Исповедь массажистки. Кончиками пальцев по струнам души

– Ясно, водится за ним такой грех, вечером к себе приглашал, да? Не вздумай туда соваться. Приезжай к нам в больницу, у меня тут есть ребята – молодые, но талантливые хирурги. Аспиранты дежурят ночью – все сделают, не волнуйся.

– Нет, я не могу, Анор, там тяжелый случай, он мне объяснил, это так опасно…

– Он тебе лапшу на уши понавесил, Гуля. Ну, ты ж сама медсестра, подумай, что там такого опасного. Мои мальчики в день по тридцать таких операций делают. Приезжай к 11 часам, тут поспокойнее будет, моя смена.

– У меня денег на дорогу нет.

– Господи, ну займи, найди, Гуля, возьми себя в руки! Все, жду тебя! И не дури там!

В пять минут двенадцатого я сидела в коридоре отделения неотложной помощи. Дверь хлопнула, и ко мне выскочила Анора в компании двух молодых парней.

– Вот молодец, приехала. Знакомься – Саша и Алишер. Они сделают на раз-два-три твою «сложнейшую операцию». Там Ниязов твой консилиум не предлагал созвать?

Парни переглянулись и усмехнулись. Видимо, все были уже в курсе моих сегодняшних приключений.

– Анор, а они такие молодые. Они точно смогут? – зашептала я подруге в ухо.

– Я тебе сказала уже, они по десять раз в день оперируют. Тут надо к практикам идти, а не к профессорам, дуреха ты! Давай мне сюда ребенка. Сиди тут тихонько. Жди.

Через двадцать минут парень по имени Алишер вынес мне Макса, который ревел как резаный. Ух ты, дурная метафора. Ведь он и был такой. Рука забинтована.

– Анора занята. Вот ваше чадо, – он протянул мне Макса. – Дайте ладошку, Гуля. Вот вам на память, – и катнулась мне в руку злосчастная иголка, точнее, иголкина половинка. За сутки уже окислилась, черная вся – Будьте здоровы, берегите пацана. Он у вас молодец, смелый! Почти не плакал. А швы через две недели в районной поликлинике снимите.

Я не верила, что все закончилось. Я ведь уже почти приготовилась ехать к Ниязову. Убедила себя, что так надо.

– Как же мне отблагодарить-то вас, ребята? Со словами благодарности я принялась совать ему в карман два рубля – все, что осталось от занятой у соседей на такси пятерки. Он не взял.

– Уберите.., вон,. герою конфет купите, – развернулся и пошел быстрым шагом назад.

* * *

Утром была разборка с Олегом, который был крайне озадачен количеством и качеством синяков, неизвестно откуда взявшихся. Еще более его удивило мое чистосердечное признание, что это моих рук, точнее, ног, дело. Апофеоза его удивление достигло, когда я недвусмысленно указала ему на дверь, процитировав глубокоуважаемого профессора Ниязова по части «никчемности мужа».

– Да пошла ты знаешь куда! Надоело! И так в лепешку расшибаешься ради них, бардак этот ваш вечный терплю, да еще и.., – рыкнул он и скрылся из глаз, оставив меня сидеть и смотреть в одну точку, лихорадочно соображая, чем же теперь платить за квартиру и на какие деньги выживать.

«Ничего, как-нибудь, – решила я, не зря я почти дипломированная медсестра. Руки, ноги, голова есть. Не кисни, прорвемся, брат», – подмигнула я Максу, который лежал на моей подушке и таращил глаза на окно, где серо-буро-малиновая какая-то птица прыгала на ветке, как на трамплине, и киснуть вроде не собирался. Жизнь продолжается.

Через две недели в нашей районной поликлинике сыну сняли швы, заразив его при этом гепатитом Б.

