Смерть под ножом хирурга

Отчаяние придало Кейт сил – толкнув дверь на следующей площадке, она оказалась в гараже. Успела спрятаться за каким-то фургоном, прежде чем хлопнула дверь. Но шагов не слышала, оглушенная шумом крови в ушах и стуком сердца. Летели секунды, минуты. Где он? Он бросил ее преследовать? И тут, как хлесткий звук выстрела в пустом гараже, под ногами преследователя заскрипел гравий.

Она пыталась определить направление, откуда шел звук.

Убирайся! – хотела крикнуть. Боже, сделай так чтобы он ушел…

Воцарилась тишина. Но она чувствовала, что он приближается. Осторожно выглянула из-за своего укрытия и застыла от ужаса. Он стоял с другой стороны фургона.

Кейт вскочила и бросилась, как смертельно напуганный кролик, туда, где горела красная надпись «Выход». Ноги затекли и с трудом подчинялись. Она неслась вниз по спирали съезда, казавшейся бесконечной, дыхание со свистом вырывалось из рта, обжигая горло.

В отчаянном финальном броске обогнула последний поворот и слишком поздно заметила вспыхнувшие фары. Еще успела увидеть лица мужчины и женщины, их открытые рты. Она ударилась о капот, зажмурилась, спасаясь от вспышки света. Потом все исчезло, опустилась темнота.

Глава 4

– Сезон манго, – пояснил сержант Броуфи, чихнув в очередной раз в смятый носовой платок, – самый тяжелое время года для моей аллергии. – Он высморкался в платок и принюхался подозрительно, как будто проверяя, нет ли новых неприятных ощущений в носовых пазухах. Казалось, он совершенно не замечал обстановки вокруг – забрызганных кровью стен, криминальных экспертов, занятых своим делом. Когда на Броуфи накатывала волна аллергии, он вообще ничего не замечал, кроме своей аллергии.

Лейтенант Фрэнсис Поки Ай Чанг привык к аллергическому насморку младшего партнера. Иногда эта аллергия была полезна для дела, например, сейчас можно было безошибочно определить, в какой из комнат находится Броуфи.

А тот, закрывая нос платком, перешел в спальню мертвой женщины. Поки снова вернулся к своему блокноту и принялся за описание места преступления. За двадцать шесть лет работы в полиции и шестнадцати из них – в отделе убийств у него выработался собственный стиль расследования. Шесть страниц блокнота он посвятил схематичным рисункам всех комнат, четыре из них – только гостиной. Рисунки были выполнены не профессионально, но четко. Тело здесь. Перевернутая мебель там. Кругом кровь.