась ранняя зимняя темень. Вова сидел за столом с тетрадками, а Ниночка забралась в постель. Сквозь дрему она слышала, как вернулась мама, и бабушка кормила ее прямо на кухне. Она даже не смогла открыть глаз, когда мама легла рядом, а только сонно прижалась к ней.

Последнее, что прокралось в ее сознание, был тихий бабушкин шепот у божницы. Мария Алексеевна просила Господа помиловать и сохранить их семью в эту ночь и на следующий день.

Загадочный праздник

1986 год

«Фермер Джон поехал в соседний городок на ярмарку и повел девочку в цирк. Там Элли неожиданно встретила Джеймса Гудвина, и взаимной радости не было конца».

Юля закрыла книгу, бережно провела ладошкой по гладкой обложке и отложила в сторону. Посидела в задумчивости, а потом спрыгнула с большой кровати – своего любимого места для чтения, на краешке, у окна, – подошла к круглому столу и посмотрела на черно-белый портрет ясноглазой девочки с легкой улыбкой и веснушками.

– Мама, а ты читала «Волшебника Изумрудного города?» – спросила она свою ровесницу на фотографии.

– Нет, дочка, не довелось, – ответ донесся из-за спины, где, за простой перегородкой из крашеных синих досок мама – повзрослевшая Ниночка с портрета – готовила ужин.

– А что ты читала, когда была как я? – Юля посмотрела в большое потускневшее от времени зеркало в раме с простой резьбой. Она совсем не была похожа на маму в детстве – пухленькая, зеленоглазая, с короткими густыми темно-каштановыми волосами. Вот разве что только веснушки…

– Про войну, про Тимура и его команду, про Робизона Крузо, – читать я очень любила.

– И я люблю!

– Да, ты у нас и спать с книжкой готова, – заулыбалась мама.

– А бабушка Таня что читала? – Юля вгляделась в фотографию на стене. За стеклом в больших рамках было много любовно собранных снимков родных и близких. Вот она, бабушка Таня, совсем молодая рядом с дедушкой Колей. Правда, непонятно, какой он дедушка, даже младше папы. Старым Юля его не видела никогда. А вот еще пожелтевшее от времени фото, где бабушке всего годик, а рядом ее родители, прабабушка Мария и прадедушка Василий…

– Ох, не знаю, успевала ли бабушка Таня читать. Она же в такие тяжелые годы жила – только-только гражданская война прекратилась. Надо было родителям помогать, братика и сестру нянчить.

Юле сложно было представить, как это можно было не читать. Что же, бабушка не была девочкой, а сразу стала взрослой? Разве такое может быть? А вот роль няньки была понятной – сама за братиком Сережей приглядывала, хвостиком за собой водила.

Яркое оранжевое солнце осветило комнату мягким светом. Юля как будто вспомнила о чем-то и заторопилась из дома. Выскользнула на двор, но на улицу не пошла, а проворно вскарабкалась по приставной лестнице на чердак, где солнце спорило с приглушенным серым полумраком.

Отличное место – здесь тихо и незаметно в ящиках, корзинах, коробках хранились настоящие сокровища! Первым делом девочка достала гладкие изумрудные стеклянные цилиндры. Папа сказал, это такая деталь часов – груз называется. А как в них играло солнце! Юля несколько минут завороженно смотрела сквозь толстое стекло, разглядывая светлые капли внутри.

– Вижу стаю дельфинов справа по курсу! – вслух поделилась она своими наблюдениям. – На море полный штиль.

– Привет, давно тебя не было, – это уже ласточке, которая порхнула за маленьким окном. Девочка переместилась ближе к нему и теперь следила за кружением птиц. Свою ласточку она узнавала всегда. На горлышке у нее был ровный галстучек-треугольник. Не такой, как у других, – волнистый или круглый.

– Привет! – точно-точно, шустрая птичка всегда отвечала ей. – В гости летала, к подружкам, они живут за рекой.

«Понятно», – кивнула девочка.

– О, а кто это у нас здесь? – Юля осторожно сняла с плеча божью коровку. – Разве тебе не пора на небо? Там твои детки, – произнесла она привычную потешку.

– Ужинать! – громко позвала в окно мама.

– Ладно, до завтра, мне пора, – вежливо попрощалась Юля сразу со всеми приятелями и спустилась вниз.

За столом уже сидели папа и бабушка, обсуждали вечерний улов.

– Два язя, щучка, пять окуньков, хорошо, Вовушка, – добродушно покивала бабушка. Она не была похожа на ту фотографию, что рассматривала Юля. Гладкое лицо с несколькими глубокими морщинами, седые волосы убраны под темно-синюю шалинку, очень светлые губы – не такие как у мамы, цвета спелой малины даже без помады.

