Пламя в темноте

В глазах Шаяна я увидела что-то недоброе.

– Имеешь право? – повторил он.

– Да, имею.

– А знаешь ещё на что ты имеешь право, госпожа? – я видела, как напряглись все мышцы на руках баргата. А он ведь мог запросто раскрошить мне череп, если бы захотел… Рядом с ним я была словно ваза из стекла. Такой же хрупкой. – Не оспаривать мои решения.

В его фразе сквозил такой холод, что мне стоило бы побояться кары богов связываться с этим мужчиной. Однако в этих стенах был мой брат, который мог через месяц не пережить отбор.

– Значит вы, господин, – я перешла на официальное обращение, – можете решать за меня мою судьбу? Вы настолько могуществен, как сам Шаале? Согласно Руманаку[11 - Священное собрание текстов Шеррувимов.], каждый имеет право на выбор своего пути, ваше верховенство.

– И что же выбирает госпожа? – на скулах баргата заходили желваки. Ему явно пришлась не по душе моя дерзость.

– Я выбираю право испытательного обучения в академии. Право на возможность стать всадником Империи, – слова легко слетали с моих губ, но собраться для того, чтобы высказать всё это Шаяну в лицо, было отнюдь не легко. Я играла с огнём. И прекрасно это понимала. – Я прошу три месяца…

– Теперь вы уже просите, а не выбираете? Как быстро меняется ваш настрой, Ребекка. Это вызывает подозрения.

Я, уже открывшая рот для продолжения спора, осеклась. Шаян растянулся в ухмылке, словно довольный кот, буквально почувствовав мой страх.

– Откуда у тебя дракон, Ребекка? – вновь соскочил на «ты» баргат. – Кто ты такая? И какие цели преследуешь? Скажи мне правду, и тогда я подумаю над твоей просьбой.

– Обычная шеррувийка. Хочу стать, как вы. И я же сказала, что я его самостоятельно обуздала на Пустом…

Но договорить я не успела.

Шаян наклонился и уперся ладонями на подлокотники кресла, ограничивая мои движения и поймав меня в своеобразную ловушку.

Его лицо оказалось в миллиметре от моего. Щёки обдало его горячим дыханием. А моё сердце пропустило удар…

– Хочешь стать, как я? – его горячий шёпот отдавался в моих костях, становясь всё тише и зловеще. – Убийцей?

От его близости и бешено бьющегося в груди сердца, я не заметила, как перешла с ним на «ты»:

– Ты… ты не убийца. Ты несёшь правосудие.

Баргат заметил мою дерзость. Кончики его губ дрогнули.

– Правосудие? В народе нас называют палачами.

– Вы исполняете волю Императора.

«Шаале, зачем вообще я пререкаюсь с ним?! Ведь я сейчас буквально собственноручно копаю себе могилу… Ему даже не понадобится прикладывать усилий, чтобы сейчас свернуть мне шею голыми руками!» – кричал в моей голове глас разума.

– Ты хочешь быть такой же? Подчиняться мне, заставлять людей бояться? Ты вся дрожишь от одного моего взгляда. Ты боишься меня.

Боюсь. Как никого иного в жизни не боялась.

Но ответила совсем иное:

– Уважаю.

От его кожи исходил едва различимый цитрусовый аромат.

Баргат был непростительно близко ко мне. Или это я не желала отстраниться, продолжая вдыхать его запах, когда любой адекватный человек бы выбежал из его кабинета прочь?!

– Кто ты такая, Ребекка? – повторил свой вопрос Шаян.

– Важно не то, кем я являюсь. А то, кем хочу быть, – сказала я слова из кодекса всадников, что услышала, когда забирала Ромуса. Один из Ше’ру сказал это брату перед тем, как они забрали его в Лармар. – И я хочу стать такой же, как вы. Я восхищаюсь вами.

Еле заметное недоумение тенью проскользнуло по лицу баргата, а потом он отстранился, распрямившись во весь свой высокий рост. Губы мужчины дрогнули в горькой усмешке.

Кажется, моя лесть сработала. Лишь бы он не усомнился в моих словах…

– Правильные речи говоришь, шерравет[12 - На шеррувимском незамужняя девушка.], – кивнул Шаян. – Ты смогла меня поразить. Но не настолько, чтобы я записал тебя в кадеты. Тебе придётся доказать свои слова, чтобы я увидел чистоту твоих помыслов.

С моих губ сорвался еле различимый выдох облегчения. Увидев, что я расслабился, баргат добавил:

– Не думай, что я дам тебе поблажек. Или допущу в отряд всадников. С этого дня будешь под моим постоянным наблюдением. – Нет! Только не это! – Если за месяц сможешь показать мне, на что способна, я подумаю над тем, чтобы дать тебе шанс. Но до тех пор я твой наставник, и слушаться будешь меня. Бесприкословно, шерравет. И звать меня не иначе, как господином.

О Шаале!

Но это единственное, что мне оставалось. Я должна была спасти Ромуса. Даже, если теперь за мной неустанно будет следить опаснейший человек во всей Империи.

– Хорошо, господин, – не узнав своего голоса, подтвердила я.

Всё ради Ромуса. Всё ради него.

– Но, если я узнаю, что ты шпионка мятежников или имеешь связь с Талласом, я собственноручно тебя казню, – довершил баргат, испепеляя меня своими золотыми глазами и уничтожая мою зарождающуюся надежду на выживание. – Алакай проводит тебя в твою комнату. Завтра на шестом ударе колокола чтобы была у двери моего кабинета. А теперь идём, я посмотрю на твоего дракона.

9

Выдохнуть с облегчением я смогла только тогда, когда фигура верховного баргата скрылась в коридоре, противоположном тому, по которому Алакай вёл меня к моему новому пристанищу.

Вместе с Шаяном мы спустились с башни, где находился его кабинет, а потом разминулись – баргат пошёл на площадку, где ожидал мой дракон. Я не знала, что именно будет высматривать в нём баргат, но одно то, что он дал мне шанс…

– Не шибко радуйся, – неожиданно заговорил со мной немногословный Алакай, останавливаясь возле неприметной двери какой-то каморки. Шаян кратко ввёл его в курс дело, явно не обрадовав такому «пополнению» в академии. – Баргат тебя взял только из-за того, что нам нужен дракон. В последней стычке с Талласом мы потерпели серьёзные потери в наших рядах. Если бы не обстоятельства, он бы вышвырнул тебя ещё с порога.

Впервые за всё время я обратила внимание на Ше’ру, за которым всё это время следовала.

Платиновые волосы, лезущие в небесно-голубые глаза длинной чёлкой, светлая кожа. Ниже баргата на полголовы. Одет в форму Ше’ру, с шеи свисает амулет в виде гранёного голубого камня с двумя красными бусинами на холщовой верёвке. Алакай, судя по внешности, был из северной Шеррувии, равно как и отец Ромуса.

– Значит, по-твоему, без дракона я ничего не стою? – выгибаю бровь я, вновь забываясь, что передо мной один из элитных воинов Императора.

– Ты девушка, – отрезал Алакай, не давая себя вывести на разговор. И осознав, что и так сболтнул лишнего. – Всадниками избирают лишь мужчин.

Избирают-то всех, но выживают лишь мужчины. Я и без тебя это знала, Алакай.

– Это твоя комната, – Ше’ру открыл дверь в маленькое помещение, в котором еле помещалась кровать, шкаф и окно. – Дорогу до кабинета баргата запомнила?