Действительность. Том 1

Придавать основательность рационального мышления тому, что в своей сущности, является чистым метафизическим, глубоко идеальным понятием, – бессмысленно. Ибо пытаться придавать черты основательности тому, что находится за гранью всякой основательности, в ином мире бытия, – нелепо! Но если бы я, стремился к основательности…

Сколько сказано о душе, сколько споров, разногласий, суждений, выходящих за всякие мыслимые и немыслимые границы! Каждый, кто когда-либо говорил о душе, был прав. По той простой причине, что опровергать воззрение в этом ключе, каким бы оно не казалось абсурдным, не найдётся достаточных оснований, в силу отсутствия высших авторитетов оценки, и общего для всех, фундамента всякой возможной основательности. Метафизические воззрения, воззрения идеального плана, вообще нет никакого смысла опровергать или подтверждать. Ведь на этих бескрайних просторах, всё что существует, уже имеет в себе достаточно подтверждения, и право на собственное основание. В этих полях, как в сказочной стране за семью морями и семью горами, может случиться всё, что угодно.

Имеет ли право тот, или иной человек, рассуждать о душе? Безусловно! Ведь каждый, кто о ней рассуждает, полагая, что рассуждает о чужих душах, на самом деле, рассуждает только о своей душе. А по поводу права на умозаключения, я абсолютно уверен, что каждый сам определяет своё право. На том простом основании, что всякое право индивидуально, и его даёт и определяет для себя, только сам человек. Усреднение права, право для всех, это право стада. Ибо нет на земле ни одного авторитета, который был бы вправе определять чужие права.

Чем же, на самом деле, является наша душа? Какой бы не была планомерной, дотошной и глубокой вивисекция в этом направлении, она, как правило не давала ничего, либо давала так мало, что это всё равно не имело большого значения для понимания душевного агрегата. Но мы так устроены, что обязательно будем и впредь наступать на одни и те же грабли. Мы любим препарировать, мы не можем без этого. Мы стремимся к этому всегда и везде. Всю свою сознательную жизнь, мы только и занимаемся вивисекцией всего и вся, что попадает нам под руку. Мы вскрываем, и начинаем отделять и соединять. И что бы не возникло на нашем горизонте, что бы мы не выхватили из темноты своим воззрением, мы всегда найдём что препарировать, разделить, и противопоставить. И я, со своим мятежным сознанием, не стану исключением. Но попытаюсь представить этот сверхсложный душевный агрегат, в метафоре физико-метафизического контекста.

Душевные радости и душевные невзгоды, тревоги и душевное умиротворение, её невероятная чувствительность ко всему, что нас окружает. Она, либо подобно воздушному шарику, наполняемому эфиром, поднимается над всем бренным и суетливым, и взмывает за облака, либо подобно тому же шарику, наполняется вязкой жидкостью, и с годами обременяется и тяжелеет от хлама. И человек тащит её за собой, словно собственное раздувшееся брюхо. Душа необходимо стареет вместе с телом, покрываясь морщинами, шрамами и гематомами. Но мы всегда чувствуем, что только она и живёт, что только ей доступны, только для неё достижимы все те переживания и чувства, составляющие саму суть жизни.

Когда вы поймёте и осмыслите, как зависит состояние нашей души, непосредственно от состояния физического здоровья, и в частности от пищеварения, от воздуха и потребляемой воды, когда вы почувствуете и осознаете всю слитность и неразделимость души и тела, = тогда для вас откроется банальная истина. – Вы отделили душу от тела только для того, чтобы она не умирала вместе с бренным телом.

Ваш разум так развился и устроил себя, что он никогда не согласится с тем, что душа умирает, а на самом деле, что он, разум – умирает. Ведь в таком случае, пропадает последний смысл его существования. И он, разум, не в состоянии жить в таком антижизненном убеждении. Ибо его смысл, – это собственное бессмертие. И по большому счёту, это всё, что у него есть. Только эта надежда позволяет ему идти дальше и прогрессировать на этом пути.

Смысл бессмертия души, – это разум сам для себя, и сам в себе. Он словно «царь», обладающий безграничной властью на земле, ни за что не желает оставлять эту власть, терять её, и сливаться со всеми смертными в единый род. Он не хочет ступать со всеми своими чреслами в чертог Валгаллы, где все равны между собой, где нет ни его, никакой иной власти.

