Хроники закрытого города

Хроники закрытого города
Улана Зорина

Не мало тайн хранит могучая Уральская тайга. Со времён СССР там притаился загадочный город. Он так и остался засекреченным, несмотря на распад Союза и огласку множества тайн. Североуральск-19 невозможно отыскать ни на одной существующей карте. Аномальный секретный объект до сих пор продолжает вариться в своём потаённом инфернальном котле.

Улана Зорина

Хроники закрытого города

Набатом сердце в горле бьётся, Стисни зубы и держись.. Под натиском чужих крадётся В наш мир, янтарная Не Жизнь..

Внимание! В книге встречается упоминание нетрадиционных сексуальных установок, но это не является пропагандой.

Всегерои, местаисобытияявляютсявымышленными. Всесовпадениесреальнымилюдьми, прошусчитатьсовпадением.

***

Добро пожаловать в Североуральск-19!

Сокрытый от людских глаз храм секретов, несбывшаяся мечта советской науки за высокой бетонкой.

Город забытых людей. Тех, чьи судьбы сплелись воедино между утопией и жестокой реальностью.

Тех, кто каждый день сталкивается с чем-то необъяснимым и жутким. Кого Североуральск-19 навеки сковал незримыми прочными цепями, накрепко привязав к аномальному месту в необъятной Уральской тайге.

Они и хотят поведать нам мрачные тайны закрытого города.

Города, где у власти стоят военные, а в подземных лабораториях сумасшедшие учёные ищут иные миры, разрушая тем самым, свой.

Где ты видишь одно, слышишь другое, а чувствуешь третье.

Где нельзя верить даже самому себе.

Аномальное место, где с неба сыплются злые звёзды, а цвет ужаса не угольно чёрный, а ярко янтарный.

Североуральск -19 рьяно хранит свои тайны. Лишь иногда позволяя нам приподнять над собой вуаль сюрреалистических грёз.

Город сокрытый от всего мира Уральской тайгой сейчас вновь распахнул для нас свои аномальные недра.

Итак, ты готов… Тогда в путь!

Дар чужих Богов

Октябрь 1943 г.

От криков и бабьего воя у него уже сводило челюсти и звенело в ушах. Желваки тугими узлами ходили по тщательно выбритым скулам, натягивая и без того бледную кожу. В голубых водянистых глазах, казалось, поселилась печаль. Ему ой как надоела эта война. Гораздо с большим удовольствием он сейчас бы стрелял в лесу родного поместья пестрых куропаток, а не босоногих крестьян.

Сжав губы в тонкую линию, Курт снял фуражку и утёр ладонью потный лоб. Хоть на дворе и праздновал бал глубокий студёный октябрь, от пылающих всюду изб было нечем дышать. Пот стекал по лицу, оставляя влажные дорожки на овеянной пеплом коже. Пока отряд стоял с оружием на изготовке, двое солдат торопливо закрывали тяжёлую амбарную дверь. А внутри бесновалась толпа. Выли женщины, кричали дети, ругались и материли захватчиков старики.

И вот, когда массивный засов с натужным лязгом уже готов был навсегда перечеркнуть сотни жизней. Из узкой щели вывалился малыш. Рука Курта дёрнулась, но сердце молодого офицера предательски ёкнуло.

– Не стрелять! – рявкнул он так вовремя замешкавшимся солдатам. – Подайте его мне…

Мальчонка двух годочков отроду с зарёванным грязным личиком был грубо вздёрнут под мышки. Курт поморщился от густого амбре (пацан, видно, обгадился) и пристально вгляделся в ребёнка. Малыш испуганно замер, выпятив нижнюю губу и готовый вот-вот разреветься. Нахмурив брови, офицер долго осматривал вражеское семя и что-то прикидывал в уме. А вокруг творилась адская вакханалия. Окружив пылающий амбар, солдаты безжалостно добивали штыками сумевших выбраться из огня людей и швыряли обратно в голодное жаркое чрево бездыханные, а то и ещё вздрагивающие тела.

Не обращая никакого внимание на творящийся ужас, Курт приоткрыл рот ребёнку, осмотрев редкие зубы, потрепал чумазую щёку и по-хозяйски взъерошил светловолосую макушку. В распахнутых голубых глазёнках мальчика отражалось неистовство пламени, окрашивая яркую радужку в оранжевые тона. Малыш всхлипнул. Забрав дитя у солдата, Курт поднял над головой тщедушное тельце и повернулся к своим.

– На штыки его? – услужливо обронил рядовой.

Курт окинул подчинённого досадливым взглядом и покачал головой:

– Узрите, перед вами будущий герой великого Вермахта! Нарекаю тебя Гансом, дитя. – и уже тише добавил: – Но чем не истинный ариец? Накормить, привести в порядок. Заберём мальчишку с собой.

