Судьба Хеопса

Невольно она стала следить за гордым полетом птицы, и вдруг что-то зловещее уловила царица в движениях сокола.

– Он, словно хочет заслонить солнце, – испуганно пробормотала она.

Хенутсен покачнулась и упала на руки мгновенно подоспевшего Псамметиха. Хеопс был зван в покои молодой царицы.

Юная женщина, побледневшая и дрожащая, почти без чувств, лежала в постели.

– Хеопс, – бормотала она, – мой возлюбленный муж, я не брошу тебя. Я спасу тебя.

Ласки Хеопса и снадобья Псамметиха понемногу вернули сознание Хенутсен. Она обхватила фараона своими тонкими изящными руками и с силой прижала к себе. Меритенса, Аменемхат и Анукет тоже пришли к молодой царице. Хенутсен приподнялась на ложе, и, метнув на них сверкающий диким блеском взгляд, зло проговорила:

– Я никому не отдам Хеопса! Слышите, никто из вас не посмеет причинить вред моему мужу! Я сама буду защищать нашего фараона!

– Ну-ну, моя ласточка, – успокаивающим шепотом проговорил Хеопс. – Все будет хорошо. Мне ничего не грозит. Успокойся.

Он повернулся к придворным. Вошедшие, кланяясь, поспешили покинуть комнату. Псамметих в нерешительности замер.

– Благодарю, мой мудрец, – сказал Хеопс. – Ты тоже на сегодня можешь быть свободен. Но далеко не уходи. Если что-то случится, я позову тебя.

Как только Псамметих ушел, фараон взял плачущую жену на руки и закружился с ней по комнате. Постепенно молодая царица успокоилась и, словно ребенок, уснула, прижавшись к груди властителя двух земель.

Глава 5

Царские похороны

Время, необходимое, чтобы телесная оболочка пропиталась бальзамирующим веществом, промчалось быстро, и в положенный срок Хеопс вновь вступил в мрачную мастерскую. Начиналась следующая часть обряда. Теперь, чтобы придать приятный аромат, тело покойника наполняли кусками ткани, смоченной благовониями. Когда и этот этап завершился, мастера приступили к пеленанию мумии. Они достали льняные бинты, пропитанные камедью, и начали торжественно заворачивать каждую часть тела. Сначала – левую руку, потом – правую, пальцы, грудь, бедра. Между слоями бинтов вкладывались всевозможные амулеты. Лицо готовой мумии закрыли красивой золотой маской, покойника уложили в деревянный гроб. Хеопс протянул мастерам мешочек с драгоценными камнями. В ту благословенную эпоху Египет еще не знал денег, поэтому все расчеты производились ювелирными изделиями, драгоценностями или разными товарами. Мастера откланялись и удалились, в мастерскую вошли слуги. С великим почтением они подняли гроб и вынесли его наверх. За стенами дворца стояло странное сооружение, напоминающее сани, на них покоился огромный саркофаг. Гроб с мумией опустили в саркофаг, закрыли крышкой, похоронная процессия взяла шаг. Фараона Снофру египтяне любили, поэтому проводить его в последний путь вышли почти все жители Мемфиса. Сразу же за «санями», которые неторопливо тянула шестерка сильных быков, шел Хеопс, его супруга и брат Хенутсен, худой бледный юноша, примерно ровесник Хеопса.

Амени, так звали шурина нового правителя двух земель, был далек от придворной жизни и предпочитал проживать в собственном доме в Фивах, который ему подарил Снофру. За ними, в соответствии с должностями, выстроились придворные. Первым в этой процессии, сразу же после царской семьи, шагал Псамметих, верховный жрец Ра, бога богов Египта. За Псамметихом следовал Меритенса, потом Аменемхат, замыкала шествие Анукет. Все остальные придворные и жрецы растянулись длинной вереницей вдоль набережной Мемфиса. Среди провожающих фараона была и красавица Реджедет, рядом с ней шел молодой человек, одетый, как эллин.

– Давай уедем с тобой куда-нибудь, – тихо говорил он. – в Гермополь, например, там, в храме Тота, нужны художники, или в Нубию.