Душа – вне тела. Как же такое возможно? Где лежит та причина, на основании которой мы отделили нашу душу от тела? Что за нелепость? – Жестокость, или безумие? Сначала душу отделили от тела, разум – от инстинкта, (то есть голову, от всего остального тела), затем весь мир разделили и противопоставили. Где же предел нашей воинственности? В том то и дело в том, что воинственность наша плоть и кровь. И в каких образах она бы не представлялась, её суть всегда остаётся одной.

Вы отделили душу от тела, и это уже стало само собой разумеющимся фактом. Но вот что интересно. Вы всегда представляете душу, в виде тела, вы не можем её представлять иначе. И это закономерно. Можете ли вы представить себе рождение души – вне тела, без телесного рождения? А может ли наша очарованная фантазия, представить себе существование живого тела – без души? Душа – отделённая и изолированная от тела. – Вечно живущая душа. Эта парадигма имеет свои причины и свои основания всё в той же «линейной векторности» нашего разумения. А именно: Появление души обязательно сопряжено с появлением тела. Душа зарождается вместе с телом, но существует вечно. И здесь скрывается непреодолимое противоречие, которое гнездится в алогичности самого умозаключения. В его несопоставимости с креативной динамикой мироздания. Ибо, при развороте «вектора осмысленности», возникает некая «яма». Ведь то, что существует вечно, – не может зарождаться! И это, пожалуй, самое явное затруднение, связанное с осмыслением бытия души, как чего-то бессмертного и вечного. Рождение души, и последующее её вечное бытие, это как наличие начала, и отсутствие конца. Невозможный, ни при каких обстоятельствах, парадокс. Положение, не вписывающееся ни в идеалистическое, ни в рациональное, ни в какое иное воззрение.

Все наши стремления, пороки и добродетели, все чувствования и оценки, всё, что включает в себя понятие души – есть вытекающая из нас полноводной рекой, субстанция тонкого мира. И берёт своё начало эта «река», в заоблачных высотах наших глубин, в неосознанных далях нашей биосистемы, в её сокровенных «нано областях недосягаемости», там, где живёт, всё изначальное в нас. По сути, она черпает свою великую полноводность из слияния миллиардов ручейков, вытекающих из каждой клетки нашего организма, и образующих в своём слиянии, поток, который несёт в своих водах всё, что подхватывает на своём пути. И этот поток, выливаясь из нас, выплёскиваясь на внешнюю реальность, своей «агрессивной сверх гармонией», форматирует и упорядочивает всё вокруг, на свой лад, в соответствии и адекватно собственной упорядоченности. Ведь мир вокруг, именно таков, каков душевный агрегат, какова его характерная субстанциональность, в самом широком смысле слова.

У каждой души есть своё русло и характер течения. Она может быть быстрой, бурлящей, с множеством водоворотов, не предсказуемой, коварной и опасной. А может быть спокойной, медлительной и ровной, но, в тоже время, скрывать в себе омуты. Душа, её паллиативность, есть императив выделенной миллионами клеток, энергии. Каждая клеточка нашего организма, имеет свою маленькую индивидуальную душу. И в результате слияния в один поток, образуется одна большая и сложная душа, – душа организма. Душа, как нечто целокупное, как нечто конгломератное, и потому проблематичное в себе – есть воплощённый синтез, порождающий некую архистатическую гармонию внутреннего общего резонанса миллиардов отдельных душ-клеток, как неких сущностей, организмов своего уровня и своего бытия. В своей синтетической гармонии они создают нечто физически совокупное, нечто целостное объективно слаженное, – нечто паритетное в себе. Но эта совокупность не только чисто физическая, но и метафизическая, трансцендентальная и идеальная.

Мы мистифицировали нашу душу, как мистифицируем всё, что не понимаем, что выходит за рамки рационально-аналитического мышления. Мы наделили её сверхъестественной сутью. Она же, живет по тем же, общим для всего сущего, законам. И умирает так же, как умирает тело. Рассеиваясь, растворяясь в водах энергетического океана. Суть её никуда не девается, как не девается никуда суть материи. Рассеивается, как известно, лишь форма. Но что может быть в нашей действительности кроме формы? На самом деле, – ничего. Только форма определяет саму существенность в нашей реальной действительности. И этот парадокс, является самым не разрешимым вопросом, ибо несёт в себе самую сокровенную тайну бытия.

