Я найду тебя там, где любовь граничит с безумием

– Доктор Адашев…

– Доктор Адашев, у вас через пять минут приём! – Напомнила о своём присутствии медсестра и Лора тут же отпрянула, как делала всегда. Ловила насмешливый взгляд и старалась как можно скорее уйти.

Между ними всегда оставались недомолвки, даже когда они были наедине, Адашев сам прекращал поток её глупостей. Но каждую новую встречу продолжал провоцировать на начало одного и того же разговора. И каждый раз насмешливо щурил глаза, получая желаемое.

– Да, детка, давай, давай. Ещё. Ещё! Сильнее, сжимай. – Громко командовал Адашев. – Сжимай его. Ещё. Ещё. Я не чувствую! – Утробный рык и напряжение каждого мускула лица. Лора чувствовала его дыхание на своей щеке, его руки на своих бёдрах и готова была провалиться сквозь землю под взглядом чёрных глаз. – Давай, малышка, не расстраивай меня. Ещё хочу.

А она закусывала губу, пытаясь выполнять каждую просьбу, и сжимала челюсти, чтобы не выдать боль и внутреннюю дрожь от напряжения.

– Давай, давай, маленький, ты же знаешь, как я люблю твои пальчики. А теперь с улыбкой. Ты можешь делать это с улыбкой, тебе же нравится, скажи! – Подначивал, а у самого всё внутри замирало, глядя на неё, такую хрупкую и нежную.

Он всегда называл её «моя девочка», даже когда эта самая девочка его расстраивала. А сейчас, спустя месяц от последней операции, когда всё зависело только от её желания, от силы воли, просто не мог позволить сдаться. Потому и давил, потому и выжимал все соки, действуя не только авторитетом, но и делая упор на её чувства.

– Лора, ты будешь сжимать или нет? Может, тебе дать в руки что-нибудь более существенное?! – Злился, потому и рычал, глядя как она сжимает большие пальцы на его руках.

Упирался сжатыми кулаками в её бёдра и смотрел исподлобья, понимая, отчего она краснеет, отчего дыхание становится чаще. Знал, что следит за тем, как он проводит кончиком языка по пересохшим губам.

– Всё, всё, убедила. – Улыбнулся и отдышался. – А теперь пальчики вместе сложи и покажи мне ровные ладошки. Что ты умеешь делать этими ладошками, малыш? – Она смутилась только от его вопроса, не говоря уже о действиях. Потому и кивал в такт её мыслям. – Погладь меня по плечам.

Девочка дрожала как осиновый лист, а ему нравился этот трепет.

– Лора, если тебе кто сказал, что мужчины любят глазами – не верь. Хрен там! Мы как коты, любим, чтобы нас ласкали. Гладь так, чтобы мне понравилось. – Чуть вперёд наклонился и теперь взглядом упирался прямо в её шею, изредка глазами стреляя в сторону медсестры, которая только осуждающе покачивала головой.

– А теперь улыбнись. – Прошептал и мог визуально отметить, как на её коже выступили бугорки волнения, возбуждения, так называемые мурашки. Прошлись по открытым участкам кожи и тут же исчезли, словно и не было. Как же она научилась себя контролировать… – Я попросил тебя улыбнуться. – Напомнил шёпотом и коснулся носом, пусть даже сквозь слой маски, её шеи, мгновенно заряжаясь энергией, бегущей с кровью.

– Я улыбаюсь. – Устало отзывалась она, а Адашев прекрасно понимал, что это может означать, потому и отклонился, заглядывая в красные от раздражения глаза.

– Лора, когда ты улыбаешься, я бьюсь в экстазе. Нет, скажи честно, я похож на человека, который бьётся в экстазе? – Приподнял брови и приоткрыл губы, ловя её судорожный выдох. – А ведь хочу, малыш, очень хочу. Давай, кислая капуста, улыбнись мне уже. Неужели не заслужил? – Попытался поймать тщательно отводимый взгляд.

– Доктор Адашев, вас ждёт Александр Александрович. – Забежала в смотровой кабинет молоденькая секретарша.

– Иду. – Рыкнул он в ту сторону. – Маш, сделай тут всё красиво. Чтобы моя девочка не расстраивалась.

Щёлкнул Лору по носу и по глазам видно было, что улыбнулся.

К слову сказать, Маша была единственной медсестрой, которая работала с ним в паре. Лора не раз об этом задумывалась, а, поймав на себе очередной пытливый взгляд, не сдержались.

– Маша, скажите, а он всегда такой?

– Доктор Адашев?

Кивнула и задержала дыхание, ожидая услышать что-то такое, что изменит её жизнь раз и навсегда, но Маша понимающе усмехнулась.

