Апостолы игры

– Да! – Кивнул представитель местной спецслужбы. – Баскетболист, как и вы! А по профессии – врач. После завершения карьеры открыл благотворительную клинику, и с тех пор делит время между ней и работой с подростками. Чудесный человек! Здорово, что вы с ним знакомы!

Мужчины помолчали. Кость собрался возвращаться к своим, когда Оскар остановил его:

– Мои ребята хотят с вами сфотографироваться. Со всеми…

– Ты им рассказал? – Потёмкинас удивился.

– Конечно, – Безмятежно ответил Оскар.

– А у тебя не будет проблем?

– Нет, – венесуэлец уверенно улыбнулся. – Чтобы победило добро, иногда приходится действовать нетрадиционными методами. Главное, чтобы добро побеждало…

– Добро… – задумчиво повторил за ним Кость и тяжело вздохнул. – Хорошо, Оскар, я спрошу у своих. И спасибо тебе.

– Тебе спасибо.

Потёмкинас вернулся к своей команде. Одновременно с ним с другой стороны парка к литовцам подошли и Армандо с девушкой. Изабелла подбежала к Шмелю и снова вцепилась в него. Венесуэлец задумчиво тёр переносицу раскрытой ладонью.

– Странно всё это… Жильвинас, я тебя понимаю и, быть может, ты даже прав, но… Странно это всё.

– Неисповедимы пути Господни, – отозвался священник. По его интонации невозможно было понять – соглашается он с Армандо или возражает ему.

– Да уж… А как ты себе это всё представляешь? Что потом? Твоя процедура, она же всё равно – только для них…

– И для Бога… – твёрдо добавил Уж, но что отвечать дальше не знал. Обернулся к Балу с Микщисом, но вместо них в разговор вступил Дмитрий.

– Нам здесь осталось одну игру сыграть. Завтра. После этого вы берёте девочку, как и планировалось, заботитесь о ней, а Михаил летит в Литву, завершает свои дела там, отыгрывает Олимпиаду. Главное, что они знают, что они вместе, что они связаны друг с другом, всё остальное – можно решить потом.

Выслушав перевод Мигеля, Армандо спросил:

– А вы кто?

Демон прикусил губу.

– Старший брат.

– Старший, значит помогали взрослеть… – задумчиво сказал фонарщик. – Спасибо вам, вы хорошему человеку помогли вырасти…

Демон сильнее закусил губу и слизнул потёкшую к подбородку капельку крови. Наблюдавший за ним Армандо добавил:

– Поверьте мне, я разбираюсь в людях.

– Я останусь с ней здесь, – Сказал вдруг Шмель, глядя прямо на брата. – Помогать. Что-нибудь. У меня нет дел в Литве, а в Лондон через пару недель я и отсюда могу вылететь.

– Лондон, кстати, не резиновый чтобы туда просто так летать… – пробормотал вполголоса Кишкис. Почувствовав, что привлёк всеобщее внимание, поднял голову. – Игра, говорю, у нас завтра ответственная. Если продуем, то не факт, что в Лондон вообще кому-то, кроме меня, лететь надо будет. Давайте уже определимся, перейдём к «жили они долго и счастливо» и пойдём домой, а?

– А где дом? А нет дома…

– Что-то ты сегодня в ударе… – Заяц посмотрел на Демона. Тот равнодушно пожал плечами, не собираясь отвечать за близкие ему, но непонятные большинству других цитаты. Кишкис вдруг проникся сочувствием к Огневу. На секунду.

– Хорошо, тогда, бездомные, возвращаемся в гостиницу. Но серьезно, давайте продолжать. Уж, что дальше?

– Дальше…. – пока все смотрели на Ужа, сам Уж смотрел на небо. Вернувшись вниз, мягко улыбаясь, обратил взгляд к девушке. – Дальше Изабелла остаётся у нашего друга, если тот не против. Если может – молится, если может – спокойно спит этой ночью. Утром просыпается в радостном настроении и сохраняет его до вечера, когда мы приведём сюда такого же радостного Михаила. И тогда пусть Бог благословит их. А сейчас…

– А сейчас мы пойдём и сфотографируемся с нашими новыми друзьями, – твёрдо по-капитански сказал Кость, закрывая обсуждение всех организационных вопросов. – Армандо, мы были бы благодарны, если и вы присоединитесь. Вы, оказывается, мало того, что человек замечательный, так ещё и легенда баскетбола. Это была бы огромная честь для нас…

Пока все выстраивались в кадре, оказавшийся рядом с Армандо Внук спросил:

– Кстати, если я правильно помню, вы очень рано и неожиданно закончили играть. Почему?

– Моей стране не нужны спортсмены, – ответил фонарщик, улыбаясь в объектив фотоаппарата. Оскар хотел чтобы все его сотрудники и все литовцы были в кадре, Шмель не хотел отпускать Изабеллу и фотографировать в результате попросили кого-то из прохожих. – Не так сильно, как врачи и целители.