* * *

В детстве нас всех учат не врать. А как же, одна общеизвестная история про мальчика и кашу чего стоит. Мальчик не хотел есть кашу, а без предъявления чистой тарелки мама не взяла бы его в зоопарк. Он старался, бедняга, изо всех сил. Каша не желала глотаться. Он сыпал в кашу соль, сахар, варенье клал, горчицу с хреном, наконец. В конце концов, когда каша стала совсем уж несъедобной отравой, он сдался и вылил ее в окно. Выслушав мамины похвалы за чистую тарелку и помчавшись одеваться, мальчик услышал звонок в дверь. В подъезде стоял человек в нарядном костюме, пальто и шляпе. Все бы ничего, но на шляпе, пальто и костюме дымилась несъеденная каша. В конце этой истории родители поднимали палец и проникновенно говорили:

«Запомни, дружок, тайное всегда станет явным».

Я эту историю просто ненавидела. Жалко было мальчика. Обидно было за такое неудачное совпадение. И нужно было этому дядьке проходить под окном именно в этот момент! Однако выводы, которые я сделала в самом юном возрасте, возможно, удивили и разочаровали бы моих родителей. Я думала, если бы мальчик затратил еще одну секунду и выглянул в окно прежде, чем лить туда свою кашу, все могло бы отлично получиться. Опираясь на свой недолгий жизненный опыт, я сказала себе – любое вранье может стать явным. А может и не стать. Все, что необходимо, – максимально продумывать все риски.

Мне в жизни, как я уже говорила, врать приходилось много. Иначе я бы просто не выжила. Конечно же, я не агитирую пропагандировать вранье маленьким детям. Наверное, правильно учить их быть честными, и всякому там прочему разумному, доброму и вечному. Наверное, жизнь сама научит их, где надо врать, а где нет. Понимать, где лжи можно было бы избежать, а где она, так называемая, ложь во спасение. Ну, кто из нас ни разу в жизни не врал? Пусть первый бросит в меня камень. И ведь большинство таких случаев имеет место быть не для личной выгоды, а просто потому, что собеседник не ожидает от нас правды.

Вот, представьте, ваша подруга выходит замуж. Вы приходите к ней домой в день свадьбы. Она уже вся такая нарядная, в белом платье и фате. Вы видите, что она изо всех сил старалась быть красивой в этот день. Ну, не дал Бог ей красоты. Может, что-то другое дал, ну, там, доброту, ум недюженный или талант какой-нибудь. Но, что уж там греха таить, страшна, как крокодил. И платье ей не подходит, и макияж только усугубляет. И вот, с сияющими от счастья глазами, она спрашивает:

– Ну как я? – и замирает, не дыша, в ожидании моего ответа.

– Ой, ну красавица! И платье так тебе идет! И макияж глаза здорово оттеняет! Твой жених в обморок упадет от счастья, когда тебя увидит!

Нет, ну а как еще!? Ну, каким же надо быть зверем, чтобы сказать ей правду. То есть то, что вы реально думаете. К тому же, может, жених ее красавицей и видит. Влюблен все-таки. Мой папа всегда говорил: «Красота Лейлы в глазах Мейджнуна». Это такие герои-влюбленные одного нашего восточного эпоса. Говорил это он, кстати, чтобы утешить меня в печальные моменты жизни, когда я сама себе казалась уродиной и тихонько плакалась ему в плечо. Слова его меня совсем не утешали, потому что быть красивой только для одного влюбленного в меня человека не хотелось. Во-первых, хотелось быть красавицей для всех, в первую очередь для подружек, чтоб завидовали. Во-вторых, а вдруг не сыщется такой влюбленный в меня парень, тогда что? Или сыщется, а мне не понравится? Впрочем, оставим мои подростковые комплексы в покое и продолжим разговор о вранье, или, будем мягко говорить, неправде.

Была одна история, когда одни люди уж очень старались эту неправду утаить, но забыли одну мелкую деталь, которая, впрочем, приобрела неожиданный поворот.

Как и все мои истории, она начинается словами: «Позвали как-то меня поработать в один дом». Точнее, был это не дом, а квартира, но в центре города, и достаточно хорошо, скажем даже, богато обставленная. Я делала массаж малышу трех месяцев, звали которого Вовка. Вовка вел себя замечательно, не кричал, не дергался, а с удивлением в кругленьких карих глазках наблюдал и терпел все увертюры, которые я с ним выделывала. Таким образом, мы с его маменькой имели возможность болтать о жизни и вообще всяком разном.

