Планета вне времени

Планета вне времени
Темида Носирова

Земля превратилась в пустыню, человечество расселилось по планетам, а семья Гибсонов управляет развитием цивилизации.Молодой изобретатель Трэвис Гибсон идет против воли отца, стремясь сохранить связь между мирами. Когда он обнаруживает координаты таинственной планеты, начинается опасное космическое путешествие за правдой, которая может спасти или разрушить человечество.Великое открытие ждёт тех, кто готов рискнуть всем.

Планета вне времени

Темида Носирова

© Темида Носирова, 2025

ISBN 978-5-0065-3626-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Планета вне времени

Выражаю огромную благодарность мужу, который всегда меня поддерживал и подруге, которая была мне как сестрой.

– Мистер Гибсон, – произнес мягкий женский голос, – у вас увеличился ритм сердца. Полагаю, вам приснился плохой сон.

Мистер Гибсон конвульсивно дернулся. Ему никогда не нравилось, когда его будил ИИ, запрограммированный голосом миссис Гибсон. Не потому, что миссис Гибсон не было на Земле, а потому, что она делала это иначе. Поцеловав его в макушку, она шепотом произносила слова, которые магическим образом успокаивали Гибсона.

– Мистер Гибсон, – тот же голос отвлек его от раздумий.

Чарли Гибсон в шесть утра по земному времени проснулся на 149-м этаже своего отеля с видом на город. Как обычно, он трижды прошелся по комнате, установил голоконтакт, затем начал просматривать записи с голо-наблюдения. Раскинув на весь холл голограммы, Гибсон разделил их на нужные и ненужные.

– Пап, – Гибсон озадаченно начал искать образ Трэвиса, своего сына. Он оказался слева от него, в самом углу. Чарли подвинул голограмму поближе, провел по воздуху правой рукой, и изображение увеличилось.

– Пап, нам нужно поговорить.

У Трэвиса был обеспокоенный вид, от чего у Гибсона защемило в челюсти. После недолгих раздумий, Гибсон решил связаться с Трэвисом, но попытки выйти на контакт увенчались провалом.

– Аманда! – прокричал Гибсон.

Аманда, правая рука Гибсона, была ИИ, разработанным его отцом, когда Чарли был еще ребенком. Она являлась примером передовых технологий и полностью соответствовала трем законам робототехники.

– Я вас слушаю, мистер Гибсон.

– Отмени все встречи на сегодня… Постой, – Гибсон почесал затылок, вспоминая, что было запланировано. – Совет по устранению радиосвязи оставь. К трем успею. Свяжи меня с Трэвисом.

Через несколько секунд в комнате, освещенной оранжевым светом, появилась трехмерная голограмма. Звонил Трэвис.

– Трэвис, ты в порядке? – тяжело дыша, начал разговор Чарли. Трэвис отвел глаза в сторону. Его взгляд зацепился за ботинок Чарли, лежавший под столом, как будто его там быть не должно.

– Да, пап, нам нужно встретиться. Придешь сегодня? Это очень важно. Я знаю, у тебя много дел, но это действительно важно.

Они договорились встретиться в девять часов в логове «Сайнс», где последние полгода проживал Трэвис.

В центре пустыни Наба, когда-то бывшей Тихим океаном, располагался город Свободоносцев – Ораниум. Это был самый большой город в истории человечества, с площадью в 122 450 000 км?. В южной части города находился отель Гибсона – единственный небоскреб в Ораниуме, высотой в 150 этажей. Его построили из остатков Эйфелевой башни. В здании насчитывалось около 600 квартир, каждая из которых имела доступ к космостанции.

Второй этаж отеля целиком занимал ресторан, оформленный в виде огромного цветочного горшка, покрытого эпоксидной смолой. Стеклянные столы и стулья были расположены ромбовидно внутри круга. Ждать в очереди за едой или перекрикивать официанта не требовалось – к каждому столу был прикреплен голоофициант. Позавтракав в своей комнате, мистер Гибсон надел специальный скафандр для защиты от загрязненной атмосферы и сел на вездеход.

200 лет назад, после глобального урагана, который разрушил почти все континенты, такие могущественные государства, как Россия и США, прекратили свое существование. Оставшиеся цивилизации ускорили процесс засухи на Земле постоянными выбросами вредных веществ в атмосферу. В результате, содержание кислорода сократилось почти в четыре раза. С ростом содержания метана химические процессы в атмосфере изменились, что привело к ухудшению экологической ситуации. Оранжевый цвет неба объясняется тем, что свет Солнца, проходя через метановую атмосферу, окрашивает его в этот цвет.

Спустя полчаса мистер Гибсон оказался в 1000 километрах от южной части города. Он припарковал свой вездеход между развалившимся заводом и логовом «Сайнс». Официально это место не должно было существовать, но его не решались снести из-за капризов Трэвиса.

Чарли Гибсон легко выпрыгнул из вездехода и прошагал к зданию. Недавно ему исполнилось 54 года. Несмотря на возраст, он выглядел молодо, а его мягкая улыбка часто вызывала конфликты между Гибсонами, особенно с женщинами. Мужчины же воспринимали его иначе – его сдержанность и холодный цинизм делали его недоступным для дружеских отношений, маленькие голубые глаза отражали холодный цинизм, который он унаследовал от отца. И не только это. Гибсоны уже многие десятки лет правили новой эрой человечества. Все шло по плану, пока однажды утром Трэвис не заявил, что хочет продолжить естественные разработки технологий, тем самым разочаровав отца и всё семейство, за исключением матери.

