Неприкаянные

– К чаю будет лимонный пирог. Ира делала вчера, – направляется к электрическому чайнику на окне мама.

– Ира? – удивляюсь я. – Она же сроду ничего не печет.

– Демид у нас ночевал. Вот она и расстаралась, – усмехается мама. – Даже с собой ему сегодня утром два куска пирога положила.

Мы с Андреем снова переглядываемся.

– Кажется, не такой уж он и бывший, этот ваш Демид, – осуждающе посматривает на меня Андрей. – А ты еще хотела мне свою сестру сосватать.

– Да не хотела я… – давлюсь смехом и листьями салата. – Я просто не знала, что тебе сказать, когда ты спросил про инстаграм.

После обеда мама уходит из кухни, а мы с Андреем еще долго пьем чай. Вернее, чай мы совсем не пьем. Его пальцы массируют мое запястье. Губы нежно касаются ложбинки у основания шеи, и я чувствую, как по телу рассыпаются волшебные мурашки от его легких прикосновений. Мое дыхание сбивается, когда он впивается в мои губы и жалит их рваными поцелуями. Внутри меня разгорается пожар. Усталость растворяется в наслаждении. В наслаждении прикосновениями. В наслаждении взглядами. В наслаждении сплетением рук.

– Я буду скучать по тебе сегодня вечером… – выдыхает мне в шею Андрей. – Безумно буду скучать.

– Я тоже, – ловя его взгляд затуманенным взором, шепчу в ответ. Запускаю пальцы в его взъерошенные русые волосы, и плавлюсь, словно теплый воск в его объятиях.

– Выгоняй меня, – поглаживая мою спину, просит он. – Иначе все мои дела встанут окончательно, а компания папы разорится.

– Ладно, – грустно вздыхаю я. Поднимаюсь с уголка и беру его за руку. – Идем, я вытолкаю тебя за дверь.

– Не грусти, завтра суббота, я обязательно приду к тебе в гости. Если будешь нормально себя чувствовать, куда-нибудь сходим.

– В кино? – загораются восторгом мои глаза.

– Хорошо, – притягивает меня за талию он. – Вечером закажу билеты в кино.

– Я буду ждать. Очень, – продолжая трепетать в его руках от переполняющих чувств, бормочу я.

– До встречи завтра.

– До встречи.

Я щелкаю замком, и Афинский, чмокнув меня в губы, исчезает за дверью.

После его ухода я захожу в свою комнату, ложусь на кровать и проваливаюсь в глубокий сон.

Когда я просыпаюсь, за окном ночь.

« И почему меня никто не разбудил?»

Осторожно сажусь на постели. Колени жутко ноют, когда пытаешься шевелиться. Но в целом сон подействовал на меня самым целительным образом. Я смотрю на часы в своем сотовом телефоне. Почти одиннадцать вечера. Мне жутко хочется принять душ.

Я отправляюсь в ванную. С наслаждением отдаюсь теплым струям, стараясь как можно меньше мочить колени. Вспоминаю утро, крепкие объятия Андрея в его спальне, его откровенные ласки и поцелуи, и ощущаю, как внизу живота растекается горячее тепло. Мне безумно хочется, чтобы он оказался сейчас рядом. Чтобы прижал меня спиной к своей груди, и гладил, гладил… Жалил поцелуями мои плечи и грудь, заставляя выгибаться от наслаждения.

И вдруг, среди слишком откровенных фантазий в моей голове внезапно щелкает – дом можно найти, если отправиться вдоль побережья на катере. Я могу узнать спуск, который огражден с двух сторон скалистыми выступами.

И как мне не пришло это в голову утром, когда мы бесцельно ездили по окрестностям?

Глава 19

Я выбираюсь из ванной. Кое-как заматываюсь в полотенце и бросаюсь в свою комнату, к сотовому телефону.

В «Фейсбук» от Афинского два сообщения. Первое гласит о том, что он взял билеты на места для поцелуев на вечерний сеанс в воскресенье, а во втором пожелание спокойной ночи.

Но какая ночь, если я выспалась, и меня переполняют эмоции?

Я судорожно набираю его номер и с придыханием жду ответа.

– Тась… скажи, что с тобой все в порядке, – сонно ворчит на другом конце провода он.

– Конечно, в порядке. Прости, что звоню так поздно. Я была в душе, и мне в голову пришла идея.

– О, я весь во внимании, – хихикает Афинский. – Даже сон прошел.

– Нет, нет, – смущенно бормочу я. – Идея совсем не о том, о чем ты сейчас подумал.

– Ты совсем не фантазировала о нас в душе? – разочарованно протягивает он.

– Фантазировала, – усмехаюсь я.

– И ты хочешь попробовать заняться любовью в душе?

– Очень. Но звоню я совершенно не поэтому.

– Ладно, не томи. Обещаю больше не смущать тебя расспросами.

– Я подумала, что если взять катер и покататься вдоль побережья, можно узнать ту небольшую бухту, в которую вел спуск из сада в доме Феликса. Спуск зимой был поврежден камнепадом и его не починили. Но если я увижу сад и лестницу, мы отыщем дом.

– Как мне не пришло это в голову! – восклицает Афинский. – Я просто упустил момент про спуск к небольшой бухте. Ты о ней почти не говорила.

– У тебя есть катер? Если нет, можем взять напрокат.

– У отца есть. Он любит морскую рыбалку.

– Значит, завтра мы можем отправиться на поиски?

– Думаю, можем. Я позвоню тебе утром.

– Хорошо. Спокойной ночи.

– И тебе спокойной ночи.

Но разве можно заснуть теперь, когда меня переполняют чувства?

Я иду на кухню и включаю чайник. Впервые за последнее время мне хочется есть по-настоящему. Я забираюсь в холодильник и достаю оттуда сыр, колбасу и даже сливочное масло. Да, знаю, жутко вредно есть такой калорийный бутерброд на ночь, но ничего не могу с собой поделать.

Когда я отправляю в рот добрую половину щедро смазанного маслом бутерброда с колбасой и сыром, в кухне материализуется Ира.