Альбина, мама малыша – молодая, стройная, легкая какая-то девушка. Нипочем не скажешь по ней, что Вовка – у нее уже третий малыш, а два старших ребенка – девочки-близнецы, уже школьницы, ученицы третьего класса.

Так получилось, что на втором сеансе массажа я спросила, не хочет ли Вовкин папа посмотреть на наши процедуры, а то иногда родители бывают легонько шокированы тем, как я кручу-верчу, чуть не в узел завязываю их драгоценное чадо, которое они и в руки-то взять только недавно перестали бояться. Я в таких случаях объясняю, что к чему, но не настаиваю. Родительские нервы тоже беречь надо – меняю программу на другую, попроще.

Надо признать, что первые пару месяцев жизни из ребятенка родители (особенно родители-новички) берут младенца на руки и совершают с ним необходимые манипуляции с немалым страхом и трепетом, как будто это не маленькая копия их самих, а ваза тончайшего фарфора династии Цынь. Это нормально – у малого ручки-ножки тоненькие, а голова болтается, как на ниточке, вот и боятся родители ненароком что-нибудь вывихнуть, сломать или оторвать от своего драгоценного чада.

Процедура же укрепляющего массажа малыша до года благоговейного ужаса перед прикосновениями к младенцу не предполагает. Массаж состоит из двух частей, наземной, скажем так, сухопутной, и второй – водоплавающей. В первой части, начиная с поглаживания малыша по спинке, животику, ручкам и ножкам, я постепенно перехожу к более интенсивному контакту – поднимаю ручки и ножки, сгибаю, надавливаю, предлагая малышу толкать меня в ответ. Тут родители еще терпят, смотрят внимательно, стараются запоминать последовательность движений.

А вот когда приступаю к упражнениям на стимуляцию кровообращения и тренировку вестибулярного аппарата под кодовым названием «обезьянка», мамы начинают бледнеть, папы сжимают губы и кулаки, а бабушки бегут за валерьянкой. А всего-то поднимаю их малыша за ручки в воздух (причем у многих хватательный рефлекс настолько развит, что они вполне в состоянии самостоятельно держаться за мои пальцы и висеть), потом за ножки вниз головой. Для новорожденных в положении «вверх ногами» нет ничего странного – они девять месяцев так провели в животе у мамы. А вот для мам и пап – картинка, щекочущая нервишки.

Есть упражнение «маятник» – опять же подвесив младенца, качать его в стороны, он начинает инстинктивно сопротивляться, стараясь сохранить свое положение, напрягает мышцы рук, косые мышцы живота.

Очень полезное упражнение «колобок» – собираешь маляву в такой клубочек, коленки прижимаешь к животику, ручки сгибаешь и прижимаешь к бокам, и катаешь его на круглой спинке взад-вперед – хорошо проминается позвоночник, спинка работает.

В конце сухопутной процедуры – бомба. Трехмесячный, скажем, ребенок сам встает! Сажаешь его, придерживая спинку, коленки вместе и согнуты – и, вуаля – срабатывает рефлекс разгибания коленочек и попа поднимается в воздух. Родители в холодном поту, бабушка в обмороке.

Не давая им перевести дух, окунаем ляльку в воду и, придерживая только за шейку, начинаем «катать» по ванне. На поворотах шея поворачивается на 90 градусов, задействованы все мышцы, отличная физкультура для самых маленьких. После такого сеанса спорта, как правило, дите засыпает часа на два. Оговорюсь, все выше сказанное не является руководством к действию, то есть «не пытайтесь повторить такое самостоятельно». Выглядит все просто, но производить такие манипуляции надо обладая знанием физиологии малыша и немалым опытом.

Моя же новая клиентка Альбина сказала, что папа их, к сожалению, сейчас в отъезде, и когда приедет – неизвестно, может, месяца через три-четыре. Потом, нисколько, не стесняясь, сказала, что она является второй женой своего мужа, у которого есть еще семья в другом городе, и живет он то там, то тут, имея разного рода бизнес в обоих местах.

– Ааа… первая жена? Она знает про вас? Все-таки трое детей у вас тут. Скрывать, наверное, сложно.