– Уедем, – кивнула Реджедет, – видеть не могу это сборище.

– А ты не будешь скучать по маме?

– Конечно, нет, Хемиунис. Ты знаешь, – еще тише заговорила Реджедет, – я слышала, что мою мать называют колдуньей. В последнее время она ходит к Псамметиху, и я боюсь, что они опоят меня чем-нибудь и положат в постель к Хеопсу.

– Негодяи, – сжал кулаки Хемиунис. – Я поговорю с Аменемхатом, он мудрый человек и придумает, как спасти тебя.

– Я не доверяю Аменемхату. Он хороший архитектор, но он тоже приятель моей мамы и, значит, будет на ее стороне. Нам нужно бежать, как можно быстрее. Анукет ненавидит тебя, она погубит нас.

– Я уже почти все подготовил к побегу. У меня есть некоторые сбережения, на первое время нам хватит, осталось купить лодку, на которой мы поплывем в Гермополь. Там я устроюсь храмовым художником. Ты не будешь голодать, моя Реджедет.

– С тобой я согласна на все, любовь моя. Только увези меня подальше отсюда.

В это время процессия подошла к причалу. Снофру выстроил свою пирамиду в местности Майдум, куда быстрее всего было добраться по Нилу. Фараона и его окружение уже ждали. Хеопс, Хенутсен, Амени и особо избранные знатные сановники, в число которых входили: Псамметих, Аменемхат, Меритенса и Анукет поднялись на борт царского корабля, туда же слуги втащили саркофаг. Другие приглашенные сопровождали траурную процессию на своих судах, ладьях и плотах.

И вот корабли достигли Майдума. Саркофаг осторожно спустили на землю и все шествие, выстроившись в прежнем порядке, отправилось по направлению к пирамиде. Приближался самый торжественный миг церемонии. В ритуал включились специальные жрицы-плакальщицы. Красивая песня, от которой сердце готово было разорваться, зазвучала под ясным египетским небом. Стройные черноволосые девушки исполняли «Плач Изиды». Очень давно так оплакивала своего погибшего мужа Озириса великая богиня.

– Боги, – возносились к небу слова гимна, – и люди перед лицом богов, плачут по тебе вместе со мной! Слушай! Я взываю к тебе и плачу так, что плач мой достигает небес…

Нежная чувствительная Хенутсен, услышав первые печальные строчки песни, пошатнулась, но твердая рука супруга удержала ее. Амени тоже был готов упасть в обморок. Молодой фараон бросил суровый взгляд на брата жены, от которого юноша сразу пришел в себя.

Наконец погребальная процессия достигла усыпальницы. Теперь возглавить ритуал пришла очередь новому царю Египта. Псамметих подал свиток. Хеопс развернул манускрипт и четким, без малейшей дрожи голосом, прочитал священный текст.

– Великий Снофру, – обращался новый фараон к предшественнику, – ты достигнешь царства Ра. Ты содеял много милостей, ты не совершал несправедливостей против людей, ты не был жесток к животным, ты не делал того, что не угодно богам…

Египтяне знали, что подобный текст предстоит произнести душе усопшего, прежде чем боги позволят ей войти в царство Ра. И, если душа солжет хоть в одном из пунктов, то солнцеликий бог изгонит ее из своего рая. Сейчас молодой правитель Египта свидетельствовал, что его предшественник являлся достойным человеком и заслужил счастья после смерти. Закончив чтение, Хеопс вернул свиток жрецам, и сам вновь занял свое место возле супруги. Саркофаг внесли в пирамиду. Только Хенутсен, Амени и лучшие друзья Снофру сопровождали Хеопса.

Здесь, при помощи крепких тросов, саркофаг опустили в специальную камеру, куда уже заранее положили любимые вещи умершего фараона: его оружие, одежду, украшения. Находились там и миниатюрные фигурки приближенных царя, чтобы их образ радовал душу покойного. Когда гроб достиг пола камеры, тросы отпустили, а вход запечатали. Погребальная церемония завершилась. Хеопс еще раз оглядел внутреннее убранство пирамиды. Великолепные статуи, изображающие Снофру в самом расцвете его силы и величия, замерли вдоль стен, прекрасные росписи, представляющие сцены из жизни Ра, Озириса, Изиды и других богов, торжественно сияли в свете факелов, аромат благовоний наполнял воздух.

