Призрачная нога

– М-мм, вкуснотища, ? почавкал Артур, уклоняясь от ответа. ? Можешь подложить мне еще кусочек лапки?

Марта рассмеялась.

– Этот будет последний.

Семейная традиция ? не вставать из-за стола раньше главы семьи ? прилично раздражала Смолла. Почему он должен смотреть на то, как чавкает отец? Что за дурость? Больше того он видел, как Артур тянет время, наверняка нарочно, чтобы позлить его. И мать этого не замечала. Снова. Смолл стянул из жестяной миски в центре стола несколько острых корешков и затолкал в рот.

«Пусть огонь съестной сожжет гнев», ? подумал он.

– Смолл, что ты делаешь? ? испугалась Марта. ? Нельзя же их есть просто так, на пустой живот.

Глаза у Смолла заслезились, его передернуло. Красный, как крупный прыщ у него на шее, Смолл прильнул к протянутому матерью стакану с водой. Пламя во рту потушила сладковатая прохлада. Он прокашлялся, поглядел на медленно покусывающего лапку секача отца и понял, что гнев никуда не делся.

Артур доел, вытер рубахой жир с уголков рта и, не замечая недовольного выражения лица Марты, заговорил:

– Отныне, ты, ? он показал пальцем на сына, ? будешь возвращаться домой до первого рога. Ясно?

– Нет, ? горячо возразил Смолл. ? Мне далеко за двенадцать…

– Но ведешь ты себя, как ребенок!

– Дорогой… ? вмешалась Марта.

– Не перебивай меня! ? бросил он жене. ? Смолл, твоя вчерашняя выходка могла стоить нам жизней!

Смолл вскинул брови.

– Какая именно? Та, что я потребовал у тебя пятьдесят монет, которые ты стащил у меня, и купил себе сапоги? ? На мгновение у Смолла промелькнула мысль, что отец уже знает о его работе могильщиком, но он тут же загнал ее куда подальше. Если бы Артур знал и об этом, был бы скандал.

– Нет, ты вернулся слишком поздно.

– Так сапоги это не подарок шорника? ? нахмурилась Марта.

– Да и что в этом такого? ? не понял Смолл. ? Поздно и поздно.

– Да то, что вчера к нам в дом могли забраться из тумана!

– Сапоги не подарок шорника? ? громче повторила Марта, начиная терять терпение.

– «Забраться из тумана»? Кто? Да, по веревке кто-то лез вверх… ну и что с того? Будто такого и раньше не бывало. В прошлом году, когда ты вернулся с охоты, было то же самое. Мы отрубили веревку и все. Что изменилось сейчас?

– Многое! ? выпалил Артур. Он понимал, что, не говоря всей правды, объяснить решение не сможет, но также знал, что поступает правильно и защищает Смолла. ? Когда-нибудь ты поймешь. А сейчас, ты должен возвращаться домой до первого рога.

– Многого хочешь…

– Да замолчите вы! ? закричала Марта. ? Оба! Что с вами такое? Со вчерашнего дня цапаетесь, как два самца секача! Мне это надоело. Завязывайте. Если, Артур, ты купил сапоги на деньги Смолла ? отдай их обратно шорнику и верни деньги сыну. А ты, Смолл, прекрати перечить отцу! Если отец говорит, что надо возвращаться до первого рога, на то есть причина. Он взрослый человек и знает, что для тебя будет лучше. К тому же, ? добавила она мягче, ? мне будет спокойнее, если ты будешь приходить раньше. Я так волнуюсь, когда ты задерживаешься. И у меня сердце болит, когда вы ругаетесь, так что, пожалуйста, не кричите больше друг на друга.

«Удар ниже пояса, ? подумал Смолл. ? Она ведь знает, что я ее слишком люблю».

– Ладно, ? согласился он и так, как отец встал из-за стола, поспешил наверх к себе в комнату.

Туман медленно рассеивался. Светлело. Смолл через чердачное окошко наблюдал за Макнейром из домика напротив. Он ? во всеоружии ? глядел в небо. Зонт в его руке раскачивался, рюкзак плотно сидел на спине. Макнейр был кузнецом и наверняка собирался отправиться в подземную деревню к приятелю, поставляющему ему железную руду. Пару раз Смолл ходил с ним, там ему и выковали кинжал из двух сплавов: стали и серебра. Смолл не любил холодное оружие, но подаренный клинок берег.

Еще недавно чистое небо заполонили тяжелые тучи, обещавшие скорый дождь. И Смолла это радовало: не придется охотиться. Дожди в Туманную Долину приходили не часто, но приносили с собой потопы. Острая трава на четверть уходила под воду, и наземные твари разбегались, кто куда. Часами напролет с неба лилась пахнущая сиренью вода. Этот феномен местные жители и не пытались объяснить. «Бывает, ? говорили они, ? что что-то в мире устроено так, а не иначе. И никак наоборот. Это, несомненно, один из тех случаев».

Когда от тумана не осталось и следа, на самом высоком цветке протрубили рог. Путь на землю был открыт. Не многие осмеливались покидать дома в дождливые дни, но Макнейра уж точно нельзя было отнести ко многим. Кузнец уже летел, раскрыв зонт, с цветка на землю, и Смолл, видя его вдохновляющий полет, не собирался отставать. Он рванул по лестнице вниз, едва не сшиб мать, но вовремя увернулся. Присел на корточки в прихожей и стал завязывать шнурки на сапогах. Раздался гром. Смолл краем глаза заметил ярко-желтые вспышки в небе за окном и услышал, как забарабанил дождь по крыше.

– Фрэнк был прав, ? хмуро пробормотал Артур.