Мы, в силу особенностей нашего мозга, склонны отделять одно от другого, наделяя самостоятельностью то, что не имеет таковой. Подобное происходит повсюду. Наша душа, в сущности, является только проявлением тонких высвобождений относительно грубого, основополагающего фундаментального тела. Она – есть лишь «утончение» этой относительно грубой субстанциональности. В его глубине, в глубине относительно «грубого бытия нашего организма», на недосягаемом рациональному разумению уровне, рождаются все наши стремления и движения, все наши пороки и добродетели, чувствования и оценки, воплощающиеся в вытекающие флюиды нашей души.

Наше душевное состояние складывается из миллиардов мельчайших факторов. Оно подобно всякой полноводной реке, образующейся из ручейков, имеет каждую секунду своего бытия, пропорциональное соотношение этих факторов. Мы чувствуем силу собственной души, лишь, когда она становится по-настоящему полноводной. И то, что мы называем нашей волей, то, что мы чувствуем в себе, как собственную произвольную волю, это как раз то фатальное движение реки, которое, просто физически не может остановиться, пока функционирует наше «грубое физическое тело». Она, в сути своей есть лишь динамика, – пар над котлом и пар в котле, несущего в себе силу динамического момента, словно в котле паровоза.

Желания и стремления, как воплощённые трансцендентальные мотивы, создаются именно этим безостановочным течением реки. Они, – есть нечто необходимое, нечто фатальное, некое явление, которое просто не может не являться, в силу уже существующих причин, в силу сложившейся динамики мироздания. Так же как не может, не воспламенится спичка, если причина уже имеет место. Так же как не имеет возможности, не испарятся вода, нагретая до определённой температуры.

Наш разум, это «отросток общей воли мироздания», – её утончённая локализованная субстанция, – вершина, точка, апогей…. Наша душа, это ещё более утончённая, уже почти эфемерная субстанция, растущая из нашего разума, словно цветок из кроны дерева. Субстанция, благодаря своей тонкости и изысканности, превратившаяся в противоречие для самой воли, для своего прародителя. Выражаясь физически-метафорически, = воля – биосфера, а душа – магнитное поле земли. Выражаясь метафизически-метафорически, = воля – «царь», угнетающий собственное «племя», а душа – парламент, контролирующий «Царя».

Наш разум, такая же искусственно отделённая субстанция от «общей воли», и наделённая самостоятельностью. И наша душа, возникающая от «совокупления» разума и воли, от этих разделённых и изолированных искусственно, стихий, несёт в себе всё самое тонкое и возвышенное от своих родителей, и в последующем синтезе собственных противоречий, порождает новый, не существующий до сих пор, – мир бессмертия, противостоящий миру разума и воли, – миру смертных.

Все эти рассуждения имеют значение в различных алгоритмах осмысления души. С одной стороны, под понятиями разума и воли, а вслед за ними, и под понятием души, мы подразумеваем нечто имеющее форму, нечто «трансцендентально-формативное», нечто объективное, локально определённое. С другой стороны, размышляя о душе, мы подразумеваем нечто вне формы, нечто вроде пресловутой «вещи в себе», нечто сугубо глубоко метафизическое, то, что в своём Абсолюте, есть всеобщая душа, – душа мира. И к нам, как к чему-то локально формальному, имеет отношение только постольку, поскольку мы являемся частью всеобщего мира, а значит, носим в себе, часть его души. В этом смысле душа, это мир в себе, не имеющий никакой формы, а значит не имеющий для нас, действительности. И таким образом, такая душа превращается в «сущность» иного мира, для нашего бытия, – в «ничто».

А может ли душа иметь своё существование в определённый промежуток времени, может ли она иметь свой фактор времени, – своё «сейчас»? Все наши стремления и желания, есть необходимые проявления нашей души, рождаемые безостановочными движениями нашего тела. Потоком, где всякое «сейчас», – обусловлено «до того», и «после того». Где «сейчас», само по себе, – просто не существует физически. Но лишь трансцендентально, и только как иллюзорное видение мифической границы, как некое разряженное поле между пропастями. Ибо «сейчас», – подразумевает остановку, а значит – невозможное, для нашей действительности.

Наши воззрения относительно души и воли, уходят в глубину веков. С самых истоков философской мысли, эти понятия не давали покоя мыслителям. У каждого из них, были свои критерии, свой, неповторимый взгляд на эти вещи. Ведь каждый судит, как в меру своего мировоззрения, чувствования и образования, так и в строгой зависимости от окружающей среды, в самом широком смысле слова, а также в силу собственной метаболистической усвояемости, и способности к перевариванию поступающей «разноплановой пищи».