– Нет, он всегда разный. Не смотря на возраст (даже тридцати нет), высококлассный специалист, проводит такие операции, за которые и в Москве не каждый возьмётся. А ещё он хочет от пациентов такой же отдачи. Тонкий психолог и всегда знает, как добиться своего. Вот, слышала, наверно, когда говорят, талант от Бога, так вот наш Адашев как раз такой случай. Ему пророчили высокое будущее и травматология для его способностей практически топорная наука, но он почему-то выбрал её. Так вот, возвращаясь к твоему вопросу… Ты среагировала на такое поведение в первый раз, не знаю, уж, когда он там с тобой экспериментировал. Он провоцирует, а ты отвечаешь, при этом не забываешь выполнять то, что он хочет увидеть. Только не влюбляйся, не нужно. Ты для него всего лишь работа, как и многие другие пациенты. Пусть даже эта работа занимает центральное место в жизни.

Лора выдохнула напряжённо и медленно, в душе понимая, что всё это она и так знала, но не переставала надеяться.

– Ты бы видела, что он раньше вытворял. До тебя у нас мальчик лежал, тоже со сложным переломом правой руки, и очень любил компьютерные игры. Так доктор Адашев купил новомодную игру последнего поколения, знаешь, такую, с эффектом погружения в реальность?

– Не знаю.

– Да, не важно! Так вот, купил, установил в палате, и играл один, пока мальчуган восстанавливался. Такого быстрого результата никто не ожидал. Так что этот флирт с тобой можно считать детским лепетом.

– Да?

– Да ты не расстраивайся, он всё понимает. Всё, и даже больше. Только результат ему важнее последствий. Так уж он устроен. Идёт к своей цели напролом.

– Да. – Кивнула обречённо.

– Вон, Александр Александрович, глав врач наш, всё никак понять не может, что произошло. Доктор Адашев стремится стать лучшим. Он даже мединститут экстерном окончил, представляешь? Так вот, собирался на стажировку в Америку, его никто не отпускал, а он всё одно своего добился. А как добился, так уже и не спешит, хотя там и опыт, и перспективы.

– В смысле не спешит?

– Да ты наверно не знаешь! – Махнула медсестра рукой и, пока накладывала свежую гипсовую повязку, бормотала тихо.

– Ты же у нас уже восемь месяцев, так?

– Почти восемь.

– Да не важно. Суть в том, что полгода назад, ему эту самую стажировку и предложили. А он отказался, сказал, что ты важнее.

– Именно я?

– Ну, кроме тебя у него ещё есть пару сложных случаев, но озвучил именно твою фамилию. А на Сан Саныча давят, говорят, подайте нам специалиста по требованию, вот он Адашева и таскает в свой кабинет каждый день. Мила, секретарь, говорила, что главный предложит сегодня Адашеву такие условия, от которых просто невозможно отказаться.

– И он уедет?

– В принципе, может. Все основные операции он сделал, у тебя и то, всего пара осталась, ну, может, три, не больше. Так их любой наш врач провести сможет, тот же Полесов Владимир Игоревич. Хороший специалист. Не волнуйся, начатое закончат.

Она хлопнула ладошкой по гипсовой повязке напоследок, стёрла остатки белого клея с пальцев и помогла Лоре слезть со смотрового стола.

Адашев уехал через два дня, а на третий к ней пришёл тот самый Полесов. Со своей вечно хмурой медсестрой, с негнущимися цепкими пальцами, оставляющими на тонкой коже под гипсом синяки. Со скептическим взглядом, который касался всего, что делал сам Адашев.

И желание пропало, и все движения выполнялись на автопилоте, и лицо воротила каждый раз, когда ловила на себе неприятный острый взгляд.

– Лора, на следующей неделе я планирую провести завершающую операцию. Мы выправим средний и безымянный пальцы, а если всё пройдёт успешно, то через пару недель можно и на выписку.

– А доктор Адашев говорил, что ещё как минимум две операции. У меня левое запястье выполняет не все движения. Вот, посмотрите.

Вытянула руку вперёд и продемонстрировала рваное в своей плавности вращательное движение, которое стопорило какая-то косточка. Полесов тяжело вздохнул.

– Потому что разрабатывать его нужно, а не показывать мне сейчас. Движения вверх-вниз, влево – вправо на пол-оборота, и раз в пять дней радиус оборота увеличивать.

– А…

– А если лечение не устраивает, то можешь отправляться вслед за благодетелем. Развёл здесь детский сад, плюнуть негде!

– Меньше бы плевались, доктор Полесов. – Тихо проговорила Лора и шмыгнула через прозрачную дверь.