* * *

Разобрав план на игру, Толстый отложил планшет.

– Ну что, детки, момент истины! Литве нужна Олимпиада, и лично я считаю – нам лучше победить сегодня. Играть потом за третье место не хочется совершенно… Я всё. Кто-нибудь хочет что-то добавить? Кость?

Вообще, на взгляд тренера, атлеты хоть и были менее нервными и разболтанными чем пару игр назад, всё-таки не были достаточно погружены в атмосферу главной игры турнира. Он мог, конечно, задвинуть самостоятельно. Снова про всё, через что прошли, про то, кто они и как круто, что они здесь, про то, что все это значит и для болельщиков, и для них. Но от него это звучало бы слишком по-тренерски, слишком мотивационно. Нужно было, чтобы парни сами поймали волну. Например, с помощью капитана.

К неудовольствию Довидаса, Потёмкинас отрицательно покачал головой. В поисках помощи тренер отчаянно посмотрел на Лиздейку, но встал Кишкис.

– Я скажу. Вчера один местный житель заметил, что его стране не нужны баскетболисты – нужны врачи. Что ж… Я точно знаю, что Литве врачи не нужны. Врачи, учителя, пенсионеры, студенты, продавцы и строители… Даже дети. Нет. Более того, лично я сомневаюсь, что Литве нужны и баскетболисты. Боюсь, даже сам баскетбол ей уже не особенно нужен. Согласитесь, был бы я неправ, вместо нас в этой раздевалке сидели бы другие люди. Вы понимаете всё не хуже меня, за то время, что мы – команда, я не увидел здесь ни одного наивного недалекого простофилю. Романтики и идеалисты – да, как ни странно, среди нас есть. Но нет идиотов. Нет дураков с промытыми «TV-3»[48 - Один из литовских телеканалов.] мозгами. Тоже, кстати, как ни странно. – Заяц перевёл дыхание. – Итак, примем это. Мы здесь не потому что Литве нужен баскетбол. Я здесь не для того, чтобы Литва попала на шестую Олимпиаду подряд. Я здесь потому, что в моей жизни было слишком много ошибок, и каким-то странным, непонятным мне образом, баскетбол – единственная возможность исправить их. Нет, простите, хурму сморозил, не исправить. Понять их, принять их и осознать, что несмотря на них, вместе с ними – я всё-таки чего-то стою. Что я не только пахать за минимум гожусь, как мне недавно заметили. Баскетбол – он вообще про это: что бы ни было раньше, что бы ни сделал до этого ты или кто-то другой, в данный конкретный момент мяч в твоих руках, и только ты решаешь, кто ты на самом деле и чего ты стоишь. После нас, во втором полуфинале играет Россия. Они отказались лететь с нами, тренироваться с нами – мол, мы сброд, не спортсмены. Мы не спортсмены, да. Кто мы? Вот вопрос из-за которого мы играем. Я сказал, – Заяц под весом взглядов сел. В полной тишине прокашлялся Лиздейка. Толстый открыл дверь.

– Порвите их.

Вбрасывание выиграл Потёмкинас. Мяч отлетел к Зайцу. Тот принял его, быстрым стремительным шагом, таким, чтобы в любой момент было удобно переключиться на бег, прошёл к трёхочковой линии доминиканцев. Несколькими обманными движениями связал ноги опекающего его игрока и прошел мимо, вытягивая на себя второго защитника. Пас открытому Шмелю. Два-ноль. Побежал в защиту. Не останавливаясь, обернулся на ведущего мяч доминиканского разыгрывающего, посмотрел вперёд на обгоняющего Балу доминиканского «лёгкого», ускорился сам, подбежал к кольцу через миг после того, как «лёгкий» получил мяч, подпрыгнул и снял бросок прямо с кончиков пальцев доминиканца. Мяч отскочил к Демону, тот – через всю площадку – на Балу, Вайдас в нападении отработал за зевок в защите. Четыре – ноль. Доминиканцы выводят мяч, в этот раз разыгрывающий не торопится и спокойно сам переводит мяч на литовскую сторону площадки. Игрок Зайца пытается оббежать вдоль задней линии с одного угла на другой, доминиканский центр помогает ему заслоном. Заяц, выйдя из заслона, делает движение в сторону удаляющегося «своего», но тут же меняет направление. Два быстрых шага – и резким движением тянет мяч из рук разыгрывающего. Завладев мячом, бежит. Пас по диагонали вперёд на Шмеля, вихрем летящим на пустое кольцо соперников, тот принимает и на лету кладёт сверху. Шесть – ноль. Доминиканская республика берёт тайм-аут.

– Не дайте им оправиться! – это всё, что говорит Толстый во время минутного перерыва. Заяц слышит тренера. Доминиканцы возвращаются в игру остроумно разыгранной атакой, принесшей им первый очки и вслед за тем мешают Потёмкинасу, получившему мяч спиной к кольцу, успешно развернуться в их «трёхсекундной». Кость вынужденно бросает «крюком», мажет – но Кишкис поправляет отскочивший от дужки кольца мяч, зарабатывая тем самым подбор в нападении и два очка. В следующей атаке мажут уже доминиканцы, Демон разыгрывает пик-анд-поп[49 - пик-н-поп (Pick-and-pop) – атакующая комбинация, при которой один игрок нападающей команды ставит заслон, создавая возможность для партнёра занять позицию для среднего броска и способствуя переключению на него своего защитника, после чего сам занимает позицию для удара] с Балу, бросок Вайдаса со средней накрывают, но Кишкис снова вылавливает мяч. Мгновенная скидка на трёхочковую дугу оказавшемуся там в одиночестве Демону. Дмитрий поправляет мяч, прицеливается. Одиннадцать – два. Спустя четыре минуты и тридцать шесть секунд с начала игры, Доминиканская Республика берёт второй тайм-аут.

Когда матч возобновляется, Кишкис, Огнев-старший и Потёмкинас остаются сидеть на скамейке. Вместо них вступили в игру Андрюкенас, Лубинас и Мунтялис. Балу переходит играть центра. Уж с помощью Внука и Шмеля нашёл команде три быстрых результативных розыгрыша подряд, и тренер доминиканцев утяжелил свою команду, выпустив более рослых игроков вместо стартовых защитников. Литовцы по-прежнему способны получать очки в атаке, но маленькой пятерке не под силу обороняться против высоких соперников. Двадцать четыре – шестнадцать, конец первой четверти.

В начале второй садятся отдыхать Балтушайтис и Огнев-младший. Пятерка на площадке – Андрюкенас, Мунтялис, Кишкис, Роматис и Кокусайтис. Оценив состав, Заяц пропел: “Всё могут короли, всё могут короли…”, мягко наклонился, подбирая отскочивший от паркета мяч раньше доминиканца, побежал вперёд, наткнулся на неуспевшего в атаку и потому удачно оставшегося теперь в защите вражеского центрового, эффектно развернулся и отдал мяч вовремя подбежавшему к трёхочковой линии AWP. Мунтялис положил бросок.

– Посвящаю тебя в рыцари улиц, Ромка! – возвращаясь к своему кольцу, хлопнул снайпера по плечу Заяц. – Продолжай в том же дух и до королей дорастёшь, что тебе с этими «КаКа»шками водится!

Пятерка продолжала играть по-королевски. После комбинации с фирменными навесом Римлянина на Кокса, где Саулюс дежурно вколотил сверху, соперники всерьёз занервничали и стали фолить. Начались путешествия литовцев к линии штрафных. В первый раз Заяц промахнулся, реализовав лишь один из двух штрафных бросков и подарив доминиканцам надежду, что тактика фолов может принести плоды. Как только мяч дошёл до Кишкиса в следующей атаке литовцев – новый фол Доминиканской Республике. Заяц положил оба и, улыбаясь, сел на скамейку. Поняв, что соперник хочет играть жёстко, Толстый выпустил на площадку паневежцев. На большой перерыв команды ушли при счёте 52–41 в пользу Литвы. На счету Андрея Кишкиса – семь очков, одиннадцать подборов, шесть передач, шесть перехватов, четыре блока.

Третья четверть началась с возрождения Доминиканской Республика. Команда соперников Литвы организовала и штурм и осаду одновременно. В защите наглухо перекрыли все коридоры, а в нападении стали проявлять отсутствовавшие в первой половине напор и агрессию. Первый рывок «4–13» литовцы потушили на шестой минуте четверти двумя трёхочковыми от AWP после заслонов Кости – и на пару минут игра выровнялась. Однако, на финальные полторы минуты предпоследней четверти доминиканцы подняли вторую волну, и этот отрезок Литва проиграла «2–9». На заключительную четверть команды выходили при минимальном преимуществе Литвы. 69–68.

Во время короткого перерыва перед финальной битвой Толстый, как мантру, повторял единственное: “Защита!”

– Защищайтесь, отрабатывайте! Не переживайте из-за промахов, кольцо развяжется! Главное – защита! Слышите? – пробежался глазами по заметно уставшим игрокам, остановился на сидящем с закрытыми глазами Кишкисе. – Заяц, ты меня слышишь?

Тот, не открывая глаз, улыбнулся.

– Слышу, слышу… – посидел ещё две секунды и встал. – Ладно, засранцы, встаём и дерёмся! Встаём и дерёмся, засранцы![50 - Кишкис цитирует G&G Sindikatas “Streetbolas” – еще одну воспевающую баскетбол литовскую песню.] Ура!