Сгинувшее Время. Рождение Смерти

Дариз встрепенулся.

– Верно. Верно. Эвен! – громко позвал он.

В зал тут же вошел полный молодой мужчина, который, пыхтя, поспешил к господину. Перед собой он держал нечто большое и квадратное, накрытое сверху алой бархатной тканью.

– Признаюсь, я не разбираюсь в том, что обычно нравится леди вашего возраста, принцесса, – сказал Дариз, когда Эвен подошел. – Потому буду честен: подарок выбирала моя сестра. Надеюсь, он придется вам по душе.

Тория продолжала молчать. Герцог сдернул ткань. Под ней оказалась золотая клетка, в которой сидел очаровательный белоснежный щенок, похожий на крошечное пушистое облачко.

– Это девочка, – подсказала Рэнла и, передав поводок Мышки Даризу, открыла дверцу. – Я узнала, что у вас нет питомца. Вот и подумала: маленький друг вам не помешает.

Девушка достала щенка, погладила, успокаивая, и подала его Тории. Белое облачко заскулило и вытянуло мордочку, принюхиваясь к принцессе. Девочка будто очнулась ото сна и наконец улыбнулась, ласково потрепала собаку по голове и взяла на руки.

– Спасибо, – пробормотала она, а улыбка ее тем временем становилась все шире.

Тория прижала щенка к себе, и тот лизнул ее в подбородок.

– Вы ей нравитесь, Ваше Высочество, – обращаясь к принцессе, Дариз с благодарностью глянул на сестру.

– Спасибо, Ваша Светлость, – уже увереннее повторила Тория, заливаясь румянцем, и все-таки осмелилась взглянуть в лицо будущему мужу. – Это лучший из подарков, которые мне когда-либо делали.

– Рад, что смог угодить.

Алгод с облегчением выдохнул и заметил, что леди Рэнла пристально смотрит на него. Едва заметно кивнул, выражая признательность, она махнула рукой: мол, пустяки.

Когда с формальностями было покончено, королевская чета Элхеона и их гости направились в банкетный зал, где слуги уже накрыли стол к обеду.

Алгод шел рядом с братьями по широкому коридору за королями и герцогом, которые вели оживленную беседу, женщины следовали позади. Как всегда угрюмый и погруженный в свои мысли, парень вздрогнул от неожиданности, когда его руки едва ощутимо коснулись.

– Принц Алгод, – позвала Рэнла, воспользовавшись тем, что Дариз отвлекся на беседу с дядей и королем Эйрогасом.

– Леди Лотт, – опешил принц, ловя на себе косые взгляды братьев. – Чем могу быть полезен?

Он никак не ожидал, что она решится заговорить с ним.

– Вам не стоит опасаться за свою сестру. Дариз никогда не обидит ее.

Достойная уважения прямота.

– С чего вы взяли, что я опасаюсь? – насупился Алгод, недовольный ее проницательностью.

– Я наблюдательна, – расплывчато пояснила девушка.

Она шла так близко, что Алгод уловил аромат ее духов. Пахло ландышем и чем-то сладковатым, он не мог разобрать, чем именно. Точно не шоколад. Мед? Нет, скорее ваниль.

– Герцог много старше Тории, – буркнул принц. – Это неправильно.

Рядом с леди Лотт ему было некомфортно. Девушка вызывала в нем тревогу и, что поразительней всего, легкое смущение. Алгод никогда не смущался, никогда не терялся даже в присутствии своего венценосного отца, мечущего гром и молнии в очередном приступе гнева, направленном на нерадивого сына. Но эта особа, которую он знал всего около часа, умудрилась одним своим видом всколыхнуть в нем больше эмоций, чем все его окружение за много лет. Алгода это бесило, а еще сильнее бесило то, что, несмотря на раздражение, он ощутил глубокое удовлетворение, когда Рэнла подошла именно к нему, а не к Пейвраду или Фридэссу. Их завистливые взгляды тешили его самолюбие.

– Дариз никогда не позволит себе лишнего, пока ваша сестра не будет к тому готова, – возмутилась леди Лотт, но так, чтобы их никто не мог услышать. Мышка, семенящая рядом, негромко зарычала, уловив недовольство хозяйки. – Принцесса еще дитя, а мой брат не изверг. Поверьте, маленькие девочки его не прельщают. Он не страдает от недостатка женского внимания. Герцогу нет нужды кидаться на ребенка.

Глаза Алгода полезли на лоб от удивления. Прежде он не слышал столь смелых и откровенных речей от юных леди.

– А вы, я погляжу, неплохо разбираетесь в подобных вещах, – съязвил парень по привычке.

– А в Элхеоне женщины настолько необразованы, что верят, будто детей приносят аисты? – парировала она в ответ с насмешкой.

– В Элхеоне женщины достаточно воспитаны, дабы не касаться подобных тем при общении с малознакомыми мужчинами, – отрезал Алгод.

Как она вообще смела ему дерзить? Он – принц. Он – Алгод Лотт. Парень сомневался, что слухи о нем не дошли до королевского двора Пагрэи.

– Ради всех Богов, Ваше Высочество. – Рэнла отмахнулась от него так, словно он был пустым местом, чем разозлила еще больше. – Едва ли вас смутили мои речи. Какой прок от нудных разговоров? Мы ведем достаточно скучных, утомительных бесед на светских приемах. Они уже успели набить мне оскомину.