– Кто его знает, – засмеялась Альбина, – мой то-красавец считает, что он мастер вранья и маскировки. Он-то уверен, что никто ни сном, ни духом…

Однажды этот отец двух семейств решил вывезти всех своих жен и детей на море. В одном курортном городке он снял на месяц квартиру в двух шагах от моря. Предполагалось, что на первые две недели он поедет с Альбиной и детьми, а на вторые приедет его первая жена со своими чадами.

Первые две недели прошли прекрасно, всей семьей ходили на экскурсии, вдоволь накупались в море, наелись шашлыков, чурчхелы и прочих курортных вкусностей. Пришла пора уезжать. Муж Альбины всячески контролировал сбор вещей, настаивая, чтоб ни игрушки, ни ниточки, ни волосинки не осталось от их пребывания. Квартиру Альбина выдраила, только что языком не вылизала. Перед отъездом пять раз прошлась по всем комнатам, заглядывая в каждый угол, не осталось ли чего, каких-то личных вещей, которые могут дать почву для каких-либо подозрений законной супруги. Впрочем, квартира сдается, так что мало ли кто там мог жить раньше. В полной уверенности, что квартира чиста от компромата, щедрый отец семейства отвез супругу номер два с детьми в аэропорт, где и встретил супругу номер один с отпрысками и повез показывать снятую для их отдыха квартиру.

Через дня три он позвонил Альбине в расстроенных чувствах, если не сказать в панике – оказывается, поутру отец двойного семейства задумал сделать себе омлет, подошел к холодильнику, чтобы достать яйца и молоко, и застыл на месте. Как они могли об этом забыть? Как они могли упустить из виду или просто не заметить? На холодильнике, среди остальных магнитиков, принадлежавших хозяйке квартиры, красовался магнит с фотографией Альбины и девочек (Вовки тогда еще не было) в обнимку с ним на фоне моря и под красноречивой подписью «Адлер 2011».

– Черт побери, – кипятился неудавшийся конспиратор, – это же все равно, что явку с повинной написать! Но ведь ОНА ничего не сказала. Думаешь, могла не заметить? Что делать, Господи, что же делать?

– Не знаю, – тянула Альбина, прекрасно понимая про себя, что все ОНА заметила и предпочла промолчать, чтобы не раздувать скандал и не портить себе и другим отдых. – Может и не заметила, не психуй раньше времени.

Понятно же, что, застукав мужа не просто на измене, а, что гораздо серьезнее, на наличии двойной жизни на протяжении многих лет (девчонки были как две капли воды похожи на отца), нужно принимать решение. Либо ты закатываешь скандал и заставляешь мужа выбирать между тобой и ЕЮ. Тут есть риск, тут еще, как говорится, бабушка надвое сказала, а вдруг выберут не тебя? Надо быть готовой остаться одной. Есть вариант закатить скандал, но потом простить. Дав, таким образом, послабление режима супружеской верности. Тут ситуация чревата последствиями – муж поймет, что все, что нельзя, можно, только осторожно. Даже если чего опять откроется, ну что – поскандалит законная супруга денек и успокоится. Опять нехорошо. Гораздо удобнее не заметить, может, потом, ко времени, и намекнуть на что-нибудь этакое… чтобы подогреть чувство вины подследственного. Как всем известно, мужья, измученные чувством вины, стараются эту вину всячески загладить… Подарками, например, примерным поведением, театрами, ресторанами и прочими радостями женской жизни.

– Тут я поняла, – говорит с усмешкой моя собеседница, – что жена-то у моего, далеко не дура. Неспроста у меня так и не вышло этого молодца из семьи-то увести, несмотря на все мои усилия… Да вы не смотрите так, я не монстр и не аморальная беспринципная стерва, которая семью хотела разрушить или к мужику при деньгах прицепиться. Я люблю его. Очень люблю. Ну, как говорится, любовь зла. Я смирилась уже со своим положением. Есть, как говорится, свои плюсы, свои минусы. Где написано, что если у тебя все не очень так, как у всех и как положено, так ты не можешь быть счастливой. Как сейчас, говорят: быть счастливой или нет – вопрос твоего собственного выбора…