Папа, заядлый рыбак, только вернулся с речки и, конечно, не мог не рассказать об удачном клеве – он принципиально не пользовался сетями, как многие деревенские, только удочками.

Зашел и забрался на стул рядом с сестрой светловолосый Сережа, заняла свое место мама – наконец, все были в сборе.

– Что ж, завтра праздник, тоже в Поречье пойду, – сообщила бабушка, когда трапеза подошла к концу. – Только не с вами, с Шурой, да Настей, пораньше выйдем, потихоньку добредем.

– А какой праздник? – удивилась Юля, – разве летом бывают праздники?

– Скорбященская, – непонятно ответила бабушка.

Из лазорево-синих волн вспорхнула и устремилась вверх зеленовато-серая птичка. Юля взяла за руку брата, и смело увлекла его на белую тропинку, которая ровно бежала сквозь море цветущего льна.

– Давай, мы пираты, а мама и папа – торговый корабль. Спрячемся, а потом каак выпрыгнем, и я крикну: «Свистать всех наверх!», а ты – «Сдавайтесь, вас захватил Черный пират!».

– Давай! – и вот они уже не просто дети, которые идут за покупками с родителями, а отважные искатели приключений.

Как всегда летом, около магазина собралось много народа – привычно ждали машину с продуктами из Бежецка. И хотя приезжала она намного позже, собирались заранее. Взрослые – обменивались новостями, дети затевали нехитрые игры.

– Милушка, ну-ка, пойдем со мной. – Бабушка сегодня была непривычно нарядной. Темно-серое строгое платье, белая шалинка, простые туфли.

Вместе они вошли за церковную ограду, где толпилось не меньше людей, чем на маленькой сельской площади. Только это были по большей части пожилые или даже старые женщины. Юля не очень понимала, что происходит, и зачем бабушка привела ее сюда, но с интересом рассматривала все вокруг.

Вот из высоких темных, почти черных дверей показались совсем уж странные фигуры. Высокий старик с бородой в золотом пальто (другого слова девочка придумать не смогла) выставил перед собой крест. Такой же, как на куполе церкви, только меньшего размера. Другой мужчина в черном держал длинную жердь с тканной картинкой. Несколько женщин со строгими торжественными лицами несли в руках иконы на белых полотенцах. Юля знала про иконы, потому что такие же стояли у бабушки на полке в углу.

– А что они делают? – спросила девочка.

– Тише, милая, говорить нельзя, пойдем сейчас на Крестный ход, – шепотом объяснила бабушка. – Ты руку мою не отпускай и просто иди рядом.

Юля, конечно, сразу захотела спросить, зачем идти, что за ход такой и почему «крестный», но серьезный вид и молчание окружающих вызвали у нее робость. Совсем непривычное состояние.

Они шли медленно вдоль стены высокой белой церкви, которая как бы состояла из двух частей. На той, что повыше и поуже на самом верху виднелись колокола. Потом была часть пониже и другая, под широким куполом. Поток людей повернул, и Юля увидела реку Мелечу, в которой она очень любила плавать. Девочка знала, что река бежала мимо Миновского, Поречья, через леса и поля, соединялась с другой маленькой речкой и дальше – до самой Волги.

Наконец, все стали входить внутрь храма. После яркого солнца здесь было довольно темно. Потом глаза привыкли, и стало видно огромные иконы в оконных нишах и целую резную стену из множества образов.

Посредине церкви двое мужчин держали на руках украшенную цветами икону. Прямо на Юлю с нее смотрела красивая спокойная женщина с маленьким мальчиком на руках. И она, и мальчик были одеты в бело-красные одежды и короны, а около их ног сидели люди в накидках и стояли юноши с крыльями.

«Почему крылья? Кто эта женщина, она царица? Отчего такая странная одежда» – в голове завертелось много вопросов, но задать их было нельзя. Все подходили, целовали стекло, а потом наклонялись и ныряли под икону. Подошли и они. Мужчины наклонили икону поближе, девочка, как и все, поцеловала ее и прошла под тяжелым окладом.

Бабушка Таня – Татьяна Васильевна, а когда-то Татьяна, Танюша вышла с внучкой под яркие лучи июльского солнца. Она усадила Юлю на скамейку подле себя и дала ей припасенную конфету.

– Что такое «Скорбященская», – наконец, девочка могла удовлетворить свое любопытство.

– Так икона называется, которую мы сейчас целовали. А на иконе – образ Богородицы Всех Скорбящих Радость.

– Это мама мальчика?

– Правильно. Мама нашего Господа.