Алгод не сводил с нее глаз, не переставая поражаться подобной наглости, а она улыбнулась в ответ так, что у принца заныло в паху, коснулась своей шеи, скользнула пальцами вверх, поправляя и без того безупречную прическу, а потом вдруг посмотрела вперед и невинно пожала плечиками. Принц проследил за ее взглядом и увидел, как через плечо за ними наблюдает герцог, и яростный блеск желтых глаз красноречивее любых слов говорил, что Алгоду лучше прямо сейчас самому себя придушить, чем нарваться на беседу с антрацитовым драконом с глазу на глаз.

Но младший принц не был бы собой, если бы пасовал перед трудностями. Леди Лотт его заинтриговала, и никакие свирепые драконы не помешают ему заполучить ее. Не часто встретишь девушку с мозгами и характером под стать своему.

Рэн же сникла. Никакой этот Алгод не страшный, ничем не отличается от прочих мужчин. Немного дерзости, пару игривых взглядов, разговор на откровенную тему, несколько соблазнительных, но невинных жестов, и вот в его глазах уже плещется похоть и жажда обладать. Скучно и предсказуемо. Только зря встревожила Дариза. Она-то надеялась, что Алгод пробудит в ней интерес, поразит своим хваленым остроумием, холодностью и неприступностью. Но, видно, с такой внешностью Рэн на роду было написано вечно наблюдать, как мужчины пускают на нее слюни, не замечая в ней ничего, кроме прекрасного личика и аппетитных форм.

Глава 5. Просто человек

Легкий ветерок и удушающая жара, от которой он никак не спасал, – сегодня солнце в Цжио?ке не ведало пощады, несмотря на то, что уже почти скрылось за горизонтом. Вообще, знойная погода в королевстве, граничащем на юге с Бескрайними песками, была в порядке вещей, но настолько невыносимого пекла на своем веку не могли припомнить даже почтенные старцы.

Слава Богам, близился закат, и люди надеялись, что ночь принесет хоть какое-то облегчение.

Саларе?й был единственным, кто не обращал внимания на погоду и спокойно сидел на песчаном морском берегу, задумчиво всматриваясь в горизонт. Босых ступней его то и дело касались ленивые волны, с тихим шорохом набегающие на мелкий песок. Мужчина любовался безмятежным морем и безоблачным небом, слегка щурясь от солнечных бликов, пляшущих на водной глади.

В крошечную безымянную деревеньку на восточной окраине Цжиока он пришел лет восемнадцать назад, будучи еще двадцатипятилетним парнем. Улыбчивый, добродушный и совершенно беззлобный, быстро нашел общий язык с местными, и старейшины позволили ему остаться в поселении, когда Саларей спросил у них разрешения осесть здесь. А через два года после этого парень и вовсе стал полноправным членом общины, женившись на дочери одного из охотников – Лье?рре.

Почему первая красавица деревни, к которой толпами ходили свататься мужчины со всех окрестных поселений, выбрала именно чужака из дальних краев, для многих оставалось загадкой.

Супруги представляли собой поразительный контраст: бледный, высокий Саларей с золотыми волосами и голубыми глазами и темнокожая, кареглазая Льерра, чья макушка едва доставала ему до плеча. Тем не менее любой, кто смотрел на них, не мог не заметить, сколь идеально эти двое подходят друг другу.

Но никто и не подозревал, что Саларей хранит ото всех тайну, прознай о которой хоть один человек, все перевернулось бы с ног на голову не только в Огненных землях, но и на других континентах тоже. Ведь под личиной златовласого парня скрывался не кто иной, как Великий дракон Время, затерявшийся в мире смертных десятилетия назад.

Оставаясь верным своему давнему решению, Время не вмешивался в ток жизни в Скрытом мире, хорошо помня тщетность попыток влиять на людей, доводящих его до отчаяния. Сейчас, проведя среди них долгие-долгие годы, увидев, как сменилось не одно поколение, он больше не чуял в человечестве зла, из-за которого стоило бы уничтожать такой прекрасный мир.

В простых радостях и мелочах Время обрел покой и гармонию с самим собой, и быть человеком ему нравилось куда больше, чем быть Богом.

Однако Саларей и по сей день любил слушать, как молятся смертные, чем сейчас и занимался, сидя на берегу.

Когда-то, много веков назад, людские голоса злили, беспокоили, сбивали с толку, но привыкнув к этим странным существам и смирившись с их присутствием в Скрытом мире, Бог стал дорожить тем доверием, которое оказывало ему человечество, делясь с ним в молитвах сокровенным. Конечно, Великий дракон больше не отвечал на зов верующих сам, но это не значило, что создателя Скрытого мира вовсе не тревожили их судьбы.

Богу было интересно жить среди смертных, изучать их, наблюдать. Приняв образ прекрасного парня и оставив себе ровно столько силы, сколько было необходимо, чтобы поддерживать в этом теле жизнь и молодость, золотой дракон без конца путешествовал по Скрытому миру и никогда не ведал скуки. Люди оказались существами поразительными и непредсказуемыми, а Боги-Отражения стали им опорой и преградой, не дающей поддаться шепоту Пустоты.

Но самым невероятным открытием для Времени стала любовь. Порой казалось, что чувство это мощнее силы созданных им Богов и коварнее козней Пустоты. Даже Отражения поддались любви. Время сотворил их парами, дабы сохранить баланс в Скрытом мире, но не думал, будто зародится и меж ними нежное чувство.

Не ведал Жизнь существования без ненаглядной своей Смерти. Не пылало жаром сердце Огня без мудрой Воды. Не находил покоя буйный Ветер без ласкового взгляда Земли. Боги любили, и от этой любви днем сияло ярче солнце, а ночью – звезды и луна, проливались благодатные дожди, и давали поля да сады богатый урожай, полнился мир изобилием, и у каждого существа рождалось потомство, и никогда не прерывался круговорот жизни.