Единственно к себе лица тревогу
Я обращаю. И с недавних пор
Меня гнетут противоречий страсти
И мысли, что присущи только мне,
Чем, видимо, и портят поведенье.
Но пусть об этом не грустят друзья,
Среди кого по счёту Кассий – первый,
И за пренебреженье не сочтут,
Что бедный Брут в войне с самим собою
К другим забудет дружбу проявить.
КАССИЙ
Я, значит, ошибался в твоих чувствах,
И столько так в груди похоронил
Великих мыслей, стоящих раздумий!
Скажи, Брут, видишь ли своё лицо?
БРУТ
Нет, Кассий, ибо глаз себя не видит,
Лишь в зеркалах иль в чём другом.
КАССИЙ
Да, так.
Весьма прискорбно, Брут, что не имеешь
Таких зеркал, чтоб отражали в глаз
Незримое достоинство, чтоб видеть
Ты мог свой тайный образ. Слышал я,
Как многие из самых знатных в Риме,
Помимо Цезаря, о Бруте говоря,
Кряхтя под гнётом века, сожалели,
Что славный Брут закрыл свои глаза.
БРУТ
Меня в какие беды тянешь, Кассий,
Что, хочешь ты, чтоб я искал в себе,
Чего во мне и нет?
КАССИЙ
Так, Брут, будь добр и приготовься слушать:
Раз знаешь, что не можешь зреть себя,
Как в отраженье, я твоё зерцало
Открою скромно то тебе, чего
Ты о себе самом ещё не знаешь.
Брут, милый, не подозревай меня:
Был бы обычный я шутник иль дружбу
Позорил клятвою шаблонной всем
Знакомым новым, или, если б знал ты,
Что льщу я людям, обнимаю их,
Потом о них злословлю, если б знал ты,
Что исповедуюсь я на пирах
Всему столу, то мог бы мне не верить.
Фанфары и крики
БРУТ
Что значит крик? Боюсь, что изберёт
Царём там Цезаря народ.