Мистер Гибсон прошел сквозь едва заметное силовое поле и поднялся на второй этаж, где Трэвис и его кучка безнадежных друзей наслаждались внеземными деликатесами. При виде столь влиятельного человека друзья Трэвиса засуетились: каждый начал здороваться, снимать воображаемую шляпу, произносить одобрительные слова в его адрес. Лишь Трэвис оставался в углу, молча ожидая окончания этой эпичной церемонии.

Трэвис повел отца через узкий проем в свою, как он называл, лабораторию. Там хранились утраченные артефакты 21-го и 22-го веков. На стенах висели голо-картины ученых 22-го века. На столе стоял старый радиоприемник, рядом с ним – семейная фотография Гибсонов.

– Отмени совещание, – с едва заметной ноткой уверенности произнес Трэвис.

– Что? – переспросил мистер Гибсон.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Не делай из меня дурака, – сквозь стиснутые зубы прошипел Трэвис.

– Трэвис, от тебя не было вестей два месяца. Я с твоей матерью и то чаще общаюсь, даже если она… сам знаешь где, – с ухмылкой сказал мистер Гибсон, не отрывая взгляда от семейной фотографии.

Трэвис побледнел от злости. Сложив руки в крепкие кулаки, он собрал волю в кулак, чтобы произвести на отца серьезное впечатление.

– Ты меня не слушаешь, ты никогда меня не слушал! Зачем отключать радиосвязь?! – почти выкрикнул Трэвис.

Мистер Гибсон наконец оторвал взгляд от голо-фотографии и перевел его на затылок сына, от чего у того засосало под ложечкой. Трэвис никогда не мог спорить с отцом – он считал его безжалостной машиной. Осознав, что попытки давления бесполезны, он начал умолять.

– Пожалуйста, не делай этого. Ты собираешься отключить радиосвязь во всей Солнечной системе. Я разрабатываю технологию на основе радиостанции. Я три года работал над этим! Пожалуйста, отец…

– Трэвис, я рад, что с тобой все хорошо. Если тебе больше нечего сказать, меня ждут на совещании, – сухо ответил мистер Гибсон.

– Это все из-за того, что я не пошел учиться на дипломата внешних дел, да? Ты до сих пор зол на меня, отец, ответь! – почти умоляющим тоном сказал Трэвис.

– Трэвис, тебе пора взять себя в руки и отвечать за последствия своих деяний. У меня нет времени на твое ребячество, – сказал мистер Гибсон, направляясь к выходу.

– А что плохого в том, чтобы заниматься любимым делом?! – отчаянно прокричал ему вслед Трэвис.

С тех пор, как был принят закон о единой профессии, детей в школах учили только читать и писать. Когда ребенку исполнялось 12 лет, ему предоставлялось право выбрать профессию, которой он будет заниматься всю жизнь. После выбора детей разделяли на группы и обучали только одному предмету. Писателю не было смысла учить математику – он не станет сочинять стихи о синусе и косинусе. Авиатору не нужно было знать, кем были Достоевский или Оруэлл – ему запрещалось разговаривать с пассажирами во время полета. Некоторые взаимосвязанные предметы объединили в одно: историю с географией. Люди перестали доверять свою жизнь другим людям, поэтому медицина была передана под контроль искусственного интеллекта. Разработка программ и технологий также перешла в руки ИИ. Только дипломаты внутренних (земных) и внешних (межпланетных) дел получали полноценное образование.

Основной работой горожан было строительство на других планетах. После колонизации ИИ выявил пригодность воды на одном из спутников Сатурна – Энцеладе, для земного населения. 50 лет назад были отправлены космические корабли с учеными для строительства завода на Энцеладе. Ежегодно на Землю доставлялось 20 000 тонн переработанной воды. Три года назад управление заводом было передано миссис Гибсон, и вскоре она вместе с младшей дочерью Самантой отправилась на Энцелад.

Трэвис захлопнул дверь лаборатории с такой силой, что стеклянные пробирки на полках задребезжали. Он тяжело вздохнул и прислонился к стене, закрыв глаза. Ощущение беспомощности накатывало волнами – еще одна встреча с отцом, и снова все безрезультатно. Казалось, что все его усилия, три года работы, не значили для Чарли Гибсона ничего.

– Как прошло? – голос Тары, полной сочувствия, донесся из дальнего угла комнаты. Она сидела на старом кресле, скрестив руки на груди, внимательно наблюдая за Трэвисом.

Бивен, напротив, возился с каким-то устройством на столе, не поднимая головы, но Трэвис знал, что он слушал. Эти двое всегда были рядом, как бы не складывались дела.

– Как обычно, – устало бросил Трэвис, проводя рукой по лицу, будто хотел стереть остатки разговора с отцом. – Он даже не дал мне договорить. Вся его жизнь – это сплошные сделки и совещания. Как будто он забыл, что такое человек.

– Так он отказался? – осторожно уточнила Тара, подходя ближе.