И уже совсем едва слышно буркнул себе под нос, передавая ребёнка обратно:

– Это Судьба.

Утерев со лба пот, офицер мельком взглянул на горящие останки села и, втаптывая в землю кровь высокими сапогами, пошёл прочь.

Одёрнув пальто и поправив ремень, Курт поморщился. Впереди раскинулась вечнозелёная Уральская тайга, край лесов, болот и чёртовой кучи раскиданных по ней деревень, которые ему предстоит уничтожить. Этот русский медвежий угол пугал немецкого офицера и притягивал одновременно. Сколько пугающих историй, переходящих из уст в уста несмышлёных солдат, он пресекал. Сколько легенд и беспочвенных слухов. А теперь он и сам здесь, заброшенный самолётом в глухую тайгу во главе тщательно подготовленной диверсионной группы.

По приказу Великого Фюрера они должны были как можно тщательней очистить леса. Подготовить почву для важной миссии, назначенной на февраль. Чем провинился он перед лидером? Чем не угодили вождю все члены группы, Курт не понимал, но подозревал, что это дорога в один конец. И сейчас, уничтожив очередную притаившуюся деревеньку, он почувствовал, что душу его будто накрыло гранитной плитой. Придавив и опустошив окончательно. Однако светлая мысль о спасённой крохотной жизни всё же согревала очерствевшее сердце немецкого офицера. И пусть от его руки пали сотни невинных людей, белобрысый мальчишка с наивными голубыми озёрами в глазах ещё поживёт. Долго ли, кто знает…

Лицо перекосила гримаса отчаяния. Как бы он хотел оказаться сейчас в своём старом поместье. Среди высоких дубов и цветущих пахучих лугов, в объятиях славной синеглазой, как этот русский мальчишка, Гретхен. Однако судьба распорядилась иначе.

Курт не понимал, чем, но этот ребёнок напомнил ему её. Такую же светловолосую, бледнокожую, почти прозрачную юную фройляйн. Как хотелось ему быть сейчас с ней. Вместо того, чтобы месить грязь в опостылевшей русской глуши, вымораживающей до костей лютыми ветрами. А ведь ещё не зима даже.

***

Рвано раскачивались на ветру голые ветви деревьев, тонкие, чёрные, будто гниющие руки мертвецов неотмоленых. Хмурился капитан, жмурился от мутной хмари, но упрямо шагал вперёд. Лишь изредка вскидывая руку, обтянутую перчаткой, чтобы пресечь вольные шепотки и прислушаться к лесу. А тайга жила своей жизнью. Немилосердно зудел перед лицом мелкий гнус, заунывно токал в высоких кронах, глухарь, шелестели в кустах упитанные тетерева. Богата тайга живностью. Даже, и в это суровое время она не умерила своей щедрости. Совсем рядом качнулась ветка и взвился вверх по стволу красный хохолок в чёрном мундире. "Торопится пичуга, нервничает" – усмехнулся про себя Курт и бросил быстрый взгляд на ковыляющего рядом мальчонку. Тот нелепо закутанный чем пришлось, в пуховом платке, да растоптанных ботах, неуклюже шаркал слабыми ножками по упругому мху, да сырой хляби, то и дело поскальзываясь. – Эх, – хекнул немец и подхватив того на руки, недобро глянул вокруг. Но никто даже бровью и не повёл, услужливо отводя взоры. Что думали его солдаты, Курту было не важно, главное, чтобы помалкивали и держали свои руки на автоматах.

Глава 1

Русоволосая девка, стянув с головы тёплый платок и вытерев со лба пот, запыхавшись согнулась, уперев руки в колени.

– Идут… Идут… Осеевку спалили, и Нетопово, и остальные все. Только мы и остались. Людей не жалели, всех извели. Бежать надо.

– Куда? – зароптал народ, окружив бедолагу. А та всё никак не могла отдышаться.

– Да хоть куда… В тайгу. Чай, не предаст, родная. Схоронит, – растолкав толпу, подошёл к девке суровый мужик.

– Что делается, батюшка… Ох, что же делается! Как Господь позволяет твориться такому? – в сердцах вырвалось у нее, а в наивных глазах синих, всему миру распахнутых, грусть плещется, того и гляди, из берегов пойдёт.

– Молчи, девка… – рявкнул мужик. – Не нам грешным мешать его помыслам.

– К Агафье надоть идти, – вышла вперёд высохшая старушка.

– Да… Да… – зашептался сгрудившийся люд, переглядываясь да глаза пряча.

Местная ведьма, давным-давно изгнанная из села, осталась единственным шансом на спасение горстки людей. А поможет или нет, ей одной решать.