Перевёртыши

– Боюсь, что теперь это не скоро получится. Но я обещаю прийти, как только все разрешится.

Девушка отпустила его рукав и печально вздохнула: – Да, конечно. Я подожду. Желаю тебе удачи.

Кан немного постоял, глядя как удаляется Советница со своими телохранителями, и вздохнул – ему тоже не хватало того тепла и открытости, что были между ними в детстве.

Когда погиб его отец, Командующий Законников и родной брат правителя, они с матерью перебрались во Дворец. Ему было семь лет и Кан тогда только начал учиться. Когда каждый девятый день учеников отпускали по домам, Кану приходилось возвращаться в незнакомый двор, полный чужих людей. Пока матушка предавалась горю, мальчик в одиночестве бродил по улицам Дворца. То, что официально называется Дворцом, на самом деле походит на маленький городок со множеством строений и своей, особой, жизнью. Однажды, проходя мимо пруда, Кан заметил, маленького ребенка, бесстрашно прыгнувшего в воду. Он успел, и вытащил хлебнувшего воды малыша.

– Ты зачем туда полез? Утонуть захотел?

– Я… Я хотела достать свою туфельку.

Волны отгоняли от берега детскую туфельку все дальше и дальше. Кан посмотрел на босые ноги малышки: – А теперь ты потеряла и вторую.

Малышка кивнула: – А теперь я потеряла и вторую. Ладно, пусть туфелька остается там и станет домиком для птичек.

– Птички не станут жить в твоей туфельке.

– Почему?

Наверное, именно ее любимое «почему» и сдружило их. Она могла задать миллион вопросов, но ему нравилось быть старшим и находить на них ответы. А может, Кан просто почувствовал себя кому-то очень нужным. Он узнал, что мамы у девочки «уже нет», а собирать мозаику с няней ей неинтересно, поэтому она «ходит погулять» одна, пока кто-нибудь из взрослых не возвращает ее домой. Теперь, каждый свой выходной он приходил к пруду и всегда встречал там малышку. Каждую встречу Кан втыкал в землю девять палочек, а она каждый день вытаскивала по одной, чтобы знать, когда он сможет прийти в следующий раз. А потом его матушка приняла титул Главы Дома, и Кан был официально представлен Госпоже Советнице как член семьи. Торжественная церемония была сорвана, когда трехлетняя «советница» спрыгнула со своего высокого кресла и побежала ему навстречу. Это очень позабавило Господина Хранителя Печати и здорово разозлили матушку, для которой эта церемония была первой, подготовленной ею в новой должности. Она требовала от всех, и особенно от сына, неукоснительного соблюдения дворцового этикета. Но правитель первым нарушил правила, попросив называть его дядюшкой, когда они остаются одни. Дядя всегда был в курсе его дел и часто «ненароком» встречался с Каном, когда тот шел от пруда после встречи с Айю, чтобы вместе прогуляться по саду и поговорить о «мужских» делах. А иногда они собирались втроем, смеялись и рассказывали друг другу то, что казалось им интересным. Да, дядя и в самом деле постарался заменить ему погибшего отца. С наследницей соблюдать этикет было еще сложнее. Когда Кан впервые назвал ее «Госпожа Советница», она посмотрела на него печальными глазами, и сказала, что обязательно заболеет, если он еще раз так ее назовет. Так жизнь Кана разделилась на разные части. В одной части он учился, обретал новые знания и друзей, и был маленьким зернышком в общем колосе. В другой части у него были любящие сестра и дядя, всегда готовые поддержать его и подумать вместе с ним над любым вопросом, который его занимает. И в третьей части жизни Кана была матушка, требовательно подчеркивающая его высокий статус и никогда ни в чем не сомневающаяся.

Пока Кан учился, у маленькой Айю появились новые друзья – дети дворцового садовника. Но Кан не захотел знакомиться с ними, сославшись на этикет. На самом деле, он просто побоялся стать лишним в жизни девочки. Та почувствовала его неприязнь, сделала свои выводы, и больше никогда не рассказывала Кану о других частях своей жизни, по прежнему, посвящая каждый десятый день ему. Когда Айю исполнилось семь лет и она стала учиться, матушка, как Глава Дома, заявила, что Советница – официальное лицо, и до достижения совершеннолетия, обязана носить вуаль везде, включая Дворец, открывая лицо лишь перед Хранителями. Довольно трудно было видеть только глаза Айю при разговоре, лишь догадываясь, что сейчас она забавно морщит носик, собирая вместе золотые брызги веснушек, или сердито покусывает губу, но пришлось привыкнуть. Когда Кан перешел в старшее училище, он стал меньше времени проводить во Дворце, и больше с друзьями-подростками. Но по-прежнему, каждый десятый день он приходил к пруду, чтобы оставить короткую записку Айю и забрать подробное письмо от нее. Когда Айю перешла в старшее училище, она спрятала под вуалью все лицо и ее характер стал портиться – иногда она встречала его с радостью и засыпала вопросами о его жизни, а иногда вела себя слишком скованно и отмалчивалась весь вечер. А потом у Кана появилась еще одна часть его жизни.

Горный массив в Саккаре был довольно крутой. И хотя не так-то просто было добраться до плато с древней крепостью, даже потайная тропинка хорошо охранялась. Четырех путников в одежде дворцовой стражи всю дорогу сопровождали птичьи трели, от начала подъема и до ворот крепости. Когда Старший Охраны, единственный из всех с открытым лицом, подошел к воротам, он даже не поднял руки, чтоб постучать. Окошко в дверце открылось, охранник долго изучал закрытые лица спутников Старшего, но те даже не пошевелились, чтобы показать лица. Дверца открылась без единого слова, и путники вошли. Все жилые и подсобные помещения крепости были вырублены в скале, а относительно ровная площадка была превращена в полигон для отрабатывания боевых навыков. И сейчас молодые люди в темно-серой одежде с черными разводами, группами по шесть человек отрабатывали разные приемы под присмотром Наставников. Здесь правило скрытого лица соблюдалось предельно строго – общение допускалось только с Наставником и своей шестеркой. Никто не стал отвлекаться на прибывших, когда они поднялись по подвесной лестнице в комнату Старшего Школы. Гости вошли не постучавшись, поздоровались молчаливым поклоном. Старший Охраны опустился на стул: – Есть новости?

Старший Школы открыл ключом толстую дверцу шкафа, взял один из свитков. Все подошли к столу.

– Вот здесь мы обнаружили небольшое заброшенное поселение. Охраняется военными. Подходы мы пока ищем. Я расставил наблюдателей вот здесь, здесь, и здесь. Ближе пока не получилось – мы обнаружили посты и не стали тревожить их охрану. Вчера приезжал самоход, водильщик показал бирку, по которой его пропустили. Похоже, привез продукты.

– Самоход? Наблюдатель сможет опознать водильщика?

– Вряд ли, далеко было. Но он точно был в желтом колоте.

– Работник Дворца. Даже если мы найдем его – он ничего не скажет.

Один из охранников спросил: – А здесь есть еще какие-нибудь поселения? Может кто-нибудь «заблудиться» и «случайно» выйти на них?

– Слишком опасно. – Старший Охраны покачал головой. – Если они причастны к похищению, то будут настороже и могут убить его просто, чтобы не рисковать.

– Вдоль дороги спрятаны три поста, «случайно» пройти мимо них не получится. – Подтвердил Старший Школы. – И еще. Военные обыскали охотничьи угодья, но следов не нашли. Либо не особо искали, либо…

– Либо есть тайный проход. Военные ушли из леса?

– Еще рыщут.

– Что ж, не густо. И опять следы ведут во Дворец.

Вуд, самый молодой из наставников Школы мельком посмотрел на уходящих гостей и усмехнулся – он сразу узнал всю троицу, не смотря на закрытые лица. Да, в Школе хорошо тренируют память и наблюдательность. Столкнувшись один раз с человеком, он теперь сможет вспомнить его фигуру и походку и через много лет. А с одним из ушедших Вуд пять лет делил комнату в этой самой Школе. И попали они сюда по вине тех двоих, что тоже сопровождали Старшего Охраны. Ну, и из-за своего неуемного любопытства.

Попав в старшее училище, Вуд быстро подружился с Тимом, сыном Старшего Конюшего. Это в младшем училище строго соблюдается равенство, а в старшем очень быстро выясняется, кто чей сын, тем более, что большинство мальчишек поступают в отделения своего Клана и их семьи постоянно пересекаются вне работы или учебы. Сын младшего судьи, может, и не ровня сыну Старшего Конюшего, но Тима это не беспокоило, и он не стал менять жребий выпавшей ему комнаты. Оказалось, что они любят одни и те же книги и очень похожи характерами и темпераментом. Часто бывало, что один из них начинал фразу, а другой ее заканчивал. Они понимали друг друга без слов, даже когда видели только глаза напарника над воротом капюшона. На второй год обучения, именно Тим первый обратил внимание на еще одну парочку неразлучных учеников. Если на теоретических занятиях они никак не выделялись, то на военной подготовке всегда плелись в хвосте. Остальные мало обращали на них внимание, так как быстро узнали, что они сыновья простолюдина, попавшие в высшее училище по прихоти наследницы. Братьев ничуть не смущало такое пренебрежение, им вполне хватало общества друг друга. И после отбоя, когда начиналось всеобщее веселье, оба года учебы они даже не выходили из своей комнаты. Может, это и насторожило Тима? Братья считались двойняшками, но один был явно слабее физически, и второй старался его незаметно опекать. Сначала Тим предложил Вуду понаблюдать за парочкой, а потом сравнить увиденное. Именно Вуд заметил, что Рин, один из братьев, страдает странной забывчивостью – каждый раз, тот навык, что отрабатывался вчера, сегодня он разучивал снова. Это и держало братьев в отстающих. Хотя Сину, второму брату, такое повторение явно шло на пользу. Может, это была уловка Рина, чтобы помочь брату? Однажды, наблюдая, как Син спрыгивает с лошади, Тим удовлетворенно хмыкнул.

– Что? – встрепенулся Вуд, – Что ты увидел?

– А ты посмотри сам, тебе ничего это не напоминает?

– Ну, смешно немного, но он многое делает не как все.

– Угу. Именно так слезает с лошади моя сестра.

И вот тут у Вуда открылись глаза.

– Садясь на лавку, Син не откидывает фалду колота, а подбирает ее под колени. Но именно так садится дома моя сестра.

– А моя, так же, как Син любит переплетать ноги и прятать ступни под лавку.

– И размер ноги Сина намного меньше, чем у любого парня в нашей группе.

– А руки? Ты видел его руки?

– Моей сестре никогда не пришло бы в голову учится фехтовать, или рукопашному бою!

– Эти двое – простолюдины!

– Мы должны их проучить! – решил Вуд, и Тим не стал возражать.

Друзья стали следить за братьями, выжидая удобный момент и все больше убеждаясь в своей правоте. И однажды им удалось застать «братьев» возле хозяйственных построек и совершенно одних. Вуд и Тим заступили им дорогу.

– Эти простолюдины совсем обнаглели!

– Мало того, что они приперлись в дворянское училище, они еще и девчонку сюда протащили!

Как и ожидалось, Рин шагнул вперед, закрывая собой Сина.

– Это вы меня девчонкой назвали?

– Да нет, вот ту неженку, что прячется за твоей спиной.

Син молча вышел вперед и стал в стойку. Вуд и Тим переглянулись – в рукопашном бою они считались в числе лучших в группе, и эти двое им явно не соперники. Да и драться с девчонкой никто из них не собирался. Разве что, попугать. Но отступать, похоже, «братья» не собирались. Пришлось играть свои роли дальше.

– Сначала мы проучим вас, а потом оттащим к Старшему Наставнику.

– Когда вы будете чистить горшки, знание законов вам очень пригодится!

– А ты уверен, что Старший Наставник не знает, кто они? Их даже поселили в соседней с ним комнате.

Тим и Вуд обернулись. За их спинами стояли двое старшегруппников. Их лица, конечно были закрыты, но их номера были известны всем. Кан и Рас – самая высокородная и самая озорная парочка друзей-соперников на все училище.

– Я слышал, эту комнату обычно отдают сыновьям Хранителя, на время учебы. – Голос у Кана лениво-насмешливый.