– Прощай, мой великий дядюшка, – тихо сказал Хеопс.

Он коснулся губами плиты, которая закрыла вход в усыпальницу Снофру, потом резко поднялся.

– Пойдемте, – властно приказал он сопровождавшим.

Хенутсен, которая от насыщенного воздуха готова была потерять сознание, спотыкаясь, поспешила к выходу.

Когда последний человек покинул гробницу, вход в пирамиду заложили камнями. Начиналось новое царствование.

Глава 6

Коронация

Торжественная церемония коронации состоялась через несколько дней после похорон Снофру. В сопровождении пышной свиты и охраны Хеопс подъехал к величественному храму Ра. Все жрецы вышли его приветствовать. Фараон и Хенутсен вступили в святилище солнцеликого бога. Придворные, жадные до зрелищ и милостей, заполнили весь храм. Псамметих усадил Хеопса и Хенутсен на роскошные троны, которые, на высоком возвышении, были установлены у ног огромной статуи мужчины с короной на голове.

– Великий Ра и все боги свидетели, – проговорил верховный жрец. – Сын Солнца взошел ныне на трон Египта. Возрадуемся же и вознесем хвалу богам за их милость, дарованную нам!

Под сводами храма зазвучали величественные слова приветственного гимна Солнцу.

Хенутсен охватило небывалое волнение. Она вспомнила, как некоторое время назад, здесь, в этом святилище солнечного бога, Хеопс взял ее в жены. Хенутсен и ее брат Амени были детьми одного из самых незначительных придворных писцов. Их мать рано умерла, и отец, не имея средств взять себе новую жену, был вынужден воспитывать детей один. Однако, несмотря на довольно бедную жизнь, должность отца позволяла Хенутсен и Амени гулять в царском саду. Во время одной из этих прогулок брат и сестра познакомились с юным наследником. Очень скоро они сдружились. Амени и Хеопс весело играли в разные игры. В тихую и скромную Хенутсен царевич же влюбился с первого взгляда. Девочке тоже понравился изящный белокурый юноша, с внешностью, не свойственной смуглым египтянам. Хеопс и Хенутсен стали встречаться, царевич дарил ей цветы и подарки, лазил для нее за фруктами на самые высокие деревья, пел звонким мальчишеским голосом песни, которые сам и сочинял. Когда внезапно умер отец Хенутсен и Амени, Хеопс не отходил от безутешной девочки ни на шаг, принося ей каждый день все новые и новые подарки и угощения. В конце концов, Хеопс сказал девушке:

– Я люблю тебя, стань моей женой.

Хенутсен растерялась и смутилась, но Хеопс, даже не дожидаясь ответа, взял девочку за руку и побежал, увлекая ее за собой.

– Куда ты? – испугалась Хенутсен, следуя за царевичем.

– Не бойся, – крикнул ей на бегу Хеопс, – мой дядя очень хороший! Он одобрит наш брак.

Они стремительно промчались по лестнице и влетели в какой-то огромный зал. От волнения Хенутсен даже ничего не смогла сначала понять. В зале стояли столы, за которыми расположились нарядно одетые люди, а чуть подальше, на небольшом возвышении, находился другой стол, за которым возлежал пожилой мужчина. Хеопс, не отпуская Хенутсен, по ступенькам взбежал на возвышение, встал напротив этого одинокого человека и громко выпалил:

– Повелитель, вот моя невеста. Я женюсь на ней!

Фараон внимательно посмотрел на детей. Его лицо было строгим, но глаза излучали ласковый свет.

– Ты опоздал к обеду, Хеопс, – неторопливо проговорил он, – и это большой проступок. Но еще большая твоя вина в том, что ты не приглашаешь к столу свою невесту. Садись, милая девочка, и не откажись разделить с нами трапезу, – обратился он к Хенутсен.