На мой же взгляд, душа – это тончайшая физика тела. И то, что мы чувствуем в себе глубину и широту нашего внутреннего мира, этот необъятный космос, на самом деле, – чувственная совокупность всех грубых и тонких взаимоотношений и хитросплетений, синтетических противостояний и согласованностей нашего «громадного тела». Она, душа, – есть гармония взаимоотношений в нас, каждой клетки, – со всем организмом, и всего организма, – с каждой клеткой. Продукт целокупной синтетической организации разнонаправленных и разноплановых стихий и флюидов нашего тела. Гармония равновесия быстрых и медленных преобразований, сочетаний, контролируемых всплесков, и падений. Баланс – сидящий в каждой клеточке организма, и определяющий все сношения с внешним миром, и все наши оценки в отношении него. Ведь именно отражение этого баланса, – во вне, транслирование и транслитирование его порядков на внешние предметы, определяет всю разноцветную и разноплановую палитру реальности действительного мира.

Наша душа, своей сверх гармонией настраивает всё вокруг на свой лад. Она есть повелительница мира реальности, она выстраивает и подгоняет все формы и сочетания, она целокупирует и расчленяет, она – создаёт. Творец – воплощённый в метафизическую, почти мифическую субстанцию. Её субстанциональность ближе всего к божественному, потому её принадлежность во всех религиях относят к богу. – «Душа принадлежит богу!» …Так говорят все религии мира.

Её метафизическая субстанциональность, за пределами тела, может воплощаться в такое божественно мистическое явление, как музыка. Да, именно музыка является чистым воплощением в гармонию звуков, метафизики нашей души. В ней, в музыке, вы найдёте всё, что содержит в себе, наша безграничная душа. Она, музыка, есть наиболее полное отражение её латентной существенности. Сверх того, что мы уже могли бы обнаружить в музыке, в ней нет – ничего.

По моему глубокому убеждению, и в этом я не буду нов, не только мы, люди, животные и растения имеем свою душу, как нечто «тонкое» исходящее волнами из нас, но и любой предмет, обладающий формой, обладающий своим «телом» имеет свою индивидуальную душу. И то, что мы не замечаем этого, ещё не говорит в пользу отсутствия таковой. Мы, как всегда смотрим на всё, субъективно, наделяя душой лишь близкие нам по форме субстанции, лишь близкие нам по духу, природные образования. Мы очень хорошо чувствуем души животных, например, собаки. Чуть меньше растений, и почти не ощущаем душу, к примеру, металла, или камня. Хотя, всегда подспудно подозреваем душу в огне, или воде. А порою наделяем собственной душой организацией, так называемые природные катаклизмы. Например, «Торнадо». В силу очевидности его нрава, создающего впечатление некоей разумности. Мы совершенно не допускаем наличие души у Солнца, Луны, или нашей Земли. Хотя в последнее время, в отношении Земли-матушки, взгляды меняются, в силу очевидности наличия у неё разумности, а значит и души. Ведь мы склонны наделять душой только разумные, с нашей точки зрения, мыслящие в нашем спектре, субстанции.

Вообще, заметить проявление души, всё равно, что заметить разумение. Ведь это искусственно разделённые «флагманы» самого тонкого мира, в нашем воззрении, относительно всего фундаментально существенного. Для того, чтобы что-то заметить и определить, нашей душе требуется реакция, мы должны среагировать. То есть, наша душа должна получить некий «душевный резонанс» от соприкосновения с предметом. И если такого не происходит, мы заключаем, что души здесь – нет. Ну а так как, резонировать может только, условно говоря, близкие по «длине собственной волны» по схожей характерной волнообразности предметы, то всё, что далеко от нас характеристиками своей волны, что не может резонировать с нашей специфической душевной организацией, мы «омертвляем» и лишаем души.

Но если, всё же, всякий обозначаемый нами как «неодушевлённый предмет», имеет душу, что тогда? Ведь этот предмет, как бы там ни было, имеет внутреннюю структуризацию, собственную неповторимую систему, и собственный далёкий от нас, метаболизм. А значит в нём, существуют внутренние связи, и не осмысливаемые нами, внутренние взаимоотношения, некий внутренний своеобразный обмен, а значит «живость» своего плана. В конце концов, всякий предмет имеет своё электромагнитное поле. А значит, гипотетически, вполне способен мыслить в своих порядках.

Как я отмечал выше, наш организм, как собственно, любая другая структура, в своей сути, есть сцепленная в определённых пропорциях, и слаженная в определённых формах, система. И каждая клетка нашего организма, находится внутри себя, в таком же «балансе сил», что и организм в целом. И благодаря связям этих клеток, и колоний клеток, мы, представляем собой «целостную единицу». Метафизика же нашего существования во времени, как «целостной единицы», такова, какова метафизика всякой «единицы», всякой «целостной системы». Солнце живёт, постепенно высвобождая энергию, трансформирую в себе, водород – в гелий. И мы с вами, в сути своей, такие же «горящие звёзды», со своей скоростью, и формой высвобождения внутренней энергии. Мы трансформируем в себе всевозможные химические элементы, и высвобождаем энергию, в виде тепла, пара, и сверх организованной сверх упорядоченной энергии электромагнитного импульса, называемой нами, – мыслью. И эта высвобождённая энергия, вступает в реакцию с внешним миром, форматирует его на свой лад, превращая всё вокруг в реальную действительность, в обетованный мир расположенного существования.

Высвобождение, перетекание, концентрирование и рассеивание, всё – суть энергетические движения. И то, что мы называем душой, часть этого потока, форма пребывания энергии, пусть слишком тонкая, но отнюдь не выходящая за рамки общих законов движения. Душа, это чувствуемые нами индивидуальные формы энергетических образований внутри нас, взаимоотношения сгустков энергий, и их высвобождение. Душа, это некий порядок, некая форма внутреннего соразмерного гармоничного сочленения грубых и тонких энергий, высвобождающаяся из нас в виде некоего поля, вроде электромагнитного поля, с блуждающими по этому полю импульсами – мыслями. «Туманность андромеды»! «Музыка нрава», сочиняемая нашим телом, сливающаяся в полифонию и выливающаяся затем из нашего тела наружу. И оцениваем мы, как чужую душу, так и всё вокруг, исходя из неосознаваемой нами гармонизации с нашей душой, полифонии внешних предметов оценки. Музыка чужой души, резонирует ли она с нашей, звучит в унисон, или дисгармонирует. И мы говорим: Это – хорошо, а это – плохо. Это – «живое», а это – нет.

Наш общий духовный потенциал, – это совокупный потенциал разума нашего тела и разума нашей души. То есть гармоничное сочетание грубых и тонких форм разумения нашей сложной организации. Если сила разума нашего тела, нашей воли, также сильны как сила разума нашей души, то происходит – взрыв великого духа! Рождается так называемый Гений! На этом я подробнее остановлюсь чуть позже.

Психология как наука, занимающаяся нашей душой, раскладывает, классифицирует, идентифицирует и обозначает. То есть занимается, по сути тем же упрощением, для лучшего понимания и усвоения, всех аспектов движения нашей души. Ведь любое разделение на составляющие, классификация и идентификация, при всём кажущемся усложнении, на самом деле есть – упрощение.

Из этого стремления всё разложить, когда-то возникла Диалектика. Как наука, призванная разложить «пищу», поступающую в мозг в виде образов идеального. Для того чтобы эта «пища» стала пригодна для усваивания нашим «рационально-аналитическим разумом». Наш «идеальный разум» способен создавать и формировать такие образы осознанности, которые для «разума рационально-аналитического» – абсолютно недоступны. И потому ему, для усвоения остаётся лишь одно. – Разложить своей «ферментной секреторикой» поступающие образы и превратить эту «пищу» в доступную для собственного усвоения. Ведь даже «сервировка стола», где осуществляют свою «трапезу» эти различные плоскости нашего разумения, совершенно различна. Поэтому наш «рационально-аналитический разум» постоянно трансформирует «образы идеального» в последовательные ряды «рационально-аналитического». Как бы разлагая эту недоступную ему «пищу», с помощью своих «ферментов» и превращая в «кашу» для собственного усвоения.

Воля к жизни

И так. Ещё глубже, выше и шире. При всей своей мистичности и божественной сути «воля к жизни», как собственно и сама мысль, начинается, или сказать точнее имеет своей основой вполне доступную нашему пониманию, причину. Мы наделяем «волей к жизни» только живые субстанции. А между тем, если мыслить наиболее объективно и по возможности не заинтересованно, попытаться взглянуть на мир со стороны, так сказать взглядом «стороннего наблюдателя», то «воля к жизни» выявится как нечто вездесущее и повсеместное, и присущее не только так называемым «живым субстанциям». Как нечто исходящее не только из «имманентно живых», но из всего того, что причисляется нами к «неживому», в феноменальной транскрипции мироздания. Она берёт своё начало на такой глубине, где наш «глаз» не видит ни причинно-следственных связей, ни образов, ни даже фантомов. Но, на то нам и дана проникающая за границы, ломающая всякие преграды и видящая за всяким горизонтом – Великая интуиция. И мы, а priori можем достаточно достоверно судить о многих вещах, лежащих за пределами возможного опыта. И пусть как в рамках рационально-аналитического познания, так в интуитивном существуют свои ограничения, но всё же поля интуитивного шире, глубже и дальше, они ограничены лишь возможностями пространственно-временного континуума, и даже здесь порой не замечают пределов.

Так откуда же в нас эта «воля к жизни»? Что она? Имеет ли она своё, независимое бытие? Эта модифицированная и воплощённая нашим трансцендентальным мышлением в «главный инстинкт живого», диктующая свою волю всему архистатическому, архаическая концепция? На самом деле она есть повсеместная и присущая всему материальному, превращённая в нечто трансцендентальное в нашем сознании, всеобъемлющая воля к сохранению сложившейся структуры, как некое воплощённое противостояние порядка – хаосу. Именно в этом – её истинная сущность. Как только начинает образовываться новая упорядоченная структура, в ней, в тот же миг рождается Воля к сохранению. Структура, как некая упорядоченность, и воля к сохранению – нераздельные явления, как молния и гром. Разделение и изолирование одного, от другого, обусловлено нашим диалектическим мышлением, в силу действительной природы этого мышления, разделять и властвовать. Как не может существовать материя без тяжести, протяжённости, изменчивости и т. д. Так и «структурированный, упорядоченный в себе объект», не существует без Воли к сохранению, воли к собственному продолжительному существованию.

Та энергия, из которой состоим мы, и всё что нас окружает, (как я уже отмечал), не имеет никакой возможности, остановится, в силу собственной фундаментальной природы бытия. В силу изначальных материнских основ этого бытия, завязанных на безостановочном стремлении природы в своё лоно, к абсолютному балансу сил, и воплощающейся в нашей действительности в противостоящие стихии гравитации и антигравитации, как противостоящие архаичные стремления нарушения и сбалансированности. И это обстоятельство как мне кажется, имеет одно из основополагающих и решающих значений в нашем вопросе.

Как вы уже заметили, всё Сущее, всё то, что имеет «тело», некую феноменальную субстанциональность, а значит и форму, необходимо содержит в себе «баланс сил», который образовавшись однажды, стремится к собственному сохранению, как раз в силу этого баланса, в котором как кажется, не доминирует и не уступает ни одна из сил. Но в действительности материальность как таковая, а за ней и объектность, на самом деле есть некое преобладание нарушения над абсолютной сбалансированностью. Я назвал это – «балансом плюс». И всякий наблюдаемый нами объект в мире, всегда находится либо в состоянии «баланс плюс», (прогрессирование), либо в состоянии «баланс минус», (регрессирование) при котором доминировать начинает «абсолютная сбалансированность». На этом, более расширенно, я остановлюсь далее.

Так вот то, что мы чувствуем в себе как «воля к жизни» основывается на двух вещах. Первое: Не возможности той энергии (материи), из которой все мы состоим – остановится, так называемая динамика – её сакральная суть. И второе: Наличие баланса сил, стремящегося к собственному сохранению, сохранению образовавшегося порядка, – баланса на котором зиждется всё, и вся и в котором рождаются и существуют все сбалансированные упорядоченные системы.

То, что касается нас, так называемых «саморегулирующихся систем», эта формативность, эта субстанциональная упорядоченность на определённый лад, образует нас как некую законченную форму. Метафорически выражаясь, наша суть есть некий синтез, некий упорядоченныйколлапс от столкновения двух стихий, – огня и воды. «Огня» и «воды» как модифицированных пантемид нашего тела, как неких воплощающихся в нас субстратов Солнца и Земли. Мы существуем как синтез и коллапс – одновременно. И в этом же контексте существуют все объекты для нашего восприятия и познания. И мы, и всякие объекты познаваемости, в сути своей есть «упорядоченные на определённый лад «синтетическиеконгломераты» образующийся в результате баланса, сопряженного с внутренним продолжительным напряжением.

Когда-то Земля, не упав на Солнце, и зависнув на своей орбите, сохранила с одной стороны свою индивидуальность, с другой – не ушла от зависимости. Перейдя тем самым, в своём сношении с Солнцем в тот же баланс, – баланс центростремительных и центробежных сил пространственно-временного континуума. И следуя этому балансу, как самостоятельный объект своего уровня, сама превратилась в «сбалансированное существо». Что дало начало всем «балансам» всплывающим и возникающим из её чрева и существующим на её поверхности ныне. И теперь, эта характерная особенность «балансирующего коллапса» присуща всем сущностям земной действительности. Всё, что мы называем «сущностным», по большому счёту, есть синтез двух изначальных противостояний – хаоса и порядка. А всё, что мы называем «живым», лишь более утончённое и агрессивное, упорядоченно-своеобразное, более мобильное модифицированное полярное синтетическое соединение этих стихий, на поверхностных полях перспективного матричного бытия. Как некоего пара над землёй, образующегося от противостояния энергии солнца и энергии воды, продуцирующего агрессивные упорядоченные синтетические сгустки, коллапсирующие, и так же как «родители», выжигающие собственное внутреннее, и получаемое извне, топливо.

То, что я назвал поверхностными полями перспективного матричного бытия, есть фауна земной поверхности. Всякая уравновешенная в себе и упорядоченная на определённый лад субстанция мира, существующая в этих полях, есть столкновение противоречий, – реакция, если хотите, в результате которой образуется баланс сил, то самое равновесие, сохраняющееся определённое для каждой субстанции, время. При этой протекающей относительно ровно реакции, выделяется энергия различного характера, интенсивности и плотности. И в том числе самая тонкая и агрессивная, имеющая определённый порядок электрической природы энергия, воплощающаяся в нашем восприятии в формы мысли, и формы сознания. Как воплощённых полей и импульсов электромагнитного поля и тока. Наитончайшая, упорядоченная на определённый лад и агрессивная форма энергии, экспансируемая нашим телом вовне, и выходящая своей сущностью, своей недоступной формой бытия, за пределы собственных возможностей. (Мысль, – не может себя осмысливать, она есть воплощённый ноумен, – вектор, нечто только лишь направленное своим взором вовне, и её реальная существенность возможна только в собственном отражении). Мысль, за счёт своей «агрессивности», доминирует в действительности, порождая всю палитру реальности бытия. Ведь это она строит и оценивает всё, исходя из собственной внутренней структуризации и собственной формы упорядоченности.

Всякая субстанция в этом мире ощущаемая нами, как нечто «материально-формативное», нечто сущностное в своей форме, необходимо обладает внутри себя «балансом сил». «Живое» же, лишь нечто утончённое гибкое и агрессивное в этом принципиальном повсеместно необходимом балансе. Некое естественное состояние природы, основанное на противостоянии стихий огня и воды, с обязательной примесью углерода и иных включений. Обладающее само в себе, неким противостоянием с одновременным альянсом, то есть – синтезом. Когда противодействие равных сил образуют некий «сплав», некий синтез противодействий, некое диалектическое единство противоположностей, образующих целое, – нечто целокупное.

Некоторые философы нового времени, в особенности философы теизма, считают «волю к жизни» первофеноменом, неким началом всего. Тем, – что всё, и вся толкает к организации, к формированию сущностных форм субъектарно-объектарного мира. Но они не учитывают то, что «волю к жизни», как таковую, мы ощущаем и оцениваем только субъективно, только по отношению к нашему же разуму, только в силу воздействия на нас, а значит, – неминуемо зеркально перевёрнуто. И непоколебимая изначальность «воли к жизни» и её берущая своё начало в божественном, основоположность, в сути своей есть лишь воплощённая в перевёрнутом зеркале сознания, апперцепция. Апперцепция, основанная на отражении в нашем сознании последовательности всех явлений, создаваемых присущей нашему разуму последовательности выстраиваемых впечатлений, – от причины к действию и к результату. То есть апперцепция, превращённая нашим разумением в дефиницию.

«Воля сама в себе», – такое же недоразумение, как «вещь сама в себе». Она, – не есть истинная действительность, она такая же дефиниция, основанная на чувстве нашего разума, как дефиниция, основанная на чувстве нашей воли. К примеру, желание, любовь, или ненависть. Эти аффекты не существуют вне нашей воли. Не она, воля – образует собой объекты, но объекты, образовавшись однажды, продуцируют её в нашем разумении. Не они из неё, но она из них. И в этом принципиальная разница.

На самом деле здесь как всегда и всюду перевёрнуто всё с ног на голову. «Воля к жизни» – не первопричина, она – последствие, - результат сношения стихий, образующих структурный симбиоз, называемый нами «живая саморегулирующаяся система». И «воля к жизни» не причина этого «взрыва», не причина стремления к «коллапсирующему синтезу» – но его последствие. Она – производная химико-структурных объединений, – их, если хотите, необходимая последовательность.

«Воля к жизни», – сестра нашей мысли! Она сохраняет в себе всю динамику этого явления, как чего-то лишь «утончённого», как вытекающей из грубой материальности, экспансии тонких агрессивных форм материи. Подобно тому, что происходит на солнце. Когда вытекает солнечная энергия в виде тонких лучей квантового потока, из сбалансированного синтеза тяжёлых и грубых субстанций. Вытекающая из «растянутого во времени взрыва», и имеющая свою индивидуальную упорядоченность энергия, и создающая в этом потоке такое почти мистическое в своей сути явления, как светящееся солнце, и являет собой воплощённую метафорическую картину действительности, и всякой субстанции этой действительности.

Возникновение «воли к жизни», так же, как и появление мысли, есть результат сложнейших преобразований в нашем организме, начинающихся на низких уровнях, (условно говоря). Начиная от окисления, метаболизма, и заканчивая сложнейшей форматированностью тонкихэлектромагнитных импульсов, называемых нами мыслями. И точно так же как мысль, родившись от «грубой материи», являясь относительно более агрессивной, оказывает влияние на формирование этой грубой материи, являясь, по сути, авангардом в той же формативности, так и «воля к жизни», родившись от нашего «грубого тела», оказывает на него влияние, и даже контролирует его. Она – есть стремление к сохранениюуже существующего, но не стремление к образованию.

Создаётся впечатление её повсеместности и вездесущности, и в то же время латентности, и парадоксальности. «Воли к жизни» – не существует, пока не образовалась структура, носитель этой «Воли к жизни». И в то же время, структура не может возникнуть как структура, без Воли к образованию. И в этом противоречии – ВСЁ! Мы, в силу устройства нашего разума, пытаемся найти непременно, начало и последствие. Но в глобальном миропорядке, нет ни «начала», ни «последствий». И то, и другое, является одновременно и началом, и последствием. Ибо, в аподиктическом и безусловном смысле, мир, – не имеет течения времени от точки к точке, в нём время, – не имеет «векторности», оно не соответствует прямой линии, так свойственной функциональности нашего познания. Линейное течение времени, это особенность нашего разума, его функциональная жизненная стезя, привносящая в мир последовательность, в соответствии с собственной структурной фикцией. Действительность, наша действительность, в самом широком смысле слова, не существует без этой фикции. Но мир сам по себе, – ей не подвластен. И в этом парадокс, абсолютное противоречие бытия.

В силу собственной природы, собственной генетической особенности, и порождённой этой особенностью, структурной фикции, наш разум всегда будет задаваться вопросами типа; Что на самом деле, является первичным, – яйцо, или курица? Как некая упрощённая транскрипция от вопроса: Что, на самом деле является первичным, – мысль, или материя? Или: Кто создаёт кого, – мы Бога, или Бог нас? И по большому счёту, никогда не найдёт ответ, ведь подобные вопросы, выходят за рамки действительности, за рамки линейного восприятия действительности, в которой только и может существовать наше разумение.

А чем собственно, отличается наша «Воля к жизни», от «Воли к сохранению структуры» всякого «неживого объекта» нашего познания? Ведь если отбросить предвзятость и посмотреть несколько глубже чем это привычно делается, то становится очевидным, что «Воля к сохранению сложившейся структуры» присущая всякому «неживому» объекту нашего мира, содержит в себе те же принципы, что мы находим и чувствуем в себе. В каждом, как «живом», так и «неживом» объекте, мы обязательно находим противостояние внешним агрессиям, и стремление к собственной устойчивости. И там, и там, сохранение структуры зависит от латентной силы энергии объекта, и её внутренней гармоничной и оптимизированной организации. К примеру: Кусок железа, при всей своей «Воли к сохранению структуры», разрушается в воде, в силу воздействия на него агрессивной энергии воды, разрушающей его внутреннюю организацию. Золото же, напротив, почти не поддаётся никаким внешним воздействиям кроме огня, его «воля к сохранению сложившейся внутренней структуры», (его молекулярная решетка в силу своей строгой упорядоченности) – воплощение «Воли к существованию». Организация, – упорядоченность в строгой последовательности во всех перспективах и направлениях, есть архипринцип всякой воли к сохранению. Воли к сохранению системы, присущей всякому неодушевлённому предмету реальной действительности, системы воплощающейся в нас, как в наиболее сложной упорядоченной структуре, – в непоколебимую волю к жизни.