Неприкаянные

Протягиваю отцу пакет.

– Пап, я привез вещи.

– Спасибо, сынок. Погода сегодня совсем не летняя, – немного оживляется тот.

– Где фотография? – смотрю на мужчин я.

– Ее на некоторое время придется изъять, – хмуро поясняет Шкуратов. – Дата на обратной стороне – это вещественное доказательство.

– Не пытались узнать, кому принадлежит дом?

– Уже пробиваем. Как только что-то станет известно, я тебе позвоню.

–Спасибо.

Я смотрю на отца. Он уже почти закончил одеваться, застегивает шведку.

– Поехали домой, сынок, – тяжело вздыхает он.

– Да, едем, – киваю я.

Оглядываюсь вокруг. Дом, со стороны казавшийся маленьким раем, весь окутан серым дымом. Пожарные активно тушат огонь, но пока тщетно.

На душе тяжело. Кажется, мы снова хороним Дину. Только теперь в языках пламени умирает то место, которое стало ее последним пристанищем. Место, в котором появился на свет ее ребенок. Все, что у нас осталось от Дины – обгоревшая фотография. И Эрик, которого нам еще предстоит найти.

Мы с отцом подходим к моему «кроссоверу». Я открываю ему заднюю дверцу. Жду, пока он устроится, и только тогда сажусь за руль.

– Дом почти сгорел… – не может поверить Тася.

– Сгорел, – соглашаюсь я.

Включаю зажигание, и вскоре машина выезжает на трассу. Мы едем в город.

–Я отвезу тебя домой, хорошо, Тася? – спрашиваю у девушки я. – Мне надо побыть с родителями.

– Конечно, – она понимающе улыбается и мягко сжимает мою руку своей. – Звони мне, когда посчитаешь нужным.

– Спасибо за понимание.

Я останавливаюсь возле подъезда Таси и выхожу из машины за ней следом, чтобы проводить до двери квартиры.

Когда мы оказываемся в лифте, она берет меня за руки.

–Андрюш… на вас с папой лица нет. Не оставляй его сегодня без присмотра, ладно?

Я смотрю на нее несколько мгновений. Порывисто прижимаю к себе.

– Спасибо, – шепчу неловко.

Лифт останавливается, и мы выходим на лестничную клетку.

– Нет, правда, – продолжая сжимать мою руку, говорит Тася. – Я работаю у вас уже почти год, и за это время успела выучить все его состояния. Я не знала, что он потерял дочь.

– Папа очень ее любил… мы все любили, – сглатываю ком в горле я. – И Эрик – он часть Дины.

– Я понимаю, Андрей.

Тася сжимает ладонями мои щеки. Подтягивается на цыпочках и крепко целует в губы.

– Я тоже не смогу спать спокойно, пока мы его не найдем, – пронизывая меня взглядом, шепчет она.

– Обещай, что не станешь выходить из дома одна, – я глажу ее по волосам. Нежно целую в губы, снова и снова.

– Обещаю. Я вообще никуда не стану выходить, пока ты мне не позвонишь.

– Вот и хорошо.

Я крепко прижимаю ее к себе. Все мое тело противится тому, чтобы отпустить ее от себя, но мне надо возвращаться к отцу.

Я жду, пока она исчезнет за дверью, и медленно иду к лифту. Как странно. Пять лет я убегал от себя самого, а стоило мне вернуться в страну – и все события ожили вновь. И среди хаоса, пронизанного тревогой и страхом, внезапно возникла любовь – моя Тася.

Глава 21. Афинский

Отец ждет меня в машине.

Я сажусь за руль и включаю зажигание.

– Пап, ты как? – смотрю в зеркало.

– Отвези меня домой, Андрюша. Мне надо принять лекарство. Сердце расшалилось.

– Уже едем, – разворачиваю машину я.

– Тася в порядке? – безжизненным голосом спрашивает он.

– Да. В полном порядке. Дома мама и сестра, так что, думаю, ей ничего не угрожает.

– Береги Тасю, Андрюша. Она… настоящая, понимаешь?

– Понимаю, – улыбаюсь я.

– Нет, я серьезно. Она проработала у нас девять месяцев, и я никогда не встречал более заботливого сотрудника.

– Да я тоже серьезно, па, – посматриваю на родителя в зеркало я. – Как только закончится страшная история с Феликсом, обязательно на ней женюсь.

– Шутишь все… – отмахивается он.

– Да какие тут шутки! Женюсь, говорю же. Домой к вам ведь ее привел. Как ты думаешь, привел бы я просто так на ужин девушку? Лидочку из твоей бухгалтерии, или еще кого-нибудь?