– Он вообще редко ошибается. Насчет погоды, ? добавила Марта.

– Ты снова про это? Если он не хочет обзавестись женой, кто его насильно заставит?

– Ну, ? Марта подошла к мужу и нежно положила руки ему на плечи. ? Например, кто-то из его близких друзей…

– Завязывай, ? улыбнулся Артур и посмотрел на Смолла. ? Ты куда собрался?

– Гулять.

– Забери Монти заодно.

– Дорогой, я хотела попросить тебя об этом, ? сказала Марта, улыбнувшись. Ее глаза цвета влажного каштана заблестели. ? Монти будет рад провести с тобой немного времени.

Монти Уиткинс был младшим братом Смолла. Кучерявенький, полненький любитель повеселиться с друзьями ? он был чуть ли не полной противоположностью брата, предпочитавшего проводить время в одиночестве. Когда отец звал Монти на охоту, он вечно ссылался на какие-то болячки. «Я бы с радостью, отец, ? говорил он, ? если бы не нога. Ну, я это… вчера, когда спускался с космеи, подвернул. Теперь вот толком ходить не могу». Удивительно, но подобные отговорки у него срабатывали с завидной регулярностью. И получилось так, что к тринадцати годам Монти ни разу не побывал на охоте.

Вчера Монти отправился ночевать к своему другу Арнольду, чей домик стоял на Вечной ромашке в самом конце долины возле пруда. Там он собирался, втайне от родителей, впервые в жизни напиться эля. Смолл прекрасно это знал, а потому, услышав имя брата, скорчил недовольную гримасу. Он не понимал, как можно так бесполезно растрачивать свою жизнь.

Смолл незаметно для отца и матери поднялся наверх, постаравшись не наследить. Ему почти это удалось. Там он стянул с себя холщовую безрукавку и тряпичную рубаху, повесил рюкзак на спину и распахнул круглое окошко. Затем с разбегу стрелой проскочил в оконную раму и раскрыл зонт ? вещь, без которой не представить себе жизнь в Туманной Долине. Воздухонепроницаемая паутина летающего паука, натянутая на каркас зонта, выплавленный из самых легких металлов, помогала прыгунам становиться почти невесомыми. Она позволяла людям плавно спускаться с высоченных цветков на землю без особого вреда для здоровья.

– О-оу! ? воскликнул Смолл, пролетая над окнами родителей. Мать крикнул ему что-то вслед, но из-за шума дождя слов он разобрал. ? Буду острожен!

Толстые водяные стрелы толкали зонт, а вместе с ним и Смолла вниз. Ни о каком плавном спуске и речи ни шло. Смолл просто падал, падал не так быстро, как если бы не держал зонт, но и не так медленно, как обычно. Приземлившись, он почувствовал, как по позвонку пробежалась неприятная вибрация, и быстро сложил зонт, не зная точно, как поведет себя паутина, если ее долго держать под таким напором. Снова прогремел гром. Дождь все усиливался. Теперь вода лилась с неба сплошным потоком, таким плотным, что дышать можно было, лишь прикрыв рот ладонями и отгородив ими небольшое пространство для воздуха. Волосы за несколько мгновений превратились в непослушную тряпку. Смолл, дрожа, сунул зонт в рюкзак и побежал. Он знал, где можно укрыться даже в такую непогоду. В трехстах двойных шагах от космеи Уиткинсов, возвышался Вечный терновник, чьи листья росли так плотно друг к дружке, что создавали подобие крыши.

Когда Смолл добрался до терновника, вода угрожала щиколоткам. Он помнил рассказы шорника про то, как важно носить хорошую обувь из кожи и резины. «Молния, ? говорил шорник, ? не часто, но бьет в землю. А если там всюду вода, удар молнии расползется по ней и ударит любого, кто будет стоять в воде. Любого, кто будет стоять в воде, и носить плохие сапоги».

Смолл не очень-то верил шорнику, тот любил приукрашивать, но взбираясь по скользкому стволу терновника, он с долей облегчения для себя обнаружил, что носки его не намокли.

– Так-то лучше, ? пропыхтел Смолл, усевшись на жесткое и неудобное, но сухое местечко. Крупные капли дождя стучали по толстым салатовым листьям над макушкой. Изредка гремел гром. Смоллу нравилось слушать музыку природы, нравилось вдыхать влажный аромат сирени, нравилось изучать узоры на стеблях и листках терновника. Красиво. Свежо. И безмятежно спокойно. Убедившись, что никакие шальные капли не намочат его, он бережно достал из рюкзака потрепанную книгу и с головой ушел в чтение.

Где-то в пятидесяти двойных шагах от терновника по лужам шлепала необычно одетая троица. Посередине шла невысокая худенькая девушка в платье цвета хаки с ажурной пелериной. Ее каштановые волосы были сцеплены золотой заколкой, на шеи висел пятиугольный медальон с опалом в центре. Спереди и сзади от нее в ногу шагали двое мужчин в коричневых кожаных доспехах ? один высокий и тонкий, как бревно, другой приземистый, но пугающе широкий. Они держали над головой девушки водонепроницаемое полотно.

– Что-то не нравиться мне все это… ? хныкала девушка. ? Вода все прибывает и прибывает. Откуда ее столько на небе? Полы платья страшно намокли, полотно толком не спасает… Нам стоило послушаться того старика и остановиться в трактире.

– Помните, что произошло, когда мы поверили табличке? ? спросил высокий.

Девушку опустила голову: хотелось бы ей не помнить.

– Мы поверили табличке, ? сказала она едва слышно и добавила увереннее и громче: ? Не человеку. Что нам теперь: никому не доверять?