Ридэль и Алиенора

– А-алия, – мужчина потянул её на себя, понижая голос до бархатистых нот. – Ты безумно соблазнительная!

– Ты сказал: я тощая, – мстительно припомнила Алиенора, сражаясь с властью хриплого тембра. Насыщенного и сильного, от которого мурашки собрались под сердцем и промаршировали по телу, колючими искорками добираясь до рук и ног. Опьяняя и пощипывая.

– В смысле стройная, – не смутившись, поправил дракон. Пальцы руки, закинутой ей на плечо, заскользили по коже. Взгляд заинтересованно замер на губах.

Погодите-ка, он к ней подкатывает, что ли, сейчас? Взглянув в лицо мужчины Алиенора поймала блестящий взгляд. Теперь Эрграйдос смотрел в ворот её туники. А тот сполз, предательски открывая обзор на оголившиеся ключицы. Да что там, на всё плечо! Мужской взгляд стал ну очень заинтересованным. Вот что за тип! Одной ногой в могиле, а интереса к противоположному полу не теряет. Алиенора вернула ткань на место, под явное разочарование на лице спутника.

– Эрграйдос, соберись! – встряхнула она его, пытаясь привести в чувство. Однако действие возымело обратный эффект.

В этот момент они как раз выбрались из пещеры, и свежий воздух подействовал на Ридэля оживляюще. Он крутнулся – откуда только силы взялись! – и прижал её к скале возле выхода из пещеры. Навалился, касаясь поцелуем шеи. С жадностью втянул запах её кожи. Мурашки словно взорвались, затопив тело горячей волной. Ноги подогнулись, перед глазами поплыло. А Эрграйдос целовал, ласкал, нежно прикусывал. Урчал, как кот. Крылья его распахнулись и дрожали. Было в этом нечто уязвимое и невероятно сексуальное. Алиенора сама не заметила, как прижалась в ответ, подставляя под поцелуи шею. Мечтала, чтобы губы Ридэля добрались до её губ. Внутри стало тяжело, горячо. Затуманенным разумом она поражалась реакциям собственного тела, однако отталкивать Эрграйдоса не хотелось.

– Алия, Алия, – шептал Ридэль.

Коснулся горячими поцелуями её щёк, лба. Дотронулся кончиками пальцев до лица, очертил скулы. Алиенора вздрогнула. А Эрграйдос уже провёл по бровям, едва тронул линию носа и с особым вниманием погладил бьющуюся на шее венку. Простые движения, но от них сердце зашлось в бешеном ритме. Коротко простонав, Ридэль прижался, прикусил мочку её уха и повторил тот же самый путь губами. На секунду отпрянул, взглянул ей в глаза, а затем отросшим на пальце когтем подцепил несчастный ворот и спустил его ниже. Добрался до плеча. Его взгляд пылал. Алиенора прикрыла глаза, не в силах скрыть, как ей хорошо. И тут же тёплые губы коснулись век.

– Смотри на меня, – шептал Ридэль. – Представь, как мы будем с тобой вместе.

Не открывая глаз, она ждала продолжения. Но его почему-то не последовало. Послышался глухой звук и Алиенора очнулась. Эрграйдос упал, распластавшись на земле и широко раскинув крылья.

– Зараза такая! – в сердцах закричала она. – Это тебе яд в голову ударил?!

Больше никаких минуточек слабости! Глупости всё это. Ничего у неё от этого мужлана не замирает. Не покалывает и не кружится. Хотя ладно: покалывает. Этот шкаф ей руки оттянул, пока она его тащила!

Шипя и ругаясь, Алиенора расстелила на земле подаренный Эрграйдосом плащ и, упираясь, закатила на него дракона. Оттащила подальше от пещеры. Мало ли что! А потом запечатала зияющий выход магией. Думать о том, что внутри остался ставший полностью беспомощным зверь, она старалась поменьше. Зверь ядовит и таких не жалеют. Да, теперь он обречён на медленную мучительную смерть, но тут уж ничего не поделаешь. Как там его назвал Ридэль: ш-экатт? Он бы загрыз их не раздумывая. А ей нужно что-то делать с бессознательным драконом. Придётся откачивать. И у неё на этот счёт плохие предчувствия.

***.

Она молодец! Алиенора с гордостью обозрела дело рук своих. Вполне крепкий навес приютился под деревьями, цепляясь одним краем за ветви и сучья, а вторым опираясь на импровизированные столбики. Получилось не так чтобы ловко, палки-опоры и вовсе вышли кривовато – она их рубила из подручных материалов, а точнее: из веток, до которых смогла дотянуться – но учитывая первый опыт в таком деле и скудные условия… Шалаш удался?!

Под навесом лежал Ридэль, по-прежнему без сознания, на подстилке из принесённых ею листьев и наломанных веток. Привести в чувство дракона ей не удалось ни заклинаниями, ни уговорами, ни похлопываниями по щекам. Сначала Алиенора делала последнее с осторожностью, потом увлеклась. Пришлось оставить покусанного воина отлёживаться, уповая на его драконью крепкость. А сама занялась удобствами.

Раненному она стремилась сделать постель поудобнее и ветки таскала до упаду. Руки-ноги тряслись, так как бегать за пригодной подстилкой оказалось далеко. Рощица возле пещеры была мо?роком, после исчезновения она оставила вместо себя пару чахлых кустов (их Алия ободрала в первую очередь), а другая хоть и маячила неподалёку, на деле вымотала силы расстоянием. С каждой ходкой оно словно бы увеличивалось. Не удивительно, ведь бегала она в сапогах на несколько размеров больше. Торопилась, сбивалась с ног, прыгала за ветками. Ветки крушила двуручником Ридэля. Когда Эрграйдос придёт в себя, Алиенора очень надеялась, что он её за это не убьёт. Мужской пол ревностно относится к своим железякам!

Впрочем, когда она дико устала и взопрела, ей стало всё равно. Она обозлилась. Да пусть хоть убивает! Для него же старается вообще-то. А как мужики такую тяжесть день-деньской таскают, да ещё дерутся при необходимости, ей теперь было непонятно. Картины брутальных воинов, эффектно взмахивающих мечами, стремительно утратили былую привлекательность. Ругаясь себе под нос, Алиенора скинула сапоги и носилась босиком с охапками подстилки. С другой стороны, если подумать, то мужчин никто не заставляет. Дерутся они по собственному желанию и мечи выбирают с пылом мальчишек, налетевших на подарки в канун праздника. Так что… пусть тренируются.

Окончательно убегавшись, она с трудом затащила Эрграйдоса на импровизированное ложе и рухнула рядом, тяжело дыша. В голову пришло, что себе веток она как раз не натаскала. Придётся спать или на голой земле или, презрев приличия, под боком дракона. Представив, что сейчас нужно снова бегать и рубить, Алиенора застонала. Только не это! Пусть так. Ляжет с краешка, благо император в бесчувствии и не шевелится. Стыд она переживёт, потому что сил совсем не осталось.

Полежав и восстановив дыхание, Алиенора задумалась. Она пыталась лечить Эрграйдоса заклинаниями, которые используют для раненных демонов. Но он дракон. Тем не менее, её тёмная магия сама по себе вполне проявляется в этом мире. А что если изменить подход? Воровато оглянувшись по сторонам, Алиенора приподнялась на локте. Потормошила Ридэля, на всякий случай убеждаясь в его бесчувствии. И когда мужчина не пробудился, положила чёрный рубин ему на грудь, накрыла сверху ладонью и прижалась к тёплому боку.

Силы камня она брала аккуратно. Осторожничала: кто знает, как подействует магия артефакта в чистом виде на представителя другой расы, и зорко наблюдала за тем, как реагирует тело мужчины. Тёмная дымка окутала Эрграйдоса целиком и впиталась, не причинив вреда. Алиеноре показалось, что его веки дрогнули, а скулы стали розовее.

– Оказывается, мы вполне совместимы, – хмыкнула она.

Для Ксантании магия рубина являлась универсальной. Ей можно было убивать и лечить. Но если убивать с помощью артефакта ей не позволяли и никогда не демонстрировали как (отсюда и трудности при «встрече» с шарсу), то как лечить обучали. Вот и пригодилось.

– Отец наверняка рвёт и мечет из-за отсутствия камня, – вздохнула Алиенора, когда Эрграйдос задышал глубже, а кожа стала не такой горячей. Ему определённо сделалось лучше. – Если смотреть с этой стороны, то очень удачно, что я здесь: не подвернусь под горячую руку. Но с другой, все кто сейчас рядом с отцом, подробно выяснили кто такая Юрвова мать*. Эул Дома сдерживаться не станет.

Алия снова скорбно вздохнула.

? Интересно, как там род…

День клонился к закату, управление рубином вымотало её и единственное, что хотелось: это закрыть глаза и отключиться. Но ей предстояло ещё кое-что. Покачиваясь от усталости, Алиенора побрела в сторону пещеры. Не будет ей покоя, пока там, тоже раненный, без еды и питья и надежды на освобождение лежит ш-экатт. Она так и будет думать о нём. Мысль о том, что несчастный зверь мучается, осознавая скорую смерть, терзала.

Доковыляв до пещеры, Алиенора распечатала вход и шагнула внутрь. На этот раз она шла уверенней, знала, что опасности больше нет, однако светящийся огонёк над головой всё равно подрагивал. Силе дракона она доверяла. Видела, что спеленал Ридэль неведомую тварь надёжно. Но всегда существует маленькое «но». Вдруг ш-экатт ухитрился выбраться?

Зверь лежал там, где его бросили. На её появление отреагировал поднятой мордой и утробным рыком, в котором Алиеноре почудились страх и отчаяние. Он вполне мог подумать, что она пришла его добивать. А его когда-то надёжное убежище превратится в могилу.

– Прости, мы бросили тебя здесь, – хриплым голосом проговорила Алиенора, облизнув пересохшие губы. Ей очень-очень хотелось надеяться, что зверь капельку разумен. Или хотя бы почувствует успокаивающие интонации. – Правда, прости! Мы не хотели. Мы просто защищались.

Она выставила впереди себя пустые ладони. Зверь затих, но наблюдал всё равно настороженно. В том числе за руками.

– Привык, что бьют магией? Я не буду. Клянусь! Никак не буду. Ни магией, ни как-либо ещё. Если ты не нападёшь, разумеется.

Сев прямо на землю, потому что ноги не держали от усталости (и страха, чего уж там!), Алиенора устроилась поудобнее.

– А ты умный, – заключила она, когда горловое ворчание стихло.

Ш-экатт наблюдал за ней, выворачивая шею, хотя ему было неудобно. Алия тоже с любопытством рассматривала невиданное существо. Приметила, что зверюга будто сжалась от светящегося огонька, а от размеренных звуков речи расслабилась. Кляня себя за глупость – нападать хищнику в темноте сподручнее – демонесса отправила магический светлячок висеть дальше, за спину, а сама придвинулась к зверю ближе. Теперь она сидела в густом сумраке, глядя в фосфоресцирующие глаза. Темнота ш-экатта явно приободрила.

Лохматый отощавший зверь при внимательном рассмотрении вызывал жалость. Свалявшаяся шерсть не давала с наскока определиться с её цветом, и только со второй или третьей попытки демонесса поняла, что зверь жёлто-коричневый, с рыжими подпалинами на морде. Кончики шерстинок по всему телу имели ярко-синий, в здоровом состоянии, а сейчас грязно-тусклый цвет, отчего вокруг ш-экатта словно переливался лазурный ореол. Наверно, на свету это могло быть даже забавным. Морда зверя отличалась хищным строением, была длинная и узкая, уши острыми, с кисточками, тело поджарым, а лапы длинными, шестипалыми, с когтями. Один бок бедолаги был нормальным, а вот второй занимала огромная рана. Покрытая коркой, кое-де лопнувшей, сочащейся сукровицей. Шерсть вокруг раны висела слипшимися сосульками. Кровь ш-экатт успел зализать, но держал тело изогнув, словно внутри болело, и если не рана, то магические путы Эрграйдоса зверя точно прикончили бы. Точнее, его бы убил голод и невозможность выбраться из пещеры.

– И откуда ты такой взялся, – вздохнула Алиенора, рассмотрев узника подробно.

Ш-экатт осторожно потянулся и ткнулся в неё носом. В голове внезапно возникло изображение вулкана. Курящийся кратер, потухший, но ещё не остывший, где в жаркой глубине, перемещаясь по застывшей лаве, бегали похожие зверьки. Маленькие и большие, они жили, играли, охотились, сбиваясь в небольшие стайки.

– О… О! – опомнившись, Алиенора взглянула на зверя. – Так ты телепат! Можешь общаться образами. И понимаешь всё, что я говорю. Потрясающе! Тогда ты точно должен знать, что опасности я не представляю.

Зверь заскулил.

– Как же ты сюда попал?

Дальше пришлось хватать ртом воздух в попытке продышаться и избавиться от комка в горле. Каринки понеслись со скоростью кометы.

На кратер налетают драконы в зверином обличии.

Паника.

Погоня.

Короткие схватки с печальным исходом.

Взрослых распугивают, детёнышей загоняют в хитроумные ловушки. Родители, не пожелавшие уступить, остаются лежать на базальтовой земле. А потом крепкие когти, хватающие детёнышей и утаскивающие. Он, а точнее она – Алиенора ощутила, что перед ней самочка – вцепилась зубами в хвост отлетающего дракона. Для этого пришлось прыгнуть на пределе сил, изнывая от тоски, бьющей под сердце. От неё хочется выть, но нельзя. Нельзя разжимать челюсти! Сначала дракон ничего не почувствовал или ему не мешало: чешуя-то толстая, а потом опомнился и послал удар магией. Вспышка, боль обожгла бок, полёт с высоты. Она знатно приложилась о камни. Сутки зализывала рану, потом просто выживала.

– Ох… – у Алиеноры защипало в носу. – Ясно. Ты гналась за своим детёнышем, но тебя саму ранили. Теперь я просто обязана тебе помочь. Не бойся, я осторожно.

Подобравшись ближе, Алиенора ослабила магические путы. Снова ругая себя последними словами. Если ш-экатт сейчас бросится… И винить будет некого, сама виновата. Надумала себе его разумность, поверила. Помочь тоже будет некому, если что. Ридэль в бесчувствии снаружи. В общем, дура она неосмотрительная. Дура и есть. Однако зверь вёл себя смирно. Позволил сделать всё, что Алиенора хотела.

– Путы я чуть-чуть ослаблю, уж извини, совсем не сниму. А сейчас не шевелись, подлечу магией твой бок. Надо же, какая ирония: чёрный рубин тут нарасхват! Испытание за испытанием